Денис Анисимов - Сын гадюки

– Он умер… – грустно сказал Уомбли, глядя на бездыханное тело Чаушина, которое остыло в считаные мгновения.

Бескрайние саванны – место, куда никто из куроки не ходит без веской причины. Похороны соплеменника – достаточно серьезный повод, чтобы ступить на территорию царства львов, аллигаторов и ядовитых тварей. Между куроки и львами существует негласная договоренность: люди отдают своих мертвых соплеменников на съедение королям саванн, чтобы те не приходили за живыми.

Так было задумано природой, что львы оказались на вершине пищевой цепи. Этот вид ест всех остальных, а его – никто. Поддерживая свой статус королей среди хищников, они регулярно нападают на всех животных, обитающих в этой местности. Когда куроки поселились на теплом краю Баобабовой рощи, львы стали наведываться к ним раз в несколько месяцев: они убивали пару человек и уносили их тела.

Основатель племени Кичи в преклонном возрасте завещал после смерти скормить свое тело львам, а затем проследить, как скоро они наведаются в деревню. Соплеменники выполнили наказ вождя.

Львы не появлялись дольше обычного раза в два. Люди начали относить все трупы соплеменников в саванны, оставляя их на одной и той же поляне. С тех пор как это стало традицией, короли саванн забыли дорогу в поселение куроки. Про умерших стали говорить: «Пришел его черед кормить львов».

На этот раз пришел черед Чаушина. Племя провожало его в последний путь. Позади людей вышагивало стадо бизонов с Чингисханом во главе. Четверо охотников несли на плечах бамбуковые носилки с мертвым телом.

Согласно традиции, на ритуальной поляне кладут носилки. Люди стоят вокруг и скорбят об усопшем, пока не появятся львы. Но в этот раз львиный прайд уже ждал людей. Увидев, что звери на месте, куроки пошли в сторону деревни сразу, как только носилки опустились на землю. Лишь Тэхи никуда не собиралась. Она села рядом с телом сына и попросила оставить ее здесь, чтобы покинуть Мир живых вслед за Чаушином. Никто не попытался ей помешать или отговорить. Она имела такое право, все это понимали. Люди отходили от поляны все дальше, львы подбирались все ближе. Тэхи зажмурилась и обхватила голову руками в ожидании того, как острые клыки начнут рвать ее на части.

Двумя часами ранее, когда Уомбли, Тэхи и Мека молча сидели в хижине Сына гадюки, ожидая исхода битвы с Аскуком, в Междумирье Чаушин беспомощно барахтался в брюхе гигантского змея. Он вонзил кинжал в голову врага, но сам провалился прямиком в пищевод. Рана кровоточила. Змей захлебывался собственной кровью, в которой тонул и его сын. Нужно вырезать путь наружу, вспоров брюхо Аскука, но нечем. Кинжал остался в нёбе гигантского змея. Извиваясь в предсмертной агонии, Царь змей ломал кости проглоченной жертвы, перемалывая их на мелкие осколки. Боль была невыносимой. Чаушин и Аскук умирали медленно и мучительно.

Можно ли считать Чаушина победителем в этой битве? Добрая половина мира духов сказала бы, что это даже не битва. Так, мелкая стычка. Но раз один дух умер от руки другого, в игру вступают правила Междумирья: победитель получает силу и мудрость побежденного. За кем числится победа, всегда решает Междумирье, и оно выбрало Чаушина за то, что тот первый нанес смертельное ранение. Хотя какой прок с этой победы, когда жизнь уже закончилась?

Аскук прекратил корчиться. Взгляд его потух. Рядом с телом гигантского змея из ниоткуда появился жнец, слуга смерти. Жнецов легко узнать по черному балахону с большим капюшоном, полностью скрывающими их тела и лица. Когда кто-то умирает, жнецы тут как тут. Они открывают портал в Мир мертвых.

– Пора! – сказал жнец, вытянув вперед руку.

Костлявые пальцы, обтянутые бледной, как мел, кожей, сжимали горловину больших песочных часов. Последняя песчинка упала в нижнюю чашу. Под гигантским змеем раскрылась огромная воронка темно-синей энергии.

Портал затягивал в Мир мертвых Аскука и застрявшего в его желудке Чаушина. Сын гадюки не понимал, что происходит. Боль прекратилась. Его тело больше ничего не сковывало, потому что тела он уже не имел. Чаушин чувствовал себя бесконечно маленькой точкой. Эта точка ничего не могла, лишь переживать проносящиеся задом наперед воспоминания. Он ясно видел всю свою жизнь от падения в пасть Аскука до первого вздоха в Мире живых.

Без чьих-либо подсказок стало очевидно: так происходит прощание с только что утраченной жизнью. Еще раз окинуть взглядом произошедшее за почти много лет, и все, финал…

И перед тем самым финалом Междумирье выполнило свои обязательства – передало победителю мудрость побежденного. Чистое сознание Чаушина за один бесконечно малый миг пережило яркую вспышку опыта длиной несколько тысяч лет.

Царь змей был не просто древним духом – его история началась на заре зарождения жизни в Иной Вселенной. Аскук был крохотным червем, плавающим в океанических глубинах Мира живых, грыз наполовину отмершие водоросли и останки своих же собратьев. Подобных ему червей было много, но по неизвестной причине будущий Царь змей оказался особенным. Все вокруг стремились продолжить род. Главной задачей червей было сбиваться в пары и плодить потомство, успеть создать как можно больше себе подобных, пока не умер от старости или не был съеден кем-то покрупнее. Но Аскук не чувствовал в себе таких инстинктов и, в отличие от остальных, не старел. Поколения сменялись одно за другим. Черви все так же копошились на дне, жуя гниющие растительные остатки. Примитивная жизнь занималась постоянным самовоспроизводством.

За это время тело Аскука эволюционировало. Он вырос в размерах, его рот наполнился зубами, на голове появились глаза, тело покрылось грубой чешуей. Будущий отец Чаушина эволюционировал сам по себе, в течение одной-единственной жизни. Он стал большой водной змеей, способной нападать на рыб, обвивать их тела и кусать до изнеможения.

Подводные обители боялись Аскука. Они расплывались кто куда, только лишь заприметив хищного змея неподалеку. Быть хищником ему действительно нравилось. Жизнь Аскука превратилась в постоянный поиск собственных пределов. Ему было интересно, на что способно его тело, до каких размеров он может вырасти, насколько опасным станет для остальных видов. Аскук начал выползать на сушу. Сначала это были короткие вылазки под палящее солнце, которое быстро высушивало еще не привыкшую к солнцу чешую. После многовековых тренировок гигантский змей стал сухопутным существом. Его организм начал вырабатывать яд, делая укусы Аскука смертельными для любого наземного животного.

Будущий отец Чаушина поселился в Баобабовой роще задолго до появления людей в Мире живых. Он стал таким огромным, что запросто глотал взрослых куропаток и маленьких кабанчиков. Животные покрупнее умирали от его ядовитых укусов и съедались Аскуком по частям. Среди зверей у него не было соперников. Даже львы казались ему просто закуской с пушистой гривой, из-за которой есть их особого желания не было, разве что иногда, для устрашения прайда и публичной демонстрации себя в качестве венца эволюции.