Мария Сакрытина - Никаких принцев!

— А? Нет. Ничего, — Ромион тоже встает, но медленно, словно заторможенно. — Давайте выбираться отсюда, пока наша любимая мачеха нас не нашла.

— Погоди, — Дамиан снимает с ворота сорочки подвеску-амулет. — Вот, возьми, — и сам крепит ее изумленному Ромиону на ворот.

— Дами, но это же твой талисман, — выдыхает принц. — Он твой! Ты с ним никогда не расстаешься.

— Тебе он сейчас нужнее, — отвечает Дамиан, и странно: это не звучит избито или пафосно. — Если сейчас и правда время твоего семнадцатилетия…

— То он мне не поможет, — заканчивает Ромион, но подвеску снимать не спешит.

— А вдруг? Я-то королеве не нужен. Мне она ничего не сделает. Я здесь, как обычно, в довесок к тебе, — говоря это, Дамиан первым идет к двери — она действительно прячется в сумраке. Ромион смотрит не на нее, а на брата и, кажется, собирается что-то сказать, но Дамиан его опережает: — Идемте. Может быть, еще успеем до того, как королева опомнится и подсунет тебе веретено.

И мы идем: по длинному пыльному коридору, где темно, а свет дает только мой браслет да подвеска у шеи Ромиона. Я пару раз спотыкаюсь: здесь, оказывается, широкие щели в полу между паркетинами. Ромион, идущий позади, подхватывает меня под руку. Я тихо говорю ему спасибо, но принц не отвечает.

— Что будем делать, когда выберемся? — бросает через плечо идущий впереди Дамиан.

Ромион молчит, поэтому отвечаю я:

— Можем вернуться ко мне домой…

Братья так дружно усмехаются, что мне становится обидно. Я их, между прочим, пригласила, несмотря на то что в прошлом они этот дом чуть не разнесли.

— А ты бы что делал? — спрашивает Ромион у Дамиана. — Ты прав: ты не нужен королеве. Фактически ты свободен. Уезжай из Сиерны. Ты же давно об этом мечтаешь.

— Отец хотел, чтобы я закончил обучение, — качает головой Дамиан. — Он сказал мне это перед смертью. Я не нарушу последнюю волю короля.

— Наш отец свихнулся перед смертью, — неожиданно зло говорит Ромион. — Ты так и будешь выполнять последнюю волю старого идиота?

— Он наш отец! — вскидывается Дамиан.

— Что не отменяет того, что он старый идиот, — огрызается Ромион.

Интересно, они могут хоть пять минут не рычать друг на друга?..

— Неправда! Если ты им недоволен, это еще не значит…

— Дами, он женился на этой гидре-королеве! Ты думаешь, человек в своем уме на такое способен?

— Она его приворотила!

— Вот я и говорю: старый идиот — связаться с ведьмой. Неважно, Дами. Просто подумай, что она устроит здесь, когда ее короне больше ничто не будет угрожать. Сейчас поцапается с гоблинами, потом с королем Кремании, наверняка выйдет за него замуж, а то и за императора гоблинов тоже, с нее станется. Обоих отравит — и в перспективе захватит весь мир.

— Ром, это уже слишком. Зачем ей весь мир?

— У нас очень деятельная мачеха!

Они смеются, оба. Как нормальные братья.

— Я все-таки за то, чтобы ты уехал, — говорит потом Ромион.

— И оставить здесь тебя? И Виолу?

— Попробуй провести Виолу к креманскому королю, пока он тоже не свихнулся от любви к нашей мачехе. У него наверняка есть маги, способные отправить Виолу домой.

— У меня еще и мама есть, — вставляю я. — Она, конечно, не ахти, но поможет, если попрошу. Давайте все вместе поедем к ней?

Братья сначала смеются:

— К феям? О да!

А потом Ромион, резко оборвав смех, вдруг говорит:

— А что — хорошая мысль. Езжайте к ней. У фей вы точно пока будете в безопасности — от Сиерны Сады далеко…

— А ты? — в унисон с Дамианом спрашиваю я.

Ромион усмехается.

— А я засну мертвым сном. Вы же слышали проклятье. И тогда мне будет уже все равно где: в Сиерне или у фей. Но вы лучше меня здесь оставьте, потому что тащить мертвеца к феям…

Дамиан резко останавливается.

— Почему ты вечно это делаешь?

— Что делаю?

— Сдаешься. Ну, прокляли! Проклятье можно снять! Любое проклятье можно снять! А ты даже не пытался!

— Спроси у Виолы, легко ли найти настоящую любовь, — парирует Ромион.

— Но должен же быть способ!

— Какая тебе разница, братец? — шипит вдруг принц. — Ты же хотел, чтобы меня не было.

Дамиан вздрагивает, точно его ударили, и кидается к брату, но я вовремя становлюсь между ними.

— Почему вы всегда это делаете?

— Что? — в унисон, но не слишком дружелюбно отзываются они.

— Вы же братья. Вы же любите друг друга. Обязательно драться?

— Я?

— Его?

И хором:

— Ненавижу!

Я улыбаюсь. Ненависть просто плещет через край!

— А вам это не кажется странным? — говорит вдруг Ромион. — Этот коридор не заканчивается.

Подвеска на его вороте вспыхивает сильнее, а Дамиан раздраженно бросает:

— Ну конечно!

— Что? — волнуюсь я. — Что это значит?

Ромион стискивает мою руку.

— Виола, помолчи. Не мешай.

Дамиан в это время оглядывается, по-собачьи принюхивается и вдруг толкает стену слева от себя. Его рука проваливается сквозь нее — волшебство, да и только! Дамиан водит рукой, потом поворачивается и исчезает в стене весь. Откуда-то слышится только его приглушенный голос:

— Все. Пришли.

Ромион ведет меня к стене, которая выглядит совершенно нормально и очень твердо. Я моментально понимаю, что чувствовал маленький Гарри Поттер, когда пытался попасть на свою платформу.

— Виола, не бойся, это всего лишь иллюзия.

— Ты думаешь, мне от этого легче?

Ромион тихо смеется.

— А если я предложу тебе остаться здесь?

Я усмехаюсь.

— Да. Теперь мне намного легче.

Но зажмуриваюсь, прежде чем вслед за Ромионом оказаться в еще одной пустой пыльной комнате, но побольше и аж с тремя грязными окнами. Дверь маячит рядышком, Дамиан уже ждет нас у нее.

— Наверное, здесь еще с десяток подобных ловушек, — говорит он и рукой ощупывает ближайшую стену. — И хорошо, если только таких. Странно, зачем… Ромион?

Принц отпускает мою руку и идет к окну.

— Ромион, в чем дело? — спрашиваем мы в унисон.

— Все хорошо, — голос у принца странный — тихий и как будто мечтательный. — Я… сейчас… — И еще Ромион зачем-то сжимает правую руку в кулак, а потом принимается тереть указательный палец. Меня пробирает дрожь. Что-то подобное чувствуешь, когда смотришь фильм ужасов, только сейчас, конечно, страшнее. Не смотришь, а участвуешь в нем.

Мы с Дамианом переглядываемся. И почти одновременно бросаемся к принцу — правда, Дамиан меня отталкивает, да так сильно, что я падаю и больно ударяюсь бедром о пол. Ромион ничего этого не замечает — он идет, точно лунатик, и, словно видение из сна, перед ним появляется прялка — единственная вещь, на которой пыли нет. Кончик веретена слабо поблескивает в лунном свете, хотя веретено должно быть из дерева, разве нет?

Дамиан ловит брата, прежде чем Ромион успевает подойти к прялке, и оттаскивает к двери.