Александр Беликов - Василиса

– А обязательно кто-то должен место Яги занимать? Подумаешь, станет пустовать вакансия – не велика важность.

Мне на мгновение показалось, что Василиса немного расстроилась, может, она ожидала от меня других слов или просто не хотела обсуждать эту тему?

– К сожалению, обязательно. Без хранителя Заповедный лес погибнет, или его тут же другие себе прикарманят!

– Но ведь существует право собственности, регистрационная палата, БТИ, суд, милиция, наконец.

Василиса рассмеялась:

– А ты видел где-нибудь на карте наш Заповедный лес? Нет? Правильно, и ни в одном БТИ он тоже не числится, да и пройти сюда не так просто. Многие могущественные колдуны пытались – только ни с чем ушли.

– А повременить с этим постом Яги никак нельзя? Исполняла бы баба Вера и дальше свои обязанности, у нее очень хорошо получается, как я посмотрю.

– Да мы уж и так больше ста лет с этим тянем, баба Вера – она же мне прапрабабушка, и сменить ее обещали еще в начале двадцатого века, но тут первая мировая, потом революция…

Дверь чулана распахнулась, и появилась Баба-яга – вся в пыли и паутине, но довольная. В руке она держала небольшую коробочку из светло-серой пластмассы: с одной стороны – красная кнопка Reboot, а с другой – большая резиновая присоска. Более странного устройства я никогда в жизни не встречал.

– Вот она, родимая, новейшие ведьмовские технологии!

Яга плюнула на присоску и с громким звуком «Чпок» приклеила коробочку на мой лоб. Глаза у меня собрались в кучку и уставились на сие чудо импортной ведьмовской техники.

– Васька, что стоишь, нажимай!

Василиса неслышно скользнула ко мне и нажала пальчиком на кнопку. От прикосновения у меня в голове все помутилось, изображение собралось в точку и погасло, совсем как у Арнольда во втором «Терминаторе», а я весь куда-то поплыл. Через пару секунд сознание услужливо отключилось, и наступил полный провал в памяти.

Очнулся я в бане лежащим лицом вниз на деревянной лавке. Рядом стояла Яга, закутанная в простыню, она окунала маленький веничек в деревянную шайку с каким-то душистым отваром трав, брызгала на меня и бормотала что-то неразборчивое себе под нос. И тут я вдруг осознал, что лежу перед Бабой-ягой совершенно без одежды, хоть и лицом вниз, но все равно – голый! У меня еще с детского сада существовал ужасный комплекс стыдливости: больше всего на свете я боялся оказаться перед незнакомыми людьми в обнаженном виде. Мне половину детства кошмары снились: будто стою среди толпы в одной майке, но она короткая и ничего не прикрывает! Я попытался подтянуть к себе простыню, чтобы хоть как-то прикрыть срам, но Яга заметила мои движения и легонько ударила веничком по затылку:

– Лежи смирно, не мешай работать!

От легкого шлепка и слов, произнесенных странным скрипучим тембром, моя стыдливость куда-то ретировалась, а себе я подумал: а ведь действительно, нашел кого стесняться – старушку, которую еще до революции хотели отправить на пенсию, да вот почему-то не успели. Мысли пришли в порядок, я успокоился и минут двадцать лежал, получая наслаждение от банной процедуры, но когда стало скучновато, начал осматриваться по сторонам. Мы находились уже не в избушке, а в довольно просторной классической русской бане с каменкой, деревянными лавками и дубовыми кадками. Скосив взгляд на Ягу, подумал: и не скажешь, что она старая – вот в таком виде, закутанная в простыню, – прекрасно смотрится, ей больше сорока пяти лет и не дашь! А фигура у нее очень даже ладная, подтянутая, без целлюлита и прочих жировых излишеств. И почему она мне в лесу такой старой и древней показалась?

– Даже думать об этом не моги! – прервала мои размышления Яга.

– А я что? Ни о чем таком еще и не подумал!

– Вот я сразу табе и предупреждаю, потому как когда подумаешь – поздно будет!

– А что тут такого? Мало ли кто о чем думает?

– Слышал, что мысль материальна? Стоит только раз подумать, как твой входной билет тут же и закончится. А дале разговор короткий: на лопату и в печь!

После таких слов заставить себя не думать о Яге в эротическом плане стало еще сложнее. Насколько проще пришлось главному герою в «Понедельнике», который начинался в субботу, там на его долю выпало более простое испытание: не цыкать зубом, кстати сказать, он и от этого не удержался – цыкнул-таки! А тут поди ж ты, не думай, когда она вот рядом, почти голая, и под простыней наверняка ничего нет! Мне захотелось зарычать от злости на себя, я закрыл глаза, стиснул зубы, но мысль опять вернулась на старую колею: а фигура у нее какая изумительная – хоть скульптуру лепи и в музей выставляй – такие правильные пропорции и изгибы. Так, стоп, я опять приближаюсь к лопате! Надо срочно подумать о чем-то другом, нейтральном. Вот, нашел, чем самому едой становиться, лучше подумаю о какой-нибудь вкуснятине! Значит, так, чем там раньше питались? Ага, вспомнил, у Пушкина есть такие строки: «Стоит бык печеный, возле него чеснок толченый». Целого быка, пожалуй, многовато, а вот горячую, только что запеченную бычью лопатку с чесноком и солью я бы съел с удовольствием! У меня перед глазами мысленно возник весь процесс, как отрезаю ножом большие куски печеного мяса, солю, макаю в чеснок, кладу в рот и медленно пережевываю. И ем много – сколько влезет, не торопясь, без какого-либо гарнира, а потом запиваю прохладным квасом из большого глиняного кувшина. Я так увлекся этими размышлениями, что не заметил, как стал цыкать зубом, представляя застрявшие мясные волокна. Яга услышала, вздрогнула и выронила веничек:

– Опять утечка информации! Да что ж делать-то? Совершенно невозможно становится работать! Васька, гость трапезничать желают, неси угощения! – и, уже обращаясь ко мне, добавила: – И о ней, касатик, тоже думать не моги! Сам понимаешь, о чем говорю!

Посмотрев на вошедшую Василису, я понял, ох как понял, на что мне намекала Яга! Юная ученица оказалась закутанной в тончайшую полупрозрачную простыню, но это только подчеркивало ее стройность и молодость. У меня от такой красоты все внутри аж похолодело: на лопату и в печь! Жар углей прямо-таки заскользил по моей спине и опалил кожу, Яга как-то нехорошо засмеялась и тоже цыкнула зубом. Я с трудом заставил себя отвести взгляд от Василисы в сторону и только тут заметил, что в руке она держала поднос с огромным куском горячего запеченного мяса, там же стояли миска с толченым чесноком, солонка и большой глиняный кувшин – наверняка с квасом. Ладно, предположим, мысли мои она тоже прочитала – все-таки ученица Яги, а вот когда приготовить успела? Чудеса, да и только! Держала она поднос легко и изящно – на кончиках пальцев, а весил он вместе с едой килограммов семнадцать, не меньше, а пальчики такие тонкие, длинные, ровные и красивые, и кожа у нее нежная, просто бархатистая! Так, стоп, опять сказал я сам себе, об этом не думать! Только о еде, о подносе и его содержимом, а остального не существует – только мое воображение и фантазии! Василиса поставила поднос на стол и сказала с поклоном: