Галина Чернецкая - Отбор Василия Блаженного

– Может, конских волос подложить? Сейчас многие девки у кого своих волос недобор косы уплотняют. Правда у барышни волос густый, да короткий, но может быть, подвернуть как-то?!

– Не стоит, просто собери в косицу что есть, да лентой подвяжи. А то мне, сама видишь, не с руки.

От получившегося каламбура я хихикнула.

Лушка испуганно прижала ладошку к губам и ловко сплела мне косу.

Я хотела глянуться в зеркало перед выходом, но в последний миг смалодушничала, прошла мимо. И так было понятно, что Лушкины старания не увенчались успехом.

– Поручик Потапова по вашему приказанию прибыла.

В тонких туфельках щелкать каблуками оказалось несподручно и вышло не так эффектно.

– Вольно! – Улыбнулся отец, а после обнял меня.

– Здравствуйте, батюшка.

– Здравствуй, доченька, младшенькая. Не опозорила моих седин. Молодец. Пусть все враги знают, что род Потаповых силен даже девками своими.

– А то!

На мгновение я позволила себе слабость, прижалась лицом к домашнему халату батюшки, вдохнула запах табака, но уже через минуту отстранилась.

– Орден вот дали.

– Молодец, дочка! Вот еще сговорю тебя за хорошего хлопца, порадуешь меня внуками и вовсе считай моя жизнь удалась.

В этот момент я поняла, что лучше бы меня убило там этим снарядом чертовым.

– Да кто же меня сговорит, батюшка. – Промямлила я, разом превращаясь из офицера в кисейную барышню, ту самую у которой и бабочки в животе имеются в наличии и томление в груди неясное, подозреваю, вызванное нехваткой кислорода.

Я подошла к окну и это самое окно решительно распахнула. Кинула простое заклинание от прослушки, его же повесила на дверь.

– С лица воды не пить. – Повторил батюшка.

– Меж тем девки нынче в изобилии, на любой вкус.

– С хорошим приданым любую заберут. И хромую, и рябую. Тем более, что ты к их числу не относишься.

– Всего лишь потрепана на войне.

– Между прочим, защищая наше Отечество, как и положено верной подданной.

В кармане я нащупала кусочек сахара. Побоялась, что пока хожу Лушка затеет стирку, или Захар мундир заберет, а там девки постирают и моя последняя тонкая ниточка с той простой понятной жизнью растворится в щелоке.

– В общем, я не против, батюшка. Ежели такова ваша воля, то обещаю, что рассмотрю всех кандидатов в женихи самым тщательным образом.

– Молодец, Васенька. Не подвела старика, уверен, что и дальше честь мундира не опозоришь.

– Расскажи лучше, как вы тут? Как сестра? Как братья мои поживают?

– Петьку видела уже? – Спросил отец, наконец присаживаясь в кресло и набивая трубку табаком. Он неспешно раскурил ее и пустил колечками в окно. Благо заклинание дым пропускало.

Помимо воли я улыбнулась. Сложно не улыбнуться, вспомнив младшего братишку.

– Восхищен тобой и планирует пойти служить по твоим стопам. – Батюшка тоже подошел к окну и выпустил колечки дыма в растущий у окна дуб.

– Ничего не имею против.

– Да я тоже. Хотя не всем везет как тебе.

– Он пробивной.

–Анна третьим внуком порадовала старика.

Я кивнула. С Анной мы никогда особо не ладили, но и делить нам тоже было нечего. Сейчас у нее хороший муж, дружная семья и дети. Я была рада за нее, но говорить нам с ней было бы особенно не о чем.

– Поэтому сидит у себя в имении и даже ради тебя не приедет.

– И не надо.

– Надо, Вася, надо. Семья – это все, что у тебя есть.

– Как Андюшка? – Неловко перевела я тему. Между Анной и мной были два моих старших братьев Павел и Андрей. Но Павел был братом правильным, честным, воспитанным и женившимся по батюшкиному указу. Он вообще все делал по слову батюшки. Окончил Училище, был принят земским секретарем и быстро построил карьеру в Земском Указе, дослужившись до Советника. В то время как из-за Андрея в какой-то степени я и попала в армию.

Стояла осень. То самое время, когда летняя жара еще не спала, но стала слабже, умереннее. Воздух наполнился ароматами осени: спелых тыкв, прогретой земли и яблок, под весом которых гнулись ветви деревьев. Мы, ребятня, рвали их с любого дерева, и хозяева усадьб не гоняли нас за это. Урожай был богатым, и пары яблок для ребятни никому не было жалко.

– Васька, ты как?

Моя комната была на втором этаже, но растущий под окном развесистый вяз решал проблему ночных отлучек. Раньше на нижней ветке висели качели, но после моего первого спонтанного выброса силы нижние ветки пришлось обрезать. Качели перенесли в другое место в саду, а вяз остался напоминанием мне о необходимости постоянного самоконтроля.

Андрюшка влез в мою комнату и внимательно присмотрелся ко мне.

– Ты ревела что ли?

– Вовсе нет. – Отмахнулась я, растирая опухшие глаза кулаком.

– Ага, ври больше. Что случилось?

Вместо ответа я стянула косынку с головы.

– Пф… тоже мне проблема. До свадьбы отрастут еще десять раз.

– Батюшка заругал. И без пирога грозился оставить. И пороть обещал.

– Обещать не значит жениться, – важно заметил Андрей. – Пошли пиво пить в настоящий кабак придорожный. Я угощаю.

– Зачем?

От удивления я даже глаза тереть перестала. И косынку на кровать бросила.

– Силу не удержала?

Я кивнула. Ох и доставалось мне за это. Сил у меня было немеряно, как говорил учитель, да вот только вспыхивала я по любому поводу. А еще долго думать не умела. Чуть придумала что, сразу делала.

Вот и сейчас не стала упираться, а переоделась в штопанные штаны и рубаху и выскользнула из комнаты.

– Жениться хочу. – Признался шепотом Андрей, стоило нам прокравшись через сад выйти за пределы усадьбы.

– На Матрене?

– Она знаешь какая?

О Матрене знали все. Даже батюшка. И он же категорически запретил Андрюшке даже думать о браке с крестьянкой.

– Сиськи мять – это одно, а жениться надо на равной. – передразнил брат и дурашливо надул щеки, подражая батюшке, когда он изволил гневаться.

– И что ты собираешься делать?

Я обнаружила, что забыла косынку дома и опять схватилась за укороченные волосы. Укорочены они оказались сильно. Так только блудниц стригли, да больных проказой.

– Ой, да никто на тебя даже внимания не обратит, – отмахнулся брат от моих страданий, – подумают, что ты вообще парень.

Он оглядел меня внимательно и решительно кивнул.

– Хорошо, что ты босиком, реально на крестьянского пацана похожа. Сейчас.

Он зачерпнул немного грязи из ближайшей лужи и растер мне по голове и рукам.

– Ну, вот. Маскировка!

Я фыркнула и размазала грязь получше.

– Сбегу.

Брат невпопад ответил на мой вопрос, который казалось повис в воздухе.

– Батюшка ругаться будет. Возможно, что сильно. – Я поежилась. В гневе батюшка был страшен. Бывший военный, отдавший армии лучшие годы своей жизни он разводил борзых и воспитывал крестьян. И те и другие его боялись, но и любили.