Сергей Кочетов - В переплете Книги Знаний (СИ)

В этот момент аппетит у юноши пропал окончательно.

- А может, нежить какая местная… или призраки… - еще раз попытался Гаузен.

- Это как же мне призрак вдруг ноги-то отгрыз?! – не выдержал калека. - У него зубов нет, да и едят они всего ничего, только пугают до смерти! Какие-то ты странные вопросы задаешь, милостивый государь! Издеваешься, что ли, над моим увечьем?

- Что ты, что ты, - попытался примириться Гаузен. - Зачем мне тебя обижать? У каждого свои недостатки водятся. У меня вот, к примеру… - призадумался Гаузен, что бы такое наплести, чтобы разжалобить нищего, - есть под штанами на одном месте один нарыв. Иногда зудит так, что ночами плохо спится. Да и то только на животе… «И звать его Лекант» - чуть было не добавил Гаузен, но вовремя прикусил язык, не зная, чего следует опасаться больше - публичного оскорбления члена королевской семьи или разглашения имени хозяина, чего Лекант категорически запретил.

Нищий, судя по лицу, не поверил Гаузену, но постеснялся потребовать наглядных доказательств. А, может, и принял эти слова за чистую монету, но не считал, что подобное несчастье сравнимо с его увечьем. Так или иначе, он заметно успокоился, и Гаузен продолжил:

- Вот я и гулять стараюсь побольше… Лошадью-то не могу, разве что в телеге. И хотелось бы узнать, нет ли тут какого-нибудь поля, желательно поровнее да пораздольнее. А то за деревьями да за холмами по два чудища могут спрятаться. Терпеть их не могу!

Нищий хитро прищурился, и Гаузен догадался, что одной лишь вежливостью тут не обойдешься.

- И рад бы рассказать, да у меня дело срочное… Монетку где-то здесь обронил. Случайно не попадалась? – как бы между делом поинтересовался нищий.

Гаузен со вздохом сунул руку в карман и вытащил оттуда зазубренный медяк.

- Не эта? - устало предположил он.

- Вообще-то у меня была серебряная, - начал нищий, но, наткнувшись на сердитый взгляд юноши, спешно поправился:

- Но я недавно ее разменял, а сдача куда-то меж досок закатилась. Как я вам благодарен, что вы ее нашли, милостивый вы мой благодетель!

Услыхав подобное обращение, Гаузен начал сомневаться, не переплатил ли он?

- Ну, так что за место? – поторопил калеку Гаузен.

- Можно мне вашу тарелку, - осторожно попросил нищий, но, видя возмущение Гаузена, пояснил:

- Я только покажу… как на карте.

Гаузен с недоверием протянул ему свой обед.

- Есть тут у нас одно местечко, - бубня под нос, нищий провел по ободку миски. – Ну очень плоское. Слева горы, - калека, к недовольству Гаузена, приподнял пальцами кусочек мяса. - Справа – лес, - при этих словах нищий вытащил из похлебки морковку и поставил ее носом вверх, будто бы изображая елку. - Там еще развалины, но ничего страшного - они мало кого привлекают. Не то, что погулять - заночевать можно. Заброшены, правда, немного…

- Слушай, а руины случайно не прокляты? – всполошился Гаузен.

Оборванец, по-видимому, не понимающий, чего ожидает юноша, начал путаться:

- Ну почему же сразу прокляты? Проклинают у нас обычно… погоду! Вот как встать с утра-то…

- С утратой ног? – не понял Гаузен и прикусил язык, вспомнив, что зарекся возвращаться к этому вопросу.

- Да нет, - махнув рукой, не стал особо обижаться нищий. - С утра-то встанешь… Ни снег, ни жара… Не пойми что за погода. Неурожаи годами бывают! И чем только людям не приходится заниматься, чтобы прокормиться!

- Ты мне ответь, прокляты руины или нет? – перебил Гаузен, которого мало волновали местные новости.

- А кто их знает? Может и прокляты… Но кому охота проверять? Не помню, чтобы кто-то там пропадал… Да и чтобы кто-то туда ходил лишний раз тоже не припоминаю, - бормотал под нос нищий, торопливо подъедая похлебку, пока Гаузен не предъявил на нее законные права. Но Гаузен, не без сожаления наблюдая за исчезновением заслуженного обеда, все-таки получил нужные ему сведения. Юноша хотел было даже пожелать проголодавшемуся калеке не запачкаться, но одежда последнего была настолько грязной, что Гаузен счел это замечание неуместным.

- А как туда дойти? – вспомнил о самом важном юноша.

- Я бы вам показал, - сокрушался нищий, только что доевший чужой обед. – Но мне кажется, я обронил еще одну монетку…

- Да у тебя их там что? Миллион?! – раздраженно перебил Гаузен.

- Если не знаете, то я на улице поищу... Может, по дороге сюда обронил, - разобиделся нищий, поняв, что Гаузену без него никак. Юноша, едва скрывая ненависть к нищему, прикинул, сколько у него осталось монет, и чуть слышно проскрежетал: - Да чтоб у тебя ноги отросли… из другого места.

После чего все же взял себя в руки:

- Кажется, она у меня под правым сапогом. Серебряная, - заверил Гаузен и утверждающе кивнул головой вниз. - Я бы с нее сошел, да вот не знаю куда идти, - многозначительно посмотрел юноша на нищего.

Нищий, обрадованный перспективой скорого обогащения, нагнулся к уху путника и быстро, будто бы доверяя важную тайну, зашептал:

- Да очень просто до того поля добраться. Вы, главное, идите по узкой тропинке от этой таверны… будет развилка… сверните на левую… которая уже поросла… - давал подробные указания нищий.

Гаузен старательно дослушал до конца и, удовлетворившись ответом, отодвинул сапог.

- Матушка моя гусыня! - с напускным разочарованием воскликнул Гаузен. - А это не монетка, а плевок, - и, плохо скрывая удовольствие от розыгрыша, попытался успокоить нищего. - Но ты ее поищи, поищи! Должна же она где-то быть, между щелями да досками…

Тут Гаузен встал из-за стола и отправился в комнату наверх, чтобы отдохнуть перед завтрашним походом. Но, не сделав и пары шагов, споткнулся о чью-то не к месту выставленную ногу. Едва не растянувшись на полу, он успел остановить падение, уперев руки в ближайший столик. Перед глазами промелькнул побирушка, удирающий на волшебным образом выросших ногах, вероятно здоровых до кончиков ногтей.

Гаузен заметил, что все вокруг смеются над его неудачей, и торжество от успеха сменилось горькой обидой и презрением к окружающим. Он раскусил, что о том, что калека ненастоящий, давно знает вся округа, и тот выманивает деньги только у приезжих. По-видимому, у лже-инвалида получалось подгибать колени особым способом, выдавая ноги за культи.

- Крутить-колотить! - грязно выругался Гаузен и закричал вслед. - Ах ты, жухало поганое!

Гаузен уже хотел было пуститься за обманщиком вдогонку, но между его пальцев, растопыренных на досках стола, воткнулся здоровенный нож.

- Эй, сопляк, ты кого жухалом назвал?

Гаузен поднял глаза и увидел тех самых трех типов, в чью сторону он старался лишний раз не глядеть.

- Ты, случайно, столом не ошибся? Пока ты не пришел, здесь сидели одни только честные люди, - издевательски заявил самый крупный из них, после чего оставшиеся два, как по приказу, дружно захохотали. Похоже, что он был главным. Гаузен вспомнил, что пособники пару раз назвали его Кловиадом.