Ольга Пашнина - Ученье – свет, неученье – смерть! [litres]

– Так-с, что тут у нас?

Любопытный нос тут же полез в разбросанные бумаги.

– Ага, брачный договор. Мура… сопли… нудятина. Так… «пока смерть не разлучит вас»… а смерть – в каком смысле? Какая-то ерунда, зачем бессмертным контракт? Денег у нас нет, недвижимость никого не интересует, а косы и коты не делятся. Бабушка, с ее страстью к смертным примочкам, немного заигралась.

– Милая! Джульетта, ты дома?

Я застонала. Ну что им стоило явиться минут на тридцать попозже? Ничего сильнее желания вздремнуть я не испытывала.

– Джульетта, ты где?

– Да вот читаю ваш сценарий свадьбы. Меня не покидает ощущение, что бабушка путает ее с постановкой «Женитьбы Фигаро». Бабуль, я понимаю, что свадьба – дело торжественное, но нафига было вешать на мою косу ленточки и воздушные шарики? Сделала из инвентаря посох Деда Мороза.

Бабушка только отмахнулась:

– Их некуда было повесить. Давай вставай, твое платье принесли! А еще надо купить букет, который ты будешь кидать. Учти: желательно, чтобы его поймала одна из твоих незамужних кузин.

Видимо, моя улыбка вышла очень многообещающей, потому что бабушка с подозрением прищурилась и сказала:

– Ладно, сама куплю. С тебя станется заказать его у Гефеста.

Зачем такие сложности? Уж лом в кустах и орхидеях я и так спрячу.

– Белое платье?! – ахнула я, открыв коробку. – Мама, я – смерть! К чему эти традиции?

– В джинсах и футболке ты замуж не пойдешь! – отрезала бабушка.

Что общего между куклой-невестой и покойником? Они оба в коробке и в белом.

– Ай! Больно!

– А кто вчера шоколадку сожрал? Вот и расплачивайся. Выдохнула!

Похоже, я сама сейчас стану ответом на эту загадку. Есть нельзя, пить нельзя, дышать, по ходу, тоже. Ай, и голову не повернуть! Складывалось ощущение, что мама в детстве недоиграла в куклы и сейчас дорвалась.

Может, по ее замыслу, подготовка к свадьбе должна была напоминать смертную легенду о рождении Афродиты, но по итогу получилась авария на заводе отравляющих веществ. Ведь нет в мире страшнее монстра, чем женщина в процессе наведения красоты.

Бигуди, маски, не растушеванный контуринг…

И кучи одежды: то пошла стрелка по чулку и он, запущенный психованной хозяйкой, повис на люстре, то туфли убраны от Цербера повыше. Про запах спреев, лаков и духов и говорить нечего.

По мне, за все то время, что делали романтическую прическу, можно было покрасить волосы и собрать в башню! Но никак не просто расчесать и завить. Кузина и сестра страдали молча. София вообще воображала себя дембелем и с ехидной усмешкой наблюдала за мытарствами несчастной меня.

Зато их платья грели мою душу. Цвет пыльной розы, многослойная шифоновая отрезная юбка и верх с длинными рукавами, полностью расшитый пайетками. Грубый и циничный папа обозвал эти платья «Грудь?! Ау!».

Кстати, о платьях… Мое стояло в центре комнаты, как елка у смертных на Новый год, и что-то мне подсказывало, что по количеству украшений елка ему проиграет с бо-о-о-ольшим отрывом. Оно разве что не мигало. Хотя на солнце три тысячи бусин явно должны изобразить какую-никакую игру света. Единственной моей победой было то, что общими усилиями мы отвоевали у мамы право не надевать мини-корону. Не хотелось бы прослыть шальной императрицей.

Я в очередной раз на глаз примерила диаметр юбки и ширину дверного проема. Кажется, коварный замысел мамы разгадан. Она не хочет отдавать меня замуж и сделает все, чтобы я даже из комнаты не вышла. Недаром мне первоначально предлагали фасон «русалочий хвост», в котором я могла только семенить.

– Смотри вверх! Может, еще успеем ей реснички нарастить?

Да что уж там! Давайте и прикус исправим, время-то есть! Меня жених хоть узнает?

– Нарастите ей грудь, – посоветовала Офелия.

И гнев мамы обратился к сестре:

– Ты почему еще не одета? Быстро причесываться!

Есть-то как хочется… Я уже букет готова сжевать, но опасаюсь, что корсет лопнет. Зато мама искренне кайфует, будто она замуж выходит.

– Окно прикройте! Дует. – Она обмахнулась ежедневником. – Надо было зимой свадьбу играть.

Наконец меня оставили в покое и убежали доводить мои проводы замуж до идеала. А именно: мама побежала проверять, осыпали ли лестницу лепестками роз. Да… Высоченные каблуки, огромная юбка и невозможность опустить голову из-за прически прекрасно сочетаются со скользкими цветочными лепестками. Я хоть здорова останусь?

– Джульетта, напомни мне, если у нас будет дочь, высадить под ее окном плющ. Будущий зять не должен страдать, как я, – услышала я от окна.

– Макс! – Я кинулась к нему и помогла жениху забраться в комнату. – Ты что творишь?!

– Спасаю себя от второго часа подбора бутоньерки… и я видел у Мельпомены список земных конкурсов на свадьбу. Не хочу танцевать в тазу… Ты ведь меня спрячешь? Вау, какая ты…

– Замученная! Замученная я. Только девять утра, а я уже жалею, что согласилась на свадьбу.

Хоть порыдать можно и, как мне вчера сказали на девичнике, нужно. Мой макияж возьмет только «керхер», заправленный двухфазной мицеллярной водой.

– Раздевайся! – решительно приказал Смерть.

– А не рано? Я потом не оденусь, потерпи до брачной ночи!

– Хочешь, чтобы на каждой фотографии я пояснял детям: «Вот справа торт, а слева мама»? Давай быстрее. Если эти две страшные женщины вернутся, мне не сдобровать.

Не беспокоясь о сохранности платья, я выпуталась из него и быстро впихнулась в джинсы и футболку. Заодно, прикинув количество шпилек в голове, начала распускать прическу.

– Готова? Бежим!

– А нас не хватятся?

– Хватятся. Минут двадцать будут искать тебя, десять минут канаться о том, кто сообщит мне о твоем побеге, двадцать минут будут искать меня. Ну и еще минут тридцать искать нас вместе. Успеем до китайской границы, а там политическое убежище дадут.

Макс открыл портал, и мы оказались в уже знакомом мне торговом центре. Что-то посмотрев в смартфоне, Макс потянул меня к лифтам. Наверное, мы колоритно смотрелись вместе. Мужчина в костюме-тройке при галстуке и девушка в драных джинсах. В глазах продавщиц в свадебном салоне, куда меня привел Смерть, так и читалось: «Она украла жениха со свадьбы? Или жених сбежал с этим?»

Однако платиновая карточка в руках Макса превратила эти вопросы в приветливые улыбки. За мое преображение они взялись с утроенным энтузиазмом. Первые три платья а-ля мамин выбор я забраковала еще на вешалке. Рыбий хвост сел идеально, но мне хотелось потанцевать и подвигаться.

Наконец мне принесли его, платье моей мечты. Из белоснежного, особым образом обработанного хлопка, с объемными рукавами и открытыми плечами, с юбкой, скроенной по косой до середины икры. Легкое и воздушное!

– А теперь ты раздевайся!