Марианна Красовская - Злодей ее романа

– Постоянной – года три, – отрапортовала Сашка. – А с базы он уже больше месяца не выбирался. Стой, а чего сразу голой?

– А ты его одетой соблазнять собираешься? – с интересом спросила Вика. – В костюмчике из секс-шопа? Да ты затейница!

– Я его вообще соблазнять не собиралась, – буркнула Сашка, залившись краской. – Я не готова к таким радикальным мерам.

– Тю! – фыркнула русалка. – Ну и сиди на попе ровно, жди у моря погоды. Сам он тебя никогда не заметит. И чего ты, дурочка, испугалась? Во сне с мужиком пообжиматься!

Наблюдения за Александрой дали результат неожиданный. Девушка оказалась без сомнения привлекательной и какой-то прямо светлой, словно одуванчик. Кощей сам себе удивлялся – с чего бы его на столь романтические сравнения потянуло?

А ведь русалка, с которой она дружит, тоже ничего, но какая-то потасканная. Да и вся из себя слишком распутная. Телеса наружу, юбки по самое некуда, гривой своей в еду макает – русалка, одним словом. Дева, моралью не обремененная, в постели горячая, в жизни холодная. Кого-кого, а русалок Кощей в свое время перепробовал не мало. Скучные они, только одного и хотят. Ни поговорить с ними, ни посмеяться, ни погрустить. А эта наполовину человек, то есть еще и жадная. Нет, Кощей не считал жадность пороком, сам грешен. Но продажная любовь давно приелась.

Сначала, правда, вызывала восторг. Шутка ли – не надо женщину похищать, обхаживать, ждать чего-то. Захотел – в койку. Захотел – станцует и споет. Захотел – зайчиком попрыгает. Только плати. Хочешь негру, хочешь азиатку, хочешь самую первую русскую красавицу – любую купить можно. Как говорится: если женщина знает себе цену – значит, приходилось называть. Больше всех Кощею нравились француженки. В постели раскованные, смешливые, не жадные. А он им не нравился.

Видимо, было в Кощее что-то, женщин отталкивающее. Ни одна не хотела перевести отношения в постоянную стадию. Погулять многие соглашались. В ресторан сходить. Переспать пару раз. А потом «извини, ты не в моем вкусе, ты достоин большего, ты хороший, но я полюбила другого». Проклятье какое-то. И так со всеми. Больше трех месяцев выдерживали только самые жадные, но тут уж не выдерживал он. Мало приятного, когда на тебя смотрят как на ходячий кошелек.

А ведь пытался сменить тактику, искал женщину и в библиотеке, и знакомился с одинокими, плюнувшими на себя сорокалетними старыми девами, и с теми, кто едва концы с концами сводит, поднимая деток. Для кого-то он был слишком стар, для кого-то слишком эксцентричен, слишком спокойный, слишком нервный, не веган, не спортсмен, не домашний, слишком навязчивый, слишком занятой…

Интереснее всего было с совершенно отбитой байкершей, которая вытаскивала его в горы, в походы, на сплав по рекам в байдарках. Кощей даже купил мотоцикл и экипировку. Его не смущали боли в спине и частые простуды – три капли живой воды в чай и бодрячком. А вот периодические измены и аборт, сделанный втихую, его очень расстроили. И если на измены он всё же закрывал глаза, то после аборта видеть женщину он не хотел. Кощей был старомоден и не понимал, как может женщина убить своего ребенка. К счастью, ребенок был не от него, а то он бы дурную бабу и вовсе в жабу превратил.

Словом, если уж Кощей при великом разнообразии и доступности женщин не смог найти себе спутницу жизни, значит, она и вовсе не существовала.

Но Александра ему понравилась. Вызывающих нарядов не носила, как клоун не гримировалась, в особых сумасбродностях замешана не была – спокойная, домашняя девочка. Любит читать, разбирается в травах, учится где-то заочно на дизайн одежды. Внешне вполне себе симпатичный ребенок с серыми глазами, светлыми волосами и неплохой фигуркой.

Вот то-то и оно, что ребенок.

Вздохнул, выкинул из головы и пошел разбираться с новой полосой препятствий.

Давно уже Черномор жаловался, что нынешнюю молодежь проходит даже с завязанными глазами. Совсем, говорил, расслабились, распустились. А воин, который расслабился, склонен недооценивать врага и допускать ошибки. Ну Кощей и спроектировал им новую. Убийственную в прямом смысле слова. С летающими секирами, подвижными участками и прочими подлянками. Бессмертный мало что получил от разработки этой гадости истинное удовольствие, так еще и удачно продал чертежи. Некоторые отбитые на голову люди возжелали устроить бои на выживание – всегда пожалуйста. Тем более, у них нет ни магических лекарей, ни живой и мертвой воды, ни защитных заклинаний – еще и проблема с перенаселением планеты будет разрешаться.

Сегодня его прелесть привезли и уже начали монтировать. Детище его выглядело внушительно и смертоносно. Особенно летающие секиры. Столпившиеся вокруг воины смотрели на тренировочный комплекс с ужасом. А это они еще о втором, с симуляцией огнестрельного оружия, не знают. Его только начали делать.

– Ну что, хлопцы, страшно? – весело поинтересовался Кощей.

– Страшно, – почти хором согласились с ним бойцы.

А кто-то вполголоса добавил, что и вовсе непроходимо.

Этого-то Кощей и ждал.

– Что значит, не проходимо? – удивился он.

Скинул футболку и ботинки, плавно повел плечами, перетекая с одного места на другое. Краем глаза отметил присутствие Александры в первых рядах. Тьфу ты, а думал, отпустило!

Картинно (гордость мужская, да) потянулся – и взбежал по доскам. Как ни вертелся, как ни уклонялся – а все равно пару раз его шмякнуло. Довыделывался, красавец. На миг замерев от боли при жёстком ударе бревном под ребра – хорошо, что вскользь, а то бы выкинуло – едва не лишился головы. Уклонился в последний момент. Его любимая секира даже кожу распорола. Хорошо, что он бессмертный, да еще под заклятьем регенерации – голова бы приросла, да и царапина сразу зажила, крови немного было.

А вот от боли заклятье, увы, не помогало, да и ребра, кажется, поломало здорово. Вылететь с полосы при показательном выступлении не так уж и страшно – всегда можно свалить на недоработку конструкции, а вот свалиться на глазах у девушки, которая (не будем спорить с собой) тебе нравится – такого позора Кощей себе позволить не мог. Стиснул зубы, матюгнулся и добежал. Всего-то шесть с половиной минут.

А Сашка даже не испугалась. Он же… ну такой. Все может. Другие не смогут, а он сможет. Да и бессмертный он. И даже почти не завизжала, когда бревно его почти столкнуло, а потом секира чуть не добила – чудом извернулся, как кошка, которая с крыши свалилась. А может и завизжала, да вся толпа так ахнула, что голос ее потерялся. А сердце зашлось, наверное, от восхищения. Ничего, все закончилось. Зоркие Сашины глаза уловили гримасу боли на лице Кощея, и прижатый к боку локоть, прятавший огроменный кровоподтек, и кровавую полосу на шее. Зажмурилась, вздохнула тяжело. Он бессмертный, он ничем не рисковал. Скотина! На глазах у девушек такое вытворять!