Галина Чернецкая - Отбор Василия Блаженного

Крестьяне стали отступать к краю поля под защиту мужиков с ружьями. Но бежать в ужасе не спешили.

– Что происходит?

– Защити нас, Господи!

– Мамочки!

Впрочем, не смотря на пару робких возгласов из толпы, мужиков застращать оказалось не так-то просто. Ну так, мы только и приступили.

Туман стал собираться в темную фигуру в центре поля, которая постепенно приобрела явное сходство со мной.

– Плохое дело вы затеяли. – Раздался замогильный глас, и перед крестьянами упали еще несколько мертвых птиц. Уток больше не было, и Захару пришлось подстрелить ворон. Я же к своему стыду, промахнулась, впечатленная братовым творением.

– Ворона, предвестница беды. – Громогласно прошептала какая-то крестьянка.

– Идите домой и скажите, что нельзя сеять не свое. Господь все видит.

Крестьяне бухнулись на колени и принялись размашисто креститься.

И тут одной бабе на голову упала еще одна мертвая ворона. Вот это оказалось самым страшным.

Баба вскочила на ноги и заорала. Следом за ней закричали еще несколько. Я вскинула ружье и подстрелила воробья. А после поляну накрыл целый дождь из дохлых ворон (правда ненастоящих, но крестьяне приняли все за чистую монету).

Паника началась стихийно, но распространилась подобно лесному пожару. Люди бросали инструмент и улепетывали прочь со скорость ветра. А туманная фигура грозила им пальцем. Почему-то средним.

– Как-то слишком просто. – Заметил Петька, подбирая утку за крыло.

– Большинство людей вообще не отличаются умом, – снисходительно заметила я. – А паника – дело заразное. Теперь главное, чтобы суеверия оказались сильнее барского гнева.

Захар подобрал ворон и лопату.

– Они же нам не нужны? Прикопаю на краю поля.

– Точно. Пусть вороны защитят наше поле. Как в старину в основание дома закапывали живого петуха.

– Они уже не слишком живые. Прямо скажем совсем мертвые.

– Петух тоже не долго был живым.

– А нельзя это жуткое подобие меня заставить облетать поле?! На сколько хватит иллюзии?

– Хороший маг развеет, – Петька почесал голову и самодовольно добавил, – но где тут взять хорошего мага?! На пару недель точно хватит, а если повезет, то глядишь и до осени пролетает.

– Делай!

С охоты мы вернулись через день. Я бы задержалась и дольше, но Захар весьма справедливо заметил, что батюшка будет волноваться и может даже крестьян на поиски послать.

Захар отнес заячьи тушки и уток на кухню, где, судя по доносящимся запахам готовился пир на весь мир.

– Ох и исхудали вы, барышня в своих лесах-то! – Всплеснула руками Лушка.

– Никакой капусты. – Строго предупредила я ее.

Она истово закивала, пряча что-то в карман передника.

– И навоза.

– Я вот вам из конского волоса шиньончик сделала. Говорят, сейчас в столице дюже модно это.

Правда показывать свое творение она не спешила. Подозреваю, что боялась за его сохранность. Или, что я ей его на голову надену. Я уже потянулась встать и отобрать силой что она там сделала, как с улицы донесся шум.

Я вскочила и распахнула окно, высунувшись аж по пояс.

Двор стремительно заполонялся людьми, высыпала наша челядь, в ворота входили чужие, кто-то кричал, девки снимали белье с веревок, натянутых прямо перед усадьбой, под ногами путались борзые, и визжали счастливые дети. Резко стало шумно и весело. Впрочем, вышедшей на крыльцо батюшка быстро навел порядок.

– Сосед, наверное, пожаловал. – Заметила Лушка, пристраивая свой пышный бюст на подоконнике рядом со мной. Не хватало кулька с калеными орешками.

– Тот самый, которого мы видели на ярмарке? – Наморщила я нос и не стала ее прогонять. А если бы она догадалась орешки прихватить, то и угостилась бы.

– Надеюсь, что нет. У вашего батюшки с ним давний спор по поводу заливного луга на дальней пашне. Даже дуэль хотели назначить, чтобы разрешить его.

– И что?

– На дуэли была ничья. Барин хорошо стреляется. Решили в суд обратиться, да все никак день для слушания назначить не могут.

Я высунулась в окно, и увидела важного Нехлюбова, въезжающего на лошади.

К нему тут же бросился конюх, помог спешиться и получил плетью по склоненной в поклоне спине.

– Распустил ты своих холопов, Никифор, даже кланяться нормально не умеют.

– Своих учи кланяться, а моих людей забижать не моги.

Тот на эту суровую отповедь лишь расхохотался и хлопнул батюшку по плечу. Батюшка не только устоял, но и вернул хлопок обратно.

– На обед семейный пригласишь? Или побоишься, что объем тебя?

– Обождать придется, обед у нас подается в два. Пока могу предложить посмотреть боевые трофеи в кабинете, или свежий выпуск газет почитать. Доктор говорит, сие весьма полезно для пищеварения.

– Лучше наливочки предложи и девку справную.

– Наливочки предложу.

– Не просто ж так я к тебе приехал, а по делу, между прочим. Прослышал я что у тебя тут товар завелся. А у меня купец есть. Возраст у меня уже подходящий, надо бы мне в дом жену привести.

– Откуда такие вести?

– Сорока на хвосте принесла.

Сосед поднял голову, и мы встретились глазами. После чего он вновь развернулся к батюшке и тот все же пригласил его на обед.

Мужчины скрылись с моих глаз, а я повернулась к Лушке и велела:

– Доставай мундир из шкафа.

– Ох, барышня, да как можно-то! Я же вот вам платице красивое пошила уже. Взгляните только, кружево заморское, серебром за него плачено, вышивка по воротничку, Манька кривая шила, у нее так-то руки золотые, а что кривая, так, зато на сторону не переманят.

– Красиво. – Заметила я.

– Так я вам и прическу сделаю. Модную. Сейчас в столице все так носят.

– Доставай мундир. И волосы просто в косу плети. Короткую.

– Ох ты, Божечки. Да, разве ж так можно? Что же люди-то скажут.

– Правду скажут.

Лушка хоть и причитала, а мундир достала и помогла мне споро его натянуть. Поиски сапог затянулись, а без них образ вышел бы смазанным. Не лапти же бежать искать. Оказалось, что я сама их затолкала в нижний ящик комода, засыпав духами и притираниями, которые мне девки притащили. Наконец, я была готова.

Как раз и служанка на обед покликала.

Орден мелодично позвякивал на моей груди при каждом шаге, впрочем, шагать оказалось недалеко.

– Поручик Потапова по вашему приказанию прибыла! – Отчеканила я, войдя в столовую.

Как бальзамом на душу мне пролился внезапный кашель Нехлюбова, а на батюшку я в тот момент старалась даже не смотреть.

– Это что еще за холера?

– Познакомься, то дочь моя младшая. Василиса Никифорвна. Поручик в отставке.

– Орден?

– Он самый. – Гаркнула я. – Орден третьей степени.

– Етить, твою мать.

Нехлюбов схватил кувшин и, не наливая в стакан, принялся пить прямо из горла.