Купава Огинская - Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве

Тугарин сокрушенно вздохнул:

– Почему с вами, людьми, всегда так сложно?

Глаза его сверкнули, зрачок отразил лунный свет и ослепил меня на одно короткое мгновение, ночь наполнилась мерцанием белых роящихся точек. Я пошатнулась, но устояла на ногах, слепо нашарив на груди разогревшийся, почти обжигающий ладонь оберег.

Защитил, уберег, спас.

Змей выругался, но не отступил, только спросил мрачно:

– Подготовилась, да? Но теперь-то я тебя точно Кощею привезу. Давно царевен в наши земли не заносило. Я уж и надежду всякую потерял.

И вот тут у меня был выбор: рискнуть и объяснить ему, что я не царевна, а всего лишь княжна, или не рисковать и молчать. Кто знает, на что эта нечисть способна? На какие подлости?

И я промолчала. Пожалуй, по дурости мое решение сбежать от Тугарина легко могло встать на первое место, потеснив побег и остригание косы. Но он же Змей – не простая нечисть, он приближенный Бессмертного, и сила ему дана немереная.

А у меня пусть и много оберегов, но против такой мощи они едва ли выстоят…

Потому на Марьку я запрыгнула лихо, как дядька своих воинов учил, пришпорила и с визгом полетела вперед, прямо в бурный речной поток. Хотела притормозить и скакать вдоль невысокого каменистого обрыва, вниз по течению, но кобыла, напуганная страшным шипением разгневанного Змея позади, не послушалась поводьев и сиганула в реку.

С диким ржанием она ушла под воду и утянула за собой меня.

Я выскользнула из седла, почувствовала, как по бедру ударила уздечка, на ощупь нашла какой-то ремень на морде кобылы, за него и ухватилась, больше боясь даже не утонуть, а потерять лошадь.

Кружило меня недолго, но основательно, я успела нахвататься воды и трижды чуть не выпустила Марьку из рук. А под конец, почти потеряв сознание, почувствовала холодные руки на своих плечах. Меня резко дернуло вниз, вырвало из пальцев повод, за который я так отчаянно цеплялась, и утянуло в короткую, но непроглядную темноту, взорвавшуюся журчанием воды и задорным девичьим смехом.

Смех оборвался, стоило мне только открыть глаза.

– Человек, – с придыханием прошептал кто-то нежным, подрагивающим от эмоций голосом.

– Девица? – робкий вопрос и тут же последовавший уверенный ответ:

– Да не-е-е, волосы-то короткие.

– Но грудь есть…

– Кто сказал, что грудь? Может, это сума с золотом так удачно легла? Было у меня несколько утопленников, так они деньги за пазухой хранили. Представляешь?

– Да девка это, – раздалось сбоку от меня. – Что я, девку от парня не отличу? К тому же Тугарин ее царевной звал.

Признание это вызвало странное оживление. Восхищение граничило с паникой. Заголосив на разные лады, впечатлительные девки требовали звать Водяного и вопрошали, что же теперь будет.

– Как же ты ее из-под самого носа у Змея увела?

– А что, если он придет счет нам выставлять за покражу?

– Водяного зовите! Водяного!

– Прямо из-под носа? И что он сказал?

– Злющий, наверное…

– А если Кощею нажалуется?

– Не нажалуется. Гордый.

– Да не крала я ее! – перекрыл все подрагивающие голоски один возмущенный. – Эта дурная от Змея в Гиблую реку прыгнула, я ее спасла. Хорошенькая же, вдруг Водяному понравится? А волосы, они отрастут.

Прекратив отупело разглядывать небо, голубое, непередаваемо ясное и оттого кажущееся фальшивым, я медленно повернулась на бок, и вот только тут организм сообразил, что мы чуть не утонули, все еще под завязочку полны воды и не дышим.

Закашлялась, выворачивая на песок все те реки-океаны, что успела в себя всосать. Ноги омывала прозрачная искристая водица, но я этого почти не чувствовала, пытаясь выкашлять внутренние органы и в то же время вздохнуть.

– Зачем меня звали? – прогудел густой сильный голос, и сразу за ним раздался трусливый тихий плеск.

Я спиной почувствовала, как отмель осиротела, а все болтушки, что сейчас так охотно и эмоционально обсуждали мою персону, ушли под воду. Запоздалое осознание оглушило: меня спасла русалка. Я сейчас в озере Водяного, все еще в Кощеевом царстве. Вроде как спаслась, но это неточно. А Марька… Марька осталась в Гиблой реке, и я очень надеялась, что она выплывет.

– Деви-и-ица, – заискивающе проблеял уже знакомый голос моей спасительницы. – Нашла, для вас принесла, порадовать. Авось по нраву придется да вы ее сестрой нашей сделаете.

– Девицу? – заинтересовался голос.

Откашлявшись, я медленно подняла голову, чтобы встретиться с оценивающим взглядом зеленых глаз. На меня смотрел сам Водяной. Как бы речной царь, но находящийся на службе у Бессмертного.

– Утопиться пыталась? – деловито спросил он, сложив руки на груди… на бледно-зеленой, с характерными для жабьей шкуры разводами, широкой груди.

Узкое, такое же зеленоватое лицо оказалось совершенно безбородым, а в длинных волосах, светло-русых с неизменным легким зеленым налетом, копошились бодрые недружелюбные змеи.

Стоило мне сдавленно икнуть, как на меня сразу три зашипело, прекратив выискивать что-то среди спутанных прядей.

– Сбежать, – робко ответила русалка, – от Тугарина Змея. В Гиблую реку от него бросилась, там я ее и подобрала.

Скосив глаза на свою спасительницу, первым делом я увидела внушительный бюст, прикрытый нитями жемчуга и тонкой полупрозрачной тканью незнакомого мне вида. В наших землях такой не было… да и не стал бы никто подобный срам носить, даже под платьем. Она же не скрывала, а, напротив, обрисовывала все изгибы.

Смущенно опустив взгляд, я увидела хвост и слегка подвисла. Огромный, изумрудно-чешуйчатый, он мягко переливался зеленоватым цветом.

Водяной же был гордым обладателем ног, укрытых подкатанными до середины икр штанами, и нигде на нем не было видно чешуек. И щупалец не было, и усов как у сома… и это было возмутительно!

Потому что русалки оказались именно такими, как в сказках, красивыми и хвостатыми, а Водяной подкачал.

– Зовут тебя как, утопленница? – спросил он, изобразив на своем зеленушном лице подобие улыбки. Не стоило ему этого делать, потому что теперь я еще и зубы его увидела – острые, совершенно нечеловеческие… жуткие совсем. Даже у Тугарина зубы были почти обычными, просто с излишне длинными клыками, а тут все было куда хуже.

Разумеется, я промолчала. Дура я разве, с нечистью беседы вести?

– Тоже суевериями пуганая, – вздохнул Водяной, правильно оценив упрямое молчание, и велел моей спасительнице: – Милада, позови Варвару.

Дважды просить ему не пришлось. По песку прошуршал хвост, за спиной плеснуло, и русалка уплыла.

Я с заминкой поняла, что так и не видела ее лица.

– Пока она идет, я тебе кое-что расскажу, – Водяной подошел и с совершенно безмятежным лицом опустился на песок рядом со мной, сделав вид, что не заметил, как я невольно отползла от него, прежде чем сесть. – Девиц против их воли я больше не топлю, теперь у меня принципы.