Мирон Воробьёв - Антон Антохин – друг Хеопса

– Для приго-товле-ния обеда пова-ру по-на-доби-лось два-дц-ать четы-ре кило-гр-амма кар-тошки, свек-лы – в три раза мень-ше, а лу-ка – в два ра-за мень-ше, чем свек-лы. Ско-ль-ко лу-ка пот-ра-тил по-вар?

– Слава Богу, успел до моего инфаркта дочитать, – сказала Нина на выдохе, сидя вместе со своим девятилетним сыном Мишей и помогая ему делать домашнее задание по математике. – И? Сколько лука потратил повар? … Миша!

– Что, мам? Я считаю! – обиженно ответил сын, надув губы.

– Вслух считай, лоботряс!

– Ээээ, значит, берем двадцать четыре килограмма, минус три и минус два… восемнадцать! – сказал Миша и начал грызть колпачок шариковой ручки, поглядывая на мать, которая в недоумении смотрела прямо ему в глаза.

– Нет, ну… вылитый отец растет, – сказала Нина вслух, но будто про себя, а затем громко добавила: – Первое, почему ты отнимаешь, если меньше «в», а не «на» и, второе, даже если отнимать, то почему у тебя двадцать четыре минус три и минус два выходит восемнадцать?!

Миша опустил голову и начал, тыкая указательным пальцем в ногу, что-то высчитывать в уме, сопровождая этот процесс шевелением губ. Он был милым мальчиком с добрым сердцем и обаятельными глазами. Его выражение лица говорило о высоком интеллекте, но как только Миша отвечал на более-менее глубокие вопросы, становилось понятно, что первое мнение – обманчиво. Он был из тех детей, которые даже после многократных попыток родителей убедить ребенка, что Деда Мороза не существует, все равно писали ему письма и каждого проходящего мимо мужика с «академической» бородой дергал за одежду и спрашивал: «А вы получили мое письмо?» Мать старалась даже лишний раз не наказывать его. Она делала все, чтобы он смог получить из школьной программы максимум знаний, но понимала, что в этом вопросе мало чего от нее зависит.

Тут послышался звук медленно и прерывисто проворачивающегося ключа в замочной скважине входной двери и в квартиру вошел глава семейства, точнее, не вошел, а его затянуло потоком воздуха с лестничной клетки. Нина точно угадывала степень опьянения мужа по звукам, доносящимся из прихожей, и уже поняла, что ее надежда делегировать занятия с сыном мужу утеряна.

– Папа пришел! – бросив ручку на стол и быстро спрыгнув со стула, Миша помчался в прихожую и запрыгнул на отца, тем самым сместив центр тяжести тела последнего.

– Прррррр, сынок, – сделав шаг назад, чтобы устоять на ногах, с заплетающимся языком молвил Антон. Затем он снял мальчугана и поставил его перед собой. – А папка тебе подарок принес, вот держи! – и вынул из кармана целлофановый пакет, обернутый несколько раз вокруг содержимого. Миша схватил его и принялся разворачивать.

– Что это? – заинтересованно и радостно спросил у отца Миша, надеясь получить в подарок машинку или хотя бы фигурку супермена. – Камень!?!

– Ты идиот, это не камень, а песчаник из древнего некрополя в Египте, ему минимум три с половиной тысячи лет! – гордо сказал сыну Антон, подняв указательный палец вверх, чтобы подчеркнуть важность именно этого осколка песчаника, а затем сел на мягкий пуф, предусмотрительно поставленный в прихожей, и обмяк.

– Каков отец, таков и подарок! – язвительно сказала Нина. – Иди сынок, можешь поиграть с камушком пять минут, а затем садись доделывать математику!

Опустив голову, Миша пошел в свою комнату. Нина подошла к Антону, присела и начала стягивать с него ботинки.

– Опять из школьного музея стянул?

Антон приоткрыл глаза и ответил:

– Ну почему сразу стянул? И не жги взглядом! Просто мы отмечали День учителя в моем кабинете, а Павел Егорович бутылку пива хотел открыть, но открывалки не было, а Марья Михайловна строго запретила пользоваться углами мебели. Я попробовал песчаником, но он раскололся. Большой кусок положили на место, а маленький решили выбросить незаметно, вот я его в карман и сунул, чтоб вынести.

– А ребенку ты его зачем подарил?

– Выбросить забыл! И, вообще, может он станет великим археологом после этого!

– Каким археологом? Твой сын теряет по одной варежке три раза за одну зиму, как он может что-то найти?

– Не дави мне на глаза! Иди лучше кофе свари!

Нина сняла с него норковую шапку, подаренную ею год назад на пятидесятилетие, положила на полку вешалки и пошла на кухню.

– Батя, привет! – поприветствовал отца старший сын Саша, выйдя из ванной комнаты. Он был на десять лет старше своего брата и учился заочно на втором курсе в Московском Государственном Университете, но чувствовал уже себя абсолютно взрослым и независимым. Приезжая к родителям на неделю каждые два месяца, он старался всем своим поведением показывать это. Отец устроил его по блату, попросив об этом своего друга – Алексея, с которым они вместе служили на Камчатке. Тот работал деканом факультета музеологии, на который и устроил Сашу, взяв его также помощником методиста, чтобы он смог зарабатывать на проживание в Москве себе сам. Саша был смышленым, но крайне ленивым молодым парнем, поэтому особых надежд на него, как и на младшего, родители не возлагали. Но Нина все же хотела, чтобы их дети выучились и имели возможность жить в Москве. Сестра Нины работала в Центральном государственном архиве в столице и обещала помочь старшему с работой на первое время, как только тот окончит ВУЗ. Отец же был против этой затеи, так как надеялся подготовить себе замену и устроить старшего сына работать к себе в школу. Он считал, что так сын будет все время под присмотром, а также сможет продолжить дело всей его жизни – обучать лоботрясов истории древних цивилизаций, которую считал крайне важной для всестороннего развития нынешнего поколения.

– В институте все хорошо?

– Да! А что там такого может случиться?

– Не смей… – прервал тираду Антон, забыв, чего не должен сметь его сын, и после паузы приказным тоном сказал: – Подойди сюда!

Саша подошел к отцу и тот сразу отвесил ему крепкого подзатыльника.

– За что?! – обиженно спросил сын. Антон и сам не знал за что, но по-отечески чувствовал, что должен был это сделать, несмотря на отсутствие явной причины. Затем подался вперед, слегка наклонился к сыну и начал вертикально раскачивать перед его лицом указательным пальцем, как бы указывая, что сеанс нравоучений вот-вот продолжится. Он несколько раз пытался начать что-то говорить, но так и не смог сформировать мысль, несмотря на очень удачный момент. Выпрямившись, он многозначительно махнул на сына рукой.

– Спать иди!

Сняв с себя пиджак, Антон бросил его возле туалета, в котором и закрылся.

– Ты хочешь, чтобы Пушок опять тебе нотки аммиака добавил в букет твоего одеколона? – заметив пиджак, спросила через двери Нина.