Александр Крылов - Война ларгов: Проклятие Этриуса

– Убирайся прочь, а то я тебя зарежу! – гневно закричал он на провинившегося гоблина.

– Хорошо, отдай мне весло! – взмолился Гурух, пытаясь вырвать свое тайное оружие из рук своего противника.

– Ну, уж нет! Найдешь его потом здесь, а сейчас уплывешь с одним, – ответил ему Роланд и перехватил весло еще ближе, теперь он вполне мог достать до Гуруха ножом.

Гоблин не стал испытывать судьбу и ретировался. Он сел в лодку, несколько раз оттолкнулся одним веслом и стоя погреб в сторону своего поселения.

– Какой ты смелый, солнце мое! – наблюдавшая за происходящим Анабель, восхитилась победителем схватки и хотела обнять его, но Роланд на этот раз не позволил ей это сделать. Он отмахнулся рукой вооруженной ножом и бросил весло.

– Нам нужно идти, – объяснился он.

– Где ты научился так драться? – спросила юношу Анабель.

– Я и не умею, – скромно ответил Роланд, с трудом сдерживая дрожь, – Просто хорошо знаю физику и анатомию. Я же подмастерье ученого.

Анабель засмеялась и протянула ему руку. Юноша понял, что девушка просто хочет пойти с ним за руку, и посчитал, что в этом не прослеживается ничего плохого. Он охотно протянул ей дрожащую руку, и они пошли по берегу в направлении портового города.

Во второй половине того же дня в тронном зале Рединфорта молодой король Емельян как всегда сидел на своем троне и принимал жалобы от горожан. По сути, после того, как душа колдуна начала запугивать своими чудными способами его подданных, Его Величеству ничего и не оставалось, как принимать жалобы от горожан.

– Мама, это безумие какое-то, когда это все прекратится? – поддался нахлынувшему волнению Емельян, как только за дверью скрылся очередной проситель, – Я уже не знаю, что мне делать! Это чудовище убило моего отца, а теперь пытается свести с ума меня и всю Ларгиндию!

– Потерпи, сынок. На Этриусе были времена и похуже. Куззоле следует отдать должное и глубине души мы должны быть ему благодарны за то, что он все еще не превратил планету Сатира в кровавое месиво, – говорила ему мать, сидя на скамейке возле его трона.

– Ты ему благодарна?

– Отчасти. Его поведение можно понять, ведь Брагус убил его внука.

– Но в чем виноваты все остальные? Зачем он издевается над нами?

– Я думаю, что он пытается нас воспитывать или уже просто всех ненавидит и издевается. Помню, когда я была еще маленькой, по вине вождя краглов начались кровопролития. Он решил отомстить Куззоле за убийство своего отца, в результате чего все его войско было разбито в пух и прах магией колдуна! А потом, не долго думая, Куззола напал на Рединфорт! Знаешь, что произошло дальше, когда войска эльбов и ларгов столкнулись с болотным войском колдуна?

Емельян неуверенно помотал головой из стороны в сторону.

– Дальше войска ларгов и эльбов начали неминуемо редеть, а павшие воины оживать и сражаться на стороне колдуна! Когда твоя прабабушка Друана была вся изранена костяной гидрой и была смертельно ранена, а черный дракон погиб, Куззола намеревался оживить его, и тогда он бы стал сражаться на его стороне! А если бы Друана погибла раньше, то он и ее оживил! Ты понимаешь? – сказала ему мать.

– Но как вам удалось остановить его? – тревожно спросил ее Емельян.

– Нам бы не удалось, – задумчиво произнесла Лидия, – Нас спас Сатир. Он вмешался и убедил Куззолу остановиться. Колдун снял с себя Амулет бессмертия и повалился на землю. Я видела это своими глазами, а он несколько раз посмотрел на меня, прежде чем убил себя.

– Он сам убил себя?

– Да. Если бы ты слышал, что он говорил, – прошептала Лидия, – Это было раскаяние. Последние слова я запомнила: «Только оказавшись во мраке отчуждения и на краю бездонной пропасти, к которой выведет путника его черное сердце, появится шанс осознать совершенные им злодеяния, но будет уже поздно, как это сталось со мной».

– Да он прям философ!

– Так сказал и твой дед Александр, но Куззола тоже осуждал его по-своему, наверное, было за что, ведь Сатир любил твоего деда не меньше, чем сына.

Емельян положил руку на лоб и откинулся назад, тяжело вздохнув.

– Душа колдуна почти такая же древняя, как и наш Этриус. Представляешь, что он испытывал, когда погиб его внук, ведь он долгое время даже не знал о его существовании!

– Ох, и ненавидит нас этот колдун! – еще раз вздохнул Емельян.

– Ненавидит, но и любит. Я помню, что он говорил. Я почувствовала его любовь, когда он снимал с себя Амулет бессмертия, ненависти не было. Ненависть в нем проснулась, когда погиб Варлок.

– Мама, это все равно отдает безумием! Он такой же древний, как наша планета, его переполняют чувства так, что все должны сами понять, как же им себя вести, чтобы не разгневать Куззолу! А уж если его кто-то разгневал, то будут страдать все без разбора! И мы должны быть ему благодарны, ведь если он захочет, то мы все умрем и превратимся живых мертвецов! – вспылил Емельян.

Лидия улыбнулась и пожала плечами.

– Он сумасшедший! Разве я не прав? – уточнил молодой король.

– Может, он и сумасшедший, но ты то еще в своем уме, – пояснила ему мать.

– На что ты намекаешь?

– Потерпи. Пусть все вокруг будут сумасшедшими, а ты оставайся разумным. Если даже Сатир не может совладать со своим сыном, что уж нам, смертным, противиться судьбе – будет, как будет.

– Вот оно что, – догадался Емельян, подумал о чем-то с минуту, а потом обратился к своему советнику, который все это время молча сидел по другую сторону от трона короля, нежели Лидия, – Зовите следующего!

Торопливой походкой советник подошел к дверям тронного зала и пригласил на аудиенцию следующего просителя. После некоторого ожидания, к королю на глаза вышла крупная женщина средних лет и полноватой комплекции. Она еще не успели ничего сказать, как советник короля рассмеялся, снял со спины у нее лист бумаги и принес королю на рассмотрение. Емельян невольно улыбнулся. На листе было написано: «Ударь меня».

– Простите, но разве кто-то осмелился вас ударить в нашем городе? – спросил женщину король, – Может быть, муж? Или какой-нибудь сумасшедший?!

– Дети, Ваше Величество, дворовые дети, – расплакалась просительница.

– Угу, так значит, – хмуро пробурчал себе под нос Емельян, но чуть погодя оживился, – Их необходимо задобрить, чтобы они забыли про этот лист бумаги, чтобы больше никто не осмелился сделать такой же!

– Каким образом, Ваше Величество? – вытирая слезы, проговорила женщина.

– Очень просто. Вы умеете печь пирожки?

– Конечно.

– Теперь вам придется угощать ими дворовых детей, хотя бы первое время, а там посмотрим на их поведение, верно?

– Хорошо, я попробую.

– Уверен, что родители дворовых детей тоже начнут вас приглашать в гости на компот со сдобой, уверен, что вы все подружитесь, – заявил молодой король и обратился к своему советнику, – Выдайте несколько золотых монет оскорбленной женщине.