Нина Цуканова - Цирк уродцев

– Это судьба, Лоренц! – хихикнула Инга, сжимая в руке длинную соломинку.

Лукас, с такой же, ухмыльнувшись, похлопал меня по плечу:

– Да ладно тебе! Неужели ты, профессиональный мистик, не найдешь управы на эту маленькую нахалку?

Ага, как же! Я сначала тоже так думал, но вот что-то уже сомневаюсь…

– Да я лучше б с нежитью ночевал, чем с ней… – проворчал я.

… Я открыл комнату и, зайдя, бросил сумку на кровать у окна – самое шикарное место. Ну хоть что-то хорошее за сегодняшний день…

Габи зашла следом. Взяла мою сумку и кинула ее на кровать у двери (!!!)

– Мне больше нравится кровать у окна, – нахально пояснила она, плюхаясь на оную.

Меня начало трясти.

– Т-ты обалдела? – едва сдерживая гнев, спросил я.

– А что такое? – невинно поинтересовалась девица.

– Я. Первый. Ее. Занял!

– Серьезно? А я подумала, что просто сумку случайно не туда положил, – Габи потянулась и отвернулась к окну.

– Как же ты достала! – взвыл я.

Габи повернулась ко мне и нахальным издевательским голосом изрекла:

– Если я тебя напрягаю, или раздражаю, ты всегда можешь забиться в уголок и поплакать.

***

Утро началось с того, что я, в полусне, обнаружил песок в левом ботинке. Я вытряхнул его и взялся за правый – в него тоже, наверное, набился.

Вместе с песком он изверг из себя маленькую, аккуратно звякнувшую по полу, металлическую кнопку.

Спать сразу расхотелось. Я поднял глаза на Габи.

Она походила на кошака, нагадившего в хозяйские тапки, который разрывается между желанием досмотреть шоу до конца и бежать…

– Что это, Габи? – ледяным тоном поинтересовался я.

– Где? – подорвалась Габи. В иной обстановке она, несомненно, начала бы открещиваться, мол не я, но в комнате мы были одни, и никто другой в нее не входил. Поэтому припертая к стенке Габи проявила нечеловеческую находчивость, и, схватив кнопку в руки, радостно заорала:

– Моя кнопка! Кнопочка моя миленькая! Я уже думала, что потеряла тебя навсегда! – с блаженной улыбкой причитала она: – Где ты нашел ее?

Если бы Габи держала сейчас в руках градусник, измеряющий искренность, он бы, наверное, лопнул…

Как лопнуло сейчас мое терпение.

Грубо выхваченная из рук кнопка со свистом вылетела из окна.

– С меня хватит, Габи.

Я швырнул девицины документы на стол и, достав чистый лист, обмакнул перо в чернильницу.

– Ты самонадеянная идиотка, которая до сих пор думает, что весь мир вращается вокруг нее. Тебя выгнали из училища, Габи! Ты даже не представляешь себе, в какой ты паршивой ситуации… Тебе все хиханьки да хаханьки. Ты должна была бы пойти искать работу, никто о тебе не заботился бы, ты бы содержала себя сама. Но тебя пожалели! Тебе дали куратора! Какого – никакого – я знаю, что сразу тебе не понравился – но дали! А ты, вместо того, чтобы радоваться возможности учиться, не понятно чего добиваешься!

Держи, Габи! Вот, твои бумаги и мой отказ от кураторства.

– Отлично! – захохотала та: – Наконец-то! Теперь мне дадут другого, нормального куратора!

– Другого куратора тебе не дадут. Ты пойдешь работать. А поскольку ты ни черта не умеешь, ты будешь вынуждена либо мести дворы, либо драить сортиры, либо воровать, либо торговать собой! Хотя нет, тут я не прав. Тебя туда не возьмут, ты слишком страшная! Счастливой дороги, Габи! Ты свободна!

Габи злорадно расхохоталась:

– Ты просто не справился! Слабак! Я оказалась сильнее тебя! Я победила. Ты не прошел проверки на вшивость! – и, изобразив на пальцах неприличный жест, помахала им на прощание: – Чао, неудачник!

Габи, весело размахивая бумагами, прошла мимо Инги и Лукаса, спустилась по лестнице и хлопнула дверью трактира.

Меня трясло.

Состояние такое… впору реально забиться в уголок…

*неделей ранее в Придонье*

"Не, не вернется. Не поедет уж по темноте" – Марта отошла от окна и, тяжело крякнув, пошла спать. Ничего необычного. Жилец, бывало, оставался на ночь на постоялом дворе в Центре. Значит, завтра к обеду обернется.

Светлое и свободное от разговоров с мистиком (а Марта не сомневалась, что все эти маги – прислужники Сатаны) воскресное утро женщина посвятила спасительному походу на службу в церковь. После чего, с чистой совестью, пошла посплетничать и поболтать о том о сем на базар. Наоравшись и наругавшись, довольная Марта вернулась домой.

– Сайя, Сай! Не вернулся мой жилец? – гаркнула Марта, проходя мимо соседского двора.

– Не-а, – отозвалось из зарослей соседского огородика: – Не видала.

"Странно", – подумала Марта, отпирая дом.

Женщина поставила вариться кашу и подошла к ограде:

– Сай, Сайя! Слышь, ходила сегодня молиться, такое на базаре услышала, не поверишь…

Опомнилась Марта уже когда солнце коснулось горизонта:

– Что-то жилец-то мой до сих пор не вернулся… Не похоже на него.

– Да чего ты, волнуешься что ли? – легко махнула рукой Сайя: – Наверняка развлекается там, к вечеру воротится! А не к вечеру, так к утру как миленький будет…

Стемнело, но жилец так и не явился. Марта, вероятно, подумала бы, что хитрец решил съехать, не оплатив комнату, но жилье было оплачено на месяц вперед, да и вещи мистика были на месте.

Уснуть Марта не могла. И очень злилась по этому поводу. Явится, небось, к утру, объявит себе выходной, а ей просителей гнать!..

И все-таки Марта с трудом в это верила и сидела, как на иголках. "Во внутреннюю стражу пойду, ежели к рассвету не воротится…"

Жилец не воротился ни к рассвету, ни к десяти часам – когда у него начинался прием – и Марта, едва досидев до этого времени, сорвалась в отделение внутренней стражи.

Пара скромных селян у двери принялись расспрашивать Марту, не у себя ли мистик, и, получив в ответ грубое "нет", пристали к ней с "где он?" и "когда будет?"

Ох, знали бы они, как сильно Марта и сама желала это знать!..

Но во внутренней страже на исчезновение человека отреагировали с преступным равнодушием, заявив, что раз Лоренц Шейз Марте не родственник, не сбежал, не заплатив за жилье, то у нее нет оснований так рьяно его разыскивать и ограничивать его свободу. Да и вообще, уж ежели чего, мистик вполне может сам за себя постоять.

Марта ругалась со стражниками не один час, пока ее не выставили из отделения, пригрозив арестовать за ложное заявление.

… Следующим воскресением Марта решила поставить свечку и даже специально вдвое больше, чем обычно, пожертвовала на храм.

И на базаре, вместо пустых сплетен, собирала исключительно сплетни полезные: про лесное лихо и страшных демонов, жаждущих мстить мистикам-охотникам за убитых и плененных братьев, про разбойников, грабителей и сумасшедших маниаков-людоедов…

– Марта! Марта! Заорала Сайя, выбежав навстречу соседке: – К тебе гонец приходил! Письмо принес!