Анна Солейн - Волшебница для короля

За время нашего взаимного допроса я выяснила, что Аренция – это небольшая сравнительно страна, с юга граничащая с горным хребтом, который является настолько тяжело проходимым, что дипломатические отношения с соседями по ту сторону хребта практически невозможны (как, впрочем, и война, что хорошо). На северо-западе у Аренции есть выход к Живому морю, за которым лежит страна под названием Вранко, дружественная и добрососедская, а вот на северо-востоке – на северо-востоке лежит Сивр.

– Аренция воюет с Сивром? – невинно спросила я.

– С чего ты взяла? – насторожился Этен, и я фыркнула.

Все мужчины часто совершают одну и ту же ошибку: недооценивают женщин. Я всю жизнь была тихой и незаметной, одевалась скромно, так что обычно даже не удивлялась тому, что меня могли не увидеть в коридоре университета, к примеру, и продолжить обсуждать что-то, для моих ушей не предназначенное. Как в тот раз, когда я подслушала разговор преподавателя и студентки об альтернативных способах сдачи экзамена. Мне казалось, только Лешка смог рассмотреть во мне меня, но ему, как выяснилось, всего лишь нужно было прикрытие.

В этом мире, увы, ничего не изменилось, хоть и наряжена я была в шелка, а волосы мои блестели золотыми украшениями – сигнальный маяк почти, а не студентка-невидимка.

В разговоре короля с Кроу, свидетелем которого я невольно стала, его величество сказал, что хотел бы знать, что творится в Сивре, при этом ни о какой дипломатии не упоминал, в отличие от того момента, где говорил о Вранко, – оттуда как раз готовятся принять делегацию. К тому же только что сам Этен попросил меня уверить его, я что я не являюсь шпионкой Сивра. Значит, отношения между странами, мягко говоря, напряженные.

После того, как я закончила излагать свои мысли, Этен несколько секунд пристально смотрел на меня, а затем вздохнул.

– Напомни мне быть с тобой осторожнее.

– Конечно, – похлопала ресницами я, и Этен, с видимым трудом отведя взгляд, заговорил.

Между Аренцией и Сивром действительно долгое время шла война, то утихая, то разгораясь с новой силой. Изменилось все только тогда, когда корону получил прапрадед Илара, Тарим Миротворец, и заключил с Сивром мирный договор. После этого все много лет шло относительно гладко, страны даже торговали друг с другом, и весьма активно, но с недавних пор Сивр начал стягивать к границам с Аренцией войска, а слухи стали ходить все более и более тревожащие.

Видимо, потому король так ждет дипломатическую миссию из Вранко: будет заручаться поддержкой соседей. Однако, как у них тут все организовано! Насколько я знала историю своего мира, у нас принцессы никакие дипломатические миссии никогда не возглавляли, до недавних пор, я имею в виду. Хороший у меня глюк все-таки. Качественный, с оттенком феминизма.

Раздался стук в дверь, и после ответа Этена в комнату просочился мальчик лет пятнадцати. Одет он был в тонкие брюки, наподобие средневековых шоссов или тех штанов, что носят хипстеры в привычном мне мире. На голове его красовалась смешная шапочка с пышным пером. Парень впился любопытными блестящими глазами мне в лицо и рассматривал так внимательно, что не заметил порог и споткнулся, едва не упав. Когда парень выпрямился, щеки его горели огнем, но он продолжал бросать на меня взгляды исподтишка. Что ж, кажется, слава идет впереди меня. Не удивлюсь, если романтичную историю о невероятной любви короля и простой девушки Брешка рассказывает на каждом шагу.

Кстати, надо сделать себе зарубку на память: при первой же возможности поговорить с королем и выяснить, что он задумал. В его игры я играть не хочу, по крайней мере, не зная правил.

Откланявшись, парень заговорил:

– Леди Мария, король приглашает вас отужинать.

– Сейчас? – округлила глаза я. – Но ведь еще даже не время обеда.

На лице парня отразилось удивление, перо затрепетало, а Этен едва слышно застонал и закрыл лицо рукой.

– Алек, передай, пожалуйста, королю, что леди Мария принимает предложение и с нетерпением ждет вечера, – голос его звучал приглушенно.

Когда Алек с очередным поклоном скрылся за дверями, Этен повернулся ко мне. Во взгляде его сквозила безнадежность.

– Мария, на ужин приглашают заблаговременно, тем более – на ужин с королем.

– Я знала, – досадливо пробурчала я. Могла бы и догадаться.

Этен хмыкнул и с энтузиазмом хлопнул в ладоши.

– Так, что ж мы все о политике. Давай-ка займемся тем, что по-настоящему важно!

В следующие несколько часов Этен пытался впихнуть мне в голову все тонкости придворного этикета, научить делать книксен, подавать руку, здороваться с людьми самого разного чина и, главное, отличать их друг от друга.

Упражняясь с тем, чтобы, держа стопку книг на голове, низко присесть, а затем протянуть для поцелуя руку, я спросила у Этена про магию, чтобы не тратить зря время. Оказалось, что в этом мире понятия «магия» и «волшебство» отличаются. Магия – это то, что разлито в воздухе и то, чем обладают в той или иной степени все живые существа. А волшебство – это умение магию использовать по своему усмотрению. Сейчас волшебников уже не осталось, само их существование многим кажется старыми сказками.

– А ты тоже маг? – с любопытством спросила я, пока Этен показывал мне, как правильно сидеть. (Ноги вбок, спина прямая, подбородок вверх – ужасно неудобно, все-таки сложная жизнь у этих придворных.)

– Наверное, – пожал плечами Этен, обходя кресло, где я сидела, по кругу, и задумчиво рассматривая принятую мной «непринужденную» позу. – Тетушка, которая меня растила, рассказывала, что в детстве я вроде как мог заставить цветы на подоконнике расти быстрее: просто подходил к ним, что-то делал, и они на глазах вытягивались вверх, а то и зацветали. Но я этого не помню.

– А сейчас ты так можешь?

– Нет, никто не может, только король, и то немного. Но он годами для этого тренировался, ездил на самые окраины Аренции и даже во Вранко специально, чтобы набраться знаний. Ты же слышала сказку про Октопа. Правда это или нет, но в Аренции с древних времен нет волшебников, никто не умеет управлять магией, которой здесь остались лишь крохи. Разве что случайно что-то получается, вот как у меня с цветами в детстве. Или у тебя с огоньками в лесу – мне понтиф Серго рассказал. – Взяв меня за запястье, Этен поправил ладонь, лежащую на коленях. Рука у него была теплая, шершавая, совсем не похожая на руку придворного, который командует горничными, камеристками и разбирается в тонкостях этикета. Очень мужская такая рука.

Я послушно села так, как мне было указано, и задумалась. Выходит, управлять магией здесь никто не умел – кроме короля, я сама видела, как он затушил разведенный мной в лесу огонь. Но как быть с тем, что огнями я бросалась совершенно осознанно, когда хотела спугнуть разбойников? Причем за пару минут разобралась в том, как это делать, интуитивно, будто это знание всегда сидело внутри. Вчера я ради интереса попробовала повторить метание огня в ванной, и едва не сожгла комнату, такой большой костер получился от одного моего осознанного жеста. Брешка потом спросила, почему в комнате пахнет горелым, а я едва успела спрятать подальше черную тряпку, в которую превратилось полотенце.