Наталья Мазуркевич - Ведьмы живут на крыше

У леди действительно есть право опекать тебя, но, как я и предполагала, она получила его не благодаря вашим родственным связям. Чтобы это узнать, я забралась в кабинет директрисы, пока та проводила экскурсию для родителей моей кузины.

Документы настоящие, иначе леди не смогла бы тебя устроить в пансион, но, согласно им, она является усыновителем и твоим опекуном. Условий, на которых она это опекунство получила, в бумагах директрисы нет, но я не сомневаюсь, что там будет что-то о деньгах.

Ни отец, ни брат не нашли ничего, что могло бы объяснить иное появление таких средств в роду леди, кроме тебя. Именно с тобой она вернулась из Марголина спустя десять лет отсутствия и начала сорить деньгами.

К сожалению, это все, что я могу тебе пока сказать. Надеюсь, к следующему письму узнать больше. Мы решили не дожидаться выпускного и выехать в Висталь раньше. Думаю, к тому моменту, как вестник до тебя доберется, мы будем уже там. Как и леди. Брат заметил слежку.

О документах не беспокойся. Отец сделал мне дубликат, но не отзывал прежние. Ты все еще можешь ими пользоваться, главное – не нарушай по-крупному закон (если нарушишь – обратимся к дядюшке, он что-нибудь придумает).

Рассказала о твоей ситуации Терезе. Она обещала поговорить с Мариусом и Антеором, да и я сама жду с ними встречи. Надеюсь, удастся выяснить что-нибудь в Марголине. Как удачно мы учили их язык, да? И, кажется, теперь я знаю, почему тебе он давался легче.

Обнимаю тебя и крепко целую в щеку.

P.S. Напишу, как только мы доберемся до Марголина.

P.P.S. Если придется быстро уезжать, чтобы вновь со мной связаться, зайди в любое отделение банка Риастель и Ко, день нашего знакомства и самого большого разочарования позволят тебе передать весточку».

Я сама не заметила, как на глазах выступили слезы. Не от того, что тетя становилась все более далеким мне человеком, а от слов Ларин. От ее заботы и тревоги, которые даже так, через сухие строчки послания, заставляли меня плакать от осознания, что я не одна, что есть кто-то, кому я важна не меньше, чем собственная семья, что даже незнакомая мне Тереза готова помочь.

– Я так по тебе скучаю, – сбившимся на шепот голосом проговорила я, прижимая письмо к груди. Не выдержала и прочла вновь. И снова. Опять. От первой до последней буковки. И только на шестое прочтение заметила, что и у Ларин буквы были не совсем четкие. Кое-где размытые, где-то чересчур резкие, словно она пыталась за быстрыми росчерками скрыть свое реальное состояние.

– Лари… – пробормотала я, пряча письмо в то самое, ненавистное мне розовое платье. Вряд ли тетушка, если сможет меня найти, станет искать там. А сжечь… я не могла заставить себя избавиться от послания единственного друга. Просто не могла себя заставить уничтожить нашу призрачную связь.

Розовое платье вновь заставило меня подумать о грустном. Теперь уже с полным на то основанием: у меня не было причин не верить Ларин, зато теперь они были сомневаться в тетушке. И чем дальше – тем больше появлялось оснований пересмотреть свое отношение к ней. И, что вместе с болью принесло и облегчение, больше я не чувствовала себя виноватой, что сбежала, оставляя ее наедине с проблемами, вызванными моим поступком.

Ближе к вечеру, когда у меня разгулялся аппетит, а все съестное в комнате было уничтожено, я быстро переоделась и крадучись – не хотелось обсуждать с посторонними свое отсутствие, а в маленьких городах все слишком хорошо все замечают – спустилась вниз. Выдохнула, так никого и не повстречав, и выскользнула на осененные сумеркам улицы Грастина.

Пряный южный запах подхватил меня и не отпускал до самых дверей таверны, расположившейся на углу и вселявшей надежду на вкусную и недорогую еду своей вывеской «Таверна «В гостях у госпожи Шликер». И несмотря на то, что вывеска часто обманывает доверчивых посетителей, фигура хозяйки была заметна прямо с порога. Высокая женщина, смуглая, но без раскосых глаз ши, немолодая, и, как любили говорить завсегдатаи трактиров, в теле, стояла за стойкой и о чем-то негромко переговаривалась со знакомыми. Посетителей было немного, и мое появление не осталось незамеченным. Мне приветливо кивнули и жестом дали понять, что все свободные столы действительно свободны и я могу занимать любой. Кивнула в ответ, благодаря, и юркнула к ближайшему, у окна. Белые, ничем не замызганные занавески, вкупе с отсутствием пыли, жирных пятен и насекомых, давали надежду и на хорошую еду. Заполненное от руки меню, протянутое мне молодой девушкой в отглаженном переднике, вызвало у меня удивленный вздох:

– Странно, что вы называетесь таверной, – ознакомившись с меню, протянула я. – Кафе сейчас в моде, и вы легко можете претендовать на это определение. У вас чисто, приятно, хорошо пахнет и большой выбор десертов и напитков к ним.

– А еще мы готовим первые и вторые блюда. Особенно вторые, – подмигнула мне официантка – называть ее подавальщицей у меня язык не поворачивался. – Госпожи Шликер – большой специалист по мясу, и, хотя в первое время господа сомневались в ее талантах, теперь захаживают постоянно и даже бронируют столики, желая отобедать. Так что не смотрите, что сейчас пусто, мы через час закрываемся.

– Но что-нибудь съестное осталось? – Я с надеждой воззрилась на собеседницу. – И не салат, – заранее предупредила я, понимая, что аппетит разыгрался не на шутку и не захочет удовлетворяться парой листиков с соусом.

– Что-нибудь найдем, – пообещала девушка и, выслушав мои предпочтения, удалилась.

Впрочем, отсутствовала она недолго, а, появившись вновь, чуть не заставила меня забыть о манерах и накинуться на еду, такой голодной я себя почувствовала, вдохнув аромат жаркого.

– Приятного аппетита, – посмеиваясь, верно, не первый раз наблюдала подобную моей реакцию, сказала девушка. А я наконец смогла рассмотреть, что было вышито на кармашке платья. Марта.

– Спасибо, Марта, – проявила я свою осведомленность, и девушка кивнула, отвечая мне довольной улыбкой.

– Если что-то понадобится, коснитесь колокольчика. Поднимать его и звенеть не нужно: язычка в нем нет, – предупредила официантка и вернулась к госпоже Шликер, с материнской гордостью взиравшей, как я расплываюсь в довольной улыбке, отправляя в рот первую порцию еды.

Отдав Марте пустые тарелки и расплатившись, я блаженно щурилась, листая меню и запоминая на будущее, что хочу попробовать позже. Дошла до последней страницы, вздохнула при виде цен на десерты и закрыла папку от греха подальше.

– Неужели обойдетесь без сладкого, Ринталь? – Знакомый голос заставил меня вздрогнуть, но пальцы похолодели вовсе не от неожиданного появления господина Моргана, а скорее от его слов. Но лицо мне, кажется, удалось удержать. Досчитала до пяти и вздернула подбородок, переводя взгляд на остановившегося рядом, опершегося на спинку пустующего стула напротив, блондина, и торопливо отвернулась, не желая вновь потеряться в его глазах.