Сергей Васильев - Фальшивый джокер

Ну и собственно тот, для кого это делалось – бык – стоял неподалёку. Хозяин протяжно замысловато и матерно орал, что тёлка не даётся коровьей любви, а без этого ни телёнка, ни молока. Ну что сказать. Печальная сцена насилия над рождённой давать молоко и телят и стать стейком лет через десять. Хотя может и менее дорогим мясом. Стейки вроде и столько не живут.

Саллика поразило другое. Несчастная тёлка громко и разнообразно мычала, как будто говоря! А потом и повернула к путникам морду… и Саллик пошёл к месту безобразной сцены. Глаза! Разумные, отчаянные и молящие о помощи, хотя и без надежды. Сказал:

– Я хочу купить эту тёлку.

Мужик остановил шоу. Тёлка затихла настороженно. Пастушок затолкал палец в нос на половину, одновременно открывая рот. Через долгую минуту крестьянин отелился:

– Восемь крон!

Столь же как и Саллик разбиравшийся в ценах на коров Барбак пробормотал:

– У меня пара империалов наберётся тебе взаймы, командир… сэр… Я вижу, что тебе надо… Потом продашь трофеи…

Пацан затолкал палец в нос почти до упора! Как говорится, до характерно щелчка! А рот разинул так, что если рядом стоять, то желудок можно увидеть. Саллик уже даже начал кивать. Но более близкий к земле Ферг аж подпрыгнул, правда придержав висевшие за спиной лук в саадаке и колчан, заорал пьяно:

– Да ты сдурел! Да ей цена от силы крона! Да и то чересчур щедро. На базаре рупей сорок если очень повезёт. Нормально тридцать. Мелкая недоенная тёлка. Вымя маленькое, даже не видно, такую не раздоишь, хоть сутками мацай. И порода не местная.

Аграрий почесал задницу, которой и затеял аферу, хотя ведь почти выгорело. Но не сдался. Изрёк степенно:

– Вымя большое, просто шерстью скрыто. И эта порода очень удоистая. Четыре ведра молока в день!.. Это если кормить плохо. А вообще пять. И даже шесть. И вес нормальный. Тыща фунтов! Но вам же не на мясо, – глянул на пастушка, спровоцировал его кивок. – Так ведь? Вот! Пастух разбирается. Скину немного… Три кроны.

– Какая нахрен тыща?! Хорошо если четыреста фунтов. И столько молока даже твоя жена не даст. А с этой в день ведра полтора, ну два, потом, не скоро. Сорок рупей, – махнул рукой башмачник. – Не умею я торговаться.

– Две кроны, – расплылся в улыбке тороватый крестьянин. – Я её сам за две без таньги купил.

– Да чёрт с тобой, – усмехнулся Саллик. – Бери крону и радуйся выгодной сделке.

Не взял. Унёсся к стаду, там выбрал какую-то корову, начал тащить, вопя на весь луг про тактико-технические характеристики крупного рогатого скота. Пацан повесил кнут на плечо и потянул освободившуюся руку к заднице. Даже в штаны затолкал. Даже удивил покупателей, просто почесав. В это время предмет сделки повернула голову и человеческим голосом тихо сказала, ещё и на стункском языке:

– Он меня поймал. Я вообще не его. Работорговец и насильник.

Саллик постарался не разинуть варежку. И сделать глаза не такими выпученными. Глянул на удивившихся, но не особо, друзей, которые явно сказанное не поняли, но речь услышали. И они поняли, что проницательный командир понял это куда раньше них. Хотя любой бы понял, если бы не был пьяным. Был добрым. И смотрел на происходящее может более свежим, чем у них взглядом.

Хозяин приволок корову, начал трещать про цены и различия. Но Саллику это нафиг не сдалось. Хотя решил пока решить дело миром, но и не беря деньги у толкнувшего казённый инвентарь географа, тем более взаймы. Изрёк:

– Рупь. Последняя цена.

– Ээээ… так не торгуются! Ты цену поднимаешь. Я опускаю. Так и сговариваемся. А твоя предыдущая цена была крона. Так что полторы! – слегка офигел продавец.

– Рупь.

– Да ты издеваешься?! Люди добрые! Вы посмотрите на этого нахала! Все свидетели! – очевидно не переходя дозволенные при торге границы взвился крестьянин, указав на пастушка-свидетеля, а потом допустил ошибку. – Да ты в коровах не разбираешься! Зачем благородному сэру тёлка? Ты её для любви что ли покупаешь? А на шлюх денег нет! Только на раз, а тут своя много лет под боком травку щиплет. И жениться не надо. Или жениться хочешь?! Ха-ха-ха!

Саллик вспомнил, тем более напомнил добрый человек, что он теперь благородный рыцарь, молча хорошо поставленным ударом в челюсть отправил наглеца в нокаут. Достал из кошеля монету в полгроша, красиво бросил рядом с картинно разбросавшим руки и ноги продавцом. Разрезал кинжалом верёвки, мотнул головой спасённой и, уже уходя, сказал пацану:

– Учись торговаться. В жизни пригодится… Как в анекдоте. Привет, Пятачок! Привет, Винни! Чудный день, Пятачок! Прекрасный, Винни!.. Так слово за слово Пятачок и получил звезды.

Вышли на дорогу. Саллик потрогал прикольное мягкое ухо тёлки, сказал на стункском:

– Рассказывай. Я Саллик. Сэр Сал бин Ив. Бродячий рыцарь и много чего ещё. И лучше на более распространённом языке.

– Я Нарра, стунка. Фея. Садовница и цветочница. Другие языки не очень знаю… А уж в этом теле… Мысли путаются. Говорить даже на моём трудно. Не привыкла ещё, – ответила тёлка на стункском. – Меня несколько часов назад джинниха превратила… Я… Я дура! Шла я в Гантаскан, там поискать заработок и развлечения, да и дальше идти. Нашла. Приключения. Ой, как же дальше быть? Встретила джинниху.

– На восток шла? Блондинка в голубом? – спросил очевидное и невероятное Саллик. – Погоди я друзьям переведу. Это Ферг и гном Барбак.

Перевёл, и дальше переводил, очень неслабо удивив друзей. Барбак даже пробормотал не по делу:

– Ты знаешь стункский? Из белков его мало кто знает. Феи немного на белкском говорят, хватает. А все языки не выучишь. Стункский сребры знают… и златы… погоди-ка, – гном остановился внимательно уставился в глаза улыбавшегося бангянина, тряхнул головой. – Фиг поймёшь… Скажи, что все сребры и златы тупые напыщенные свиньи… хотя… Хватит с нас высших надрас на квадратную версту… И любой из них тех разбойничков выпотрошил бы не рискуя головы лишиться…

– Нет, – ответила Нарра. – Рыжая, симпатичная, в красном, шла на запад… Ну и я попросила её из вежливости дать мне что-нибудь простое и мне не очень нужное. Сигарку. Нельзя у джиннов просить то, что сильно хочешь или нужно, точно обманет и поиздевается. Но и ненужное просить нельзя, оскорбится. И ничего не попросить тоже чревато. А я редко курю, последний раз когда зомби напал, и я его убивала. Потом руки дрожат и хочется напиться. Она перенесла и дала мне огромную коробку… Потом мы говорили, идя рядом… А потом я… сдуру… сказала… даже не помню по какому случаю, что я красивее неё… Ну и мы поругались… И она обратилась в свой основной образ… Как только маны на всё хватило, сильная очень… И меня в корову превратила… В тёлку. Я ещё… девственница и молоко не буду давать… Так что и такой пользы от меня, сэр Сал, не будет.