Галина Чернецкая - Отбор Василия Блаженного

– Ты меня прощаешь? – Прошипела я, мгновенно утратив благодушие. Рука нащупала лишь пустоту в том месте, где я привыкла чувствовать привычную тяжесть пистолетов. Сабли на боку тоже не оказалось и это было непривычно.

– Че лапаешь себя, по мужицкой ласке измучилась, так я тебе не подсоблю, уж больно ты страшная. Капусту хоть бы ела, может, помогло бы.

И тут я влепила ему в глаз. По-простому, кулаком.

– Ах, ты, курва.

Мужик покачнулся, но устоял.

И тут все вокруг наполнилось визгами и криками.

Захар сцепился с парой слуг, но те махали кулаками вяло, без огонька, скорее создавая видимость драки, нежели в самом деле стремясь защитить своего барина. Девки визжали, а Лушка между криками и визгом умудрялась жевать крендель, словно на цирковом представлении, когда вроде и за гимнастку переживаешь, и крендель манит.

Я же ужом вывернулась из захвата, в который меня попытался взять Нехлюбов и навязала ему бой, удобный мне.

– Ннна, получи…

– Ссссука…

– Тварина…

Я берегла дыхание и на брань не обращала внимания, сбивая его удары и нанося свои. Не смотря на опьянение, барин оказался не дурак помахать кулаками, к тому же явно умел это делать вполне профессионально. Так что пару раз он меня зацепил так, что я с трудом устояла на ногах.

Однако же, мне удалось его подловить и смачным ударом в челюсть уложить на землю.

– Ах, хорошо, ваш благородь. – Отозвался Захар, укладывая своих соперников.

– Напомни мне, почему мы не взял пистолеты?

– Так, ваше благородие, на ярмарку же поехали, – денщик виновато почесал голову и добавил: – виноват, больше не повторится.

Я отряхнула руку и обернулась.

– Ой, я нечаянно. – Лушка посмотрела на остатки кренделя в своей руке и облегченно разревелась.

Я проводила взглядом слуг, которые приводили в чувство Нехлюбова и скомандовала идти в кабак. Потому что негоже бежать с поля боя, словно тати какие. Мы люди честные, к тому же благородные. Можем себе позволить хоть кабацкую драку, хоть ярмарочную.

– Квасу неси. – Хлопнула я по столу парой монеток.

– Вам бы покушать плотно, ваш благородь. – Заметил Захар.

– Утомилась, барышня, – поддержала его Лушка.

– Сегодня капуста тушеная с грибами, капустка маринованная с клюквой, пироги с капустой и яйцом, щи и квас. – Подавальщица бухнула перед нами кружки с квасом и попыталась улыбнуться.

– Да вы издеваетесь. – Пробормотала я.

– Пироги неси. – Велел Захар.

Я поморщилась, но спорить не стала.

– Хоть девки поедят.

У Лушки на нервной почве проснулся зверский аппетит, Матрена напротив чахла над кружкой с квасом с бледным лицом, Захар задумчиво жевал пирог и барабанил пальцами по столу.

– Ладно, в выходные съездим еще раз. Сегодня что-то куража нет развлекаться. – Я решительно поднялась.

– Купить вам новый крендель?

– Не стоит, пусть лучше Марфа пирогов с зайчатиной испечет. А на зайца мы с тобой можем сходить. Постреляем хоть, ежели батюшка будет не против.

Батюшка разрешил. Но со мной напросился Петька.

Вышли рано утром, еще солнышко только начало окрашивать край неба в яркие цвета. Шли быстрым шагом, после свернули в лес и продвижение резко замедлилось.

– Что ты топаешь? – Прошипела я.

– Я не топаю. Я умею ходить по лесу.

– Это вы так думаете, барин, что умеете. – Заметил Захар и Петька насупился.

Я улыбнулась. Раньше я тоже не умела ходить по лесу. Меня учили вначале в полку, щедро одаривая тумаками, а после уже Федор Елисарович.

Под ногой у Петьки хрустнула ветка и тот чертыхнулся.

– Так не пойдет. Смотри сюда и повторяй за мной.

Через час стало лучше. Мы поменялись. Теперь первым шел Захар, за ним я, а замыкал Петька. Идти след в след оказалось для него проще.

– Привал. – Объявила я еще через пару часов.

– Я нисколько не устал.

– Я устал. Я уже не молодой, барин.

Петька покивал, а мы с Захаром только переглянулись.

На завтрак были вареные яйца и пара репок, хлеб, посыпанный солью, и колодезная вода во флягах. Не знаю почему, но на природе еда приобретает совершенно другой вкус. Простые яйца, которые дома не больно-то хочется есть на природе превращаются в изысканное лакомство.

Я доела и вытерла руку о штаны. Захар, казалось бы, бесцельно рассматривал ближайшие кусты, а Петька, пользуясь моментом, улегся в мягкий мох и прикрыл глаза.

– Слышите?

– Похоже на песню про яблочко.

– Это она и есть.

– Крестьяне поют. Все в порядке значит. Сеют, пашут и все такое.

Мы с Захаром посмотрели на Петьку как на дурачка.

– Мы в лесу, какие крестьяне?!

– Здесь недалеко наш луг заливной находится.

Захар почесал голову и решительно поднялся на ноги.

– Посмотреть бы, ваш благородь. Не было у наших в планах никаких луга нынче пахать и сеять. Рано еще для посевной. Только семена зазря потратим. Взойти, может, что-то чудом и взойдет, а все равно не время еще.

Прокрасться к полю оказалось не сложно. Крестьяне были весьма беспечны, пели и в самом деле вели какие-то сельскохозяйственные работы. На краю поля скучали три вооруженных человека.

– Обычные охотничьи ружья. – Прошептал Захар.

Петька высунул голову из кустов и пришлось его придавить локтем. Наверное, я перестаралась, но он промолчал, тихо сплевывая землю.

– На солдат не похожи.

– Это не наши крестьяне.

– А земля точно наша?

– Точно.

– Это люди Нехлюбова.

Мы немного отползли и горячо зашептались.

– Давай их перестреляем и все.

– Как можно, барин, люди же подневольные.

– Тем не менее, если они тут сейчас все засеют, то выгнать их будет в разы сложнее. Да и дело в суде может приобрести новые подробности.

– В живых людей стрелять, ваш благородь?!

Захар насупился, всем своим видом показывая, что он, конечно, подчинится любому моему решению, но не одобряет.

Я напряженно думала. Надо сделать так, чтобы люди сами ушли отсюда. И больше не приходили, чтобы страх вернуться на поле оказался больше страха огрести от барина. Барин все равно всех не убьет, иначе работать будет некому.

– Петька, ты колдуешь хорошо? – Спросила я, когда план стал немного вырисовываться в голове.

– Ну, так, средне, – промямлил он. – А что надо-то?

Я горячо зашептала ему на ухо. Тот проказливо покивал, что, мол все понял и пополз поближе, чтобы было колдовать сподручнее.

Я достала из кармана и сжала кусочек сахара. Не часто мне приходилось самой разрабатывать стратегию боя.

– Началось. – Толкнул меня в бок денщик.

Крестьяне с ужасом уставились на внезапно потемневшее небо. После раздались выстрелы и на поле перед ними упали мертвые утки. По краям поля начал клубиться туман. Я опустила ружье. Приглушить звуки от выстрелов я могла и сама.