Сергей Кочетов - В переплете Книги Знаний (СИ)

Гаузен вздохнул с облегчением. Только потасовки ему и не хватало. Хотя он даже и не знал, что было бы лучше – вернуться к Леканту с пустыми руками или с набитой мордой? Прокрутив в памяти без труда добытые сведения, юноша отметил, что, скорее всего, в округе нет болот и чудовищ, которые могут помешать строительству. Но тут же прикинул, стоит ли ему доверять какой-то спившейся деревенщине?

«Как говорится, одна голова хорошо, а две пьяных – ничего хорошего» - рассудил Гаузен и продолжил вырывать крупицы смысла из общей неразберихи людских голосов.

У окна он заприметил двух посетителей ученого вида. То, что они как все не взяли себе выпивки, выдавало их с головой. Кроме того, их разговоры пестрили разного рода премудростями. Сам Гаузен поначалу не обратил на книжников внимания, считая их чересчур заносчивыми и занудливыми. Но после только что услышанного потока бреда юноша решил на время перебороть свою давнишнюю неприязнь:

- Послушай-ка шутку! Заходит скелет в питейное заведение и просит: Мне кружку вина и тряпку!

- И что из этого следует? – не понял собеседник.

- Что-что? Ты себе представляешь, как он напьется? - давился от смеха рассказчик.

- Да вот и я о том же! Впервые слышу, чтобы мертвые что-то пили, - недоумевал его приятель. - А тряпку зачем? Что он там собрался себе прикрывать? У него же ничего нет!

- Ну а ты представь! Он ведь кости себе замочит! – пытался объяснить по-человечески любитель веселых историй.

- Кости? Мало того, что он пьющий, так еще и азартными играми увлекается! Совсем нежить распустилась! Ну что за поколение пошло! – начал громко жаловаться слушатель, от которого смысл шутки ускользал все дальше и дальше.

- Да при чем тут это?! – начал выходить из себя рассказчик, пытаясь наглядно показать, в чем тут соль. - Вот скелет! Вот таверна! Вот он заходит…

- Я все понял, - неожиданно заявил недогадливый до сих пор слушатель.

- Что понял? – спросил рассказчик, уже отчаявшийся донести истину.

- Знал я одного типа, так он до смерти боялся скелетов… - издали начал собеседник.

- И что с того? – не понял рассказчик.

- Я же сказал – до смерти. Когда он увидел скелета, то первый же испуг стал для него последним. Так что скелету выпивки бы никто не подал. Все бы умерли от страха. Ведь так? – подвел черту слушатель, судя по голосу, полностью уверенный в собственной правоте.

- Не так! Все не так! - не выдержал рассказчик и сорвался на крик. - Вот! – схватил он кружку с водой, и, делая вид, что собирается из нее выпить, пролил ее мимо рта. - Вот как бы все вышло! Теперь понял?!

- Кружка была у скелета дырявая что ли? – удивился слушатель.

- Черепушка у тебя дырявая! - не выдержал шутник и замолчал.

«Этот разговор скверно пахнет» - подумал Гаузен. – «Только всякой нежити мне здесь и не хватало».

Юноша попытался еще чего-нибудь подслушать, но посетители как будто сговорились и болтали о разных пустяках.

«Придется порасспрашивать» - решил Гаузен.

Чего ему не сильно-то и хотелось. Принц Лекант не подозревал в измене разве что собственное отражение в зеркале и строго-настрого запретил Гаузену кому-то хоть что-то рассказывать о заданном поручении. Встречные же люди могли заподозрить, что он ищет клад и увязаться следом. При этой мысли Гаузен покосился на трех громил за столиком у окна.

«С такими я даже в одну лодку в случае кораблекрушения не сяду» - подумал Гаузен, выбирая себе собеседника. Пьяницы были разговорчивы, но никакого доверия к их болтовне у юноши не было. Ждать же, пока они протрезвеют, он не собирался. У старушки не было половины зубов.

«Наверное, она обломала их об эту булку» - решил Гаузен. – «Вряд ли я что-то разберу из ее шамканья».

Шибко умной парочкетоже Гаузен не доверял – они могли запросто своими «что» да «зачем» свести на нет все его вопросы. Да они первей его зададут, чего ему надобно в этих местах, а отговоркой «просто гуляю» их не убедишь. Гаузен уже подумывал расспросить трактирщика, но тот показался ему скупым на слова и жадным до денег.

Пока Гаузен оглядывался да прислушивался, прямо напротив него уселся потрепанного вида посетитель в лохмотьях. Сначала он посмотрел на Гаузена, но его взгляд не задержался надолго и застыл на принадлежащей юноше тарелке.

«Да это еще больший голодранец, чем я сам» - подумал Гаузен и уже хотел было прогнать побирушку, но в последний момент отказался. Не то что бы Гаузену вдруг захотелось принять самое горячее участие в его плохой жизни. Просто по его виду и поведению юноша решил, что бродяга прилично здесь задержался и может что-нибудь да рассказать.

- Как жизнь, оборванец? – ободряющим тоном поинтересовался Гаузен. - Настрадался, небось, пока добирался сюда?

- Вообще-то я уже давно ошиваюсь в здешних местах, - жалобно залепетал в ответ бедняк. - Но странствовал по миру немало. Все ноги в пыль истер.

Тут нищий приподнял подол лохмотьев и показал обрубки, своей длиной едва достигающие колена.

- Матушка моя гусыня! - поразился Гаузен и подумал: - «Мне срочно нужна лошадь, а не то закончу, как этот калека».

- Как же ты тогда передвигаешься? - переборов потрясение, участливо поинтересовался Гаузен.

- Ну, как-как? На руках вот и ковыляю. Не видно было что ли, как я вошел? – неожиданно насторожился калека.

- Да я и не заметил как-то, - закатил глаза Гаузен, стараясь не касаться того, чем он еще недавно был так поражен. И не обратил внимания, как нищий при этом обрадовался.

- И хорошо… Хорошо, что не увидел, милостивый господин, - умиротворяюще заверил безногий. -Ведь это такое душераздирающее зрелище! А мне не хочется портить настроение таким славным людям, как вы.

«Какой разговорчивый попался» - подумал Гаузен. – «Надо бы его еще разболтать».

- Ай-я-яй, какая досада! - участливо запричитал Гаузен и прибавил. - Слушай, может, у тебя ноги все-таки погромы здешние отгрызли?

- Да вы что! Какие у нас погромы! К тому же всем известно, что погромы начинают есть с головы, а ноги оставляют на потом… На студень! – при этих словах калека снова покосился на миску Гаузена.

- Да уж. Это тебе точно не пряники-коврижки, - согласился Гаузен, у которого с каждым новым словом аппетит пропадал все больше и больше.

- А может это был… дракон? – не отставал юноша. Оборванец снова уставился на него в непонимании, но Гаузен все же решил доиграть попытку до конца. - Ну, летел он себе мимо, и вдруг… Ам-ням! И ног как не бывало.

Голодранец, не прекращая, все так же настороженно смотрел на Гаузена, и юноша решил, что драконы здесь тоже вряд ли обитают.

- Ну да, как же я сам не подумал, - притворно покорил себя за забывчивость Гаузен. - Дракон – тварь привередливая. Сначала пожарит, а потом пожует. Прям как человек!