Ксения Биличук - Ведьмина неделька

Шарлотта окинула взглядом травницу. Теперь стало понятно, почему она была похожа на яркий клубок тряпок. Юбка женщины горела всеми оттенками красного и желтого, будто ее уронили на пол в покрасочном цехе местной ткачихи Лонгс. Блуза тоже играла самыми несуразными цветами, да еще и имела странные, длинные лоскуты ткани, пришитые вокруг рукавов на манер лент, привязываемых к веткам в сезон девичьих игр.

Волос всклокочен, глаз блестит, на губах все еще блуждает улыбка с легкой безуминкой. Эта женщина и вправду могла напугать любого и заставить поверить в то, что перед ним стоит могущественная ведунья, способная спасти от любых невзгод.

– Не думаю, что тебе это навредит – лишний раз попрактиковаться, – юная Тиниоак принялась вытаскивать из корзины гостинцы и расставлять на столе. – Но я бы лучше это время тратила с большей пользой.

– Вам, ведьмам, не понять таких, как я, – Пени Линден махнула рукой и тут же преобразилась – наряд остался по-прежнему аляповатым и несуразным, но волос ровно собран в тугой пучок на затылке, в глубоких, выцветших, все еще голубых глазах стоит задорный, ясный блеск, на тонких, поддетых морщинками губах простая, дружелюбная улыбка. – Вы пугаете своим молчаливым видом, позой, да и шляпой. Вот встанешь так, – она выпрямилась, будто проглотила кол, сложила руки на груди и уставилась на гостью строго, словно пытаясь пробуравить две дырки в ее голове. – И все уже забыли про свои проблемы. Быстро рассказали, что их беспокоило, а то и просто извинились, поблагодарили и убежали.

Травница снова расслабилась, поглядела на заполнившийся угощением стол и уселась на табурет, в высоте травы больше походивший на старый пень:

– А мы – люди бесталанные – берем эффектами. Чем больше наговоришь страшного, тем скорее тебе поверят, что лечиться надо. Или предскажешь, что нос отвалится, если не пить настой череды – вся деревня прибежит срочно покупать его.

– И зачем так?

– Жить на что-то же надо, – Пени пожала плечами, схватила яблоко, вытерла его об юбку и принялась задумчиво грызть. – Это тебе несут ведрами и корзинами. А мне что? Не буду продавать травы, снадобья и настои – ноги протяну.

– А мне за красивые глаза несут что ли? – Шарлотта от подобных рассуждений приподняла бровь, но сдержала негодование в голосе.

– А разве нет? – искренне удивилась травница.

Молодая ведьма усмехнулась и снова повесила уже опустевшую корзину на локоть левой руки, а правой стала указывать на оставленное:

– Яблоки свежие, помидоры тоже вчера принесли, мясо вяленое можно хранить до осени, в маленьком горшке груши для компотов, в большом – маринованный лук, можно так есть, а можно в рагу положить, тоже будет вкусно. В бутылке березовый самогон от Тэми Нидларч, но не советую кому-то рассказывать, откуда он у тебя – проблем потом не оберешься. И не пей его в чистом виде, если не хочешь отправиться на чаепитие к моей бабке. Либо используй для натирок и настоек, либо разводи в пропорции один к трем.

Шарлотта строго посмотрела на травницу и отправилась прочь.

– А заходила-то чего? – опомнилась Линден.

– Так среда же, – пожала плечами юная Тиниоак и продолжила свой путь, шурша травой.

– И на том спасибо, – растерянно пробормотала пронырливая хозяйка и задумчиво захрустела яблоком, порой поглядывая на заставленный стол.

Благодарила ли она за угощение, за визит или за «емкое объяснение» Шарлотта не знала. И, учитывая, что ведьмы не принимали травницу в свой круг по причине отсутствия хоть каких-то способностей, она и вовсе не должна была сюда приходить. Особенно перед Грибным четвергом.

Но традиции (в первую очередь семейные) у Тиниоаков принято соблюдать до тех пор, пока шляпа не рассыплется в прах, а душа отправится на тот самый Холм, что стал родителем всех возвышенностей, почитаемых ее и соседними ковенами.

И если бабушка Лидла говорила, что подобным травнице Линден порой стоит помогать, а не ругать за содеянное, тогда жизнь и у ведьм, и у простого люда будет чуточку проще, то стоило слушаться ее наказа. Впрочем, несмотря на свою нелюбовь к походам в деревню, порой и юной Тиниоак нужно было покидать стены своего дома (раз уж пока полеты на дальние расстояния строго ограничивались и контролировались). Оттого она и завела привычку выбирать любую среду месяца, собирать гостинцы и отправляться к травнице, чтобы развеяться, узнать новости, а порой даже прикупить действительно стоящие травы и настои (которые обычно использовались не по назначению).

Шарлотта бесшумно прикрыла за собой калитку и принюхалась. Конец лета – пора открытий (иногда странных и удивительных, но почти всегда полезных). Солнце припекало еще достаточно крепко, чтобы понежиться в его лучах. Но едва оно уходило хотя бы на шаг от зенита, по земле вместе с тенями принимался ползти еще и холодок. А ветер тут же забывал, что он пока еще летний, принося с собой неприятный озноб, мелкую дрожь, но главное – уникальные запахи.

Юная Тиниоак прикрыла глаза, не веря своей удаче, и все же улыбнулась, удостоверившись, что это не обман, иллюзия или попытка выдать желаемое за действительное. Она повернула вправо, направляясь прочь от домика травницы и отдаляясь от своего собственного на еще большее расстояние. Но ее манил аромат, который так редко встречается в пору позднего лета, а чаще начинает созревать осенью.

Молодая ведьма едва удержалась от того чтобы не подпрыгнуть, убедившись, что нос ее не подвел. Она прошла не больше пятидесяти шагов от домика травницы, как натолкнулась на кусты, за которыми и нашлось желанное сокровище – в земле на подушке из мясистых листьев горели небольшие красные ягодки.

Обычно толокнянку не принимали за что-то полезное, хоть и съедобное. Даже самые озорные дети не любили собирать ее, чтобы полакомиться на берегу реки в последние теплые осенние деньки. А листья так и вовсе не ценились местным населением (что особенно радовало Шарлотту). Оттого сюда не была вытоптана тропка и сейчас юная Тиниоак может решить минимум один вопрос, что подарить Берте Ровен, живущей в самой северной из деревень, находящихся в ведении ковена.

Шарлотта осторожно пробралась за кусты, стараясь не раздавить ягоды и не окропить их соком листья, присела и принялась аккуратно срывать плотные, крепкие листья, помогая себе ногтем вместо ножа.

В эту пору обычно толокнянка еще тонкая и не особо сочная, отчего ее сбор откладывается на более поздний срок – после ее цветения. Но та, что сейчас лежала перед молодой ведьмой, созрела до нужного состояния. Оттого юная Тиниоак не могла перестать улыбаться своей находке.

Когда дно корзины было устлано листьями, настолько чтобы удовлетворить потребности ведьмы, Шарлотта сорвала пару ягод, забросила их себе в рот и встала, прикрывая неожиданную добычу льняной салфеткой.