Тигра Белая - Демоны на привязи

Погружение длится долю секунды. Испугаться не успеваю. Лучше бы я была такой бесстрашной, когда мимо кустов пройти надо было! И не было бы никаких светящихся кроликов… и стеклянных лабиринтов. Стою в узком коридоре с прозрачными стенами, вдоль которых на полу расставлены горящие свечи. Через несколько шагов виден поворот, потом развилка, потом еще поворот, ходы множатся, извиваются, путаются, становятся едва различимы за толщей стекла. Пламя свечей вздымается вверх, вспыхивает ярче, и вот я уже не вижу ветвящихся коридоров, стены стремительно теряют прозрачность, становясь зеркальными.

Мне здесь не нравится! Можно меня в другую сказку? Сзади такой же узкий коридор меж двух зеркал. Что я знаю о лабиринтах? Самый известный – критский, в котором жил Минотавр. О, нет! Что там этот человек-бык делал со своими пленницами? Есть два толкования легенды. Совокуплялся, а потом ел, или сперва ел, а потом совокуплялся с тем, что осталось. Не очень полезная и оптимистичная информация в моем случае. Но не стоять же здесь до скончания времен! Роюсь в карманах и оставляю на месте своего появления носовой платок – это будет точка моего отчета. Если бы знала про лабиринт, я бы камешков набрала! Или хотя бы хлебушка, как Ганс и Гретель.

Иду, скользя правой ладонью по гладкой поверхности, чтобы не пропустить поворот коридора. Неровный свет свечей вдоль стен играет со мной, удлиняя тени, искажая пространство. Я как будто танцую, взявшись за руки со своим зеркальным близнецом, вторая моя копия крадется слева. В какой-то момент меня становится слишком много, отражения бесконечно множатся, наслаиваются друг на друга, от этого кружится голова. На мгновение прикрываю глаза, не в силах больше смотреть на эту круговерть.

– Кто ты?

Вопрос гремит отовсюду, звук эхом прокатывается по коридорам. Я не знаю, что ответить. Человек? Арина Воробьева? Вряд ли мое имя имеет значение, никакая я не Избранная из пророчества, что бы ни говорил светящийся кролик.

– А ты кто?

– Я первый спросил. – Явно мужской голос стал тише, перестал отражаться от стен лабиринта.

– Это тебя я должна разбудить?

– Освободить. Я не сплю.

– Ну вот, сам знаешь, а меня спрашиваешь. Сможешь рассказать, что надо делать?

В ответ слышится шуршание, грохот, нечленораздельное ругательство.

– Я не могу выйти, ты должна прийти ко мне.

Тоже мне, «должна»! Делаю несколько шагов, поворачиваю направо, еще несколько шагов.

– Ты уверена, что верно идешь? Сейчас ты отдаляешься от центра, – комментирует мой невидимый собеседник.

– Так ты знаешь дорогу? Вот на этой развилке налево-направо? Горячо-холодно?

– Я могу только ощущать, ближе ты или дальше.

– Не очень полезно для лабиринта.

– Ищи сама, раз такая умная!

Ну вот, и этот взялся оценивать мой интеллект! Почему бы не сказать что-то приятное о моей внешности? В легендах почти все героини прекрасны. Бросаю взгляд на зеркало – оно привычно показывает отражение самой обыкновенной девушки. Не принцесса, явно не принцесса.

– А ты все дальше от меня уходишь, – произносит мой невидимый собеседник спустя несколько минут.

– У меня есть стратегия, и я ее придерживаюсь!

Еще два поворота, и я упираюсь в тупик. Возвращаться к начальной точке? Сажусь прямо на пол, поверхность каменная и шершавая, но не холодная. Думаю. Хочется пить и попасть домой. Это мечтать о приключениях интересно, читать о них, а вот участвовать – как-то не очень.

– Эй, как тебя там! А лабиринт большой? – Кажется, этот вопрос надо было задать раньше. Похоже, прав был светящийся кролик в своих нелестных отзывах о моих умственных способностях. То, что я могу спокойно разговаривать с кем-то находящимся в его центре, не означает, что до него рукой подать.

– А как же твоя стратегия? – Голос звучит так вкрадчиво, будто он собирается нашептывать мне на ушко непристойности.

Молчу, потому как помощи от этого невидимого собеседника как от козла молока. Сам не знает секрет лабиринта, хоть и просидел тут несколько веков. Как там кролик обмолвился… «пятьсот лет»? Решаю вернуться на исходную точку, делая повороты налево. А вот и платок, который я оставила. Продолжаю двигаться вдоль стены.

– Ты уже так близко, детка, давай, уже почти дошла! – В голосе явное нетерпение. Я не успеваю возмутиться по поводу «детки», как обнаруживаю более насущную проблему. Тупик. Стучу по зеркалу, загораживающему проход, мелодичный звук разносится по всему лабиринту, но больше никакого результата. Может, попробовать разбить? Пинаю стекло носком ботинка. Немного больно, но опять безрезультатно. Только звон и сдавленный голос моего невидимого собеседника:

– Не делай так! Мне больно…

Возвращаюсь обратно. Надо подумать. Что, если использовать элементы одежды в качестве «меток»? Может не хватить. Рвать ткань?

– Как Децимус 3 3 Децимус – русская транскрипция латинского слова "Decimus" – десятый. тебя нашел? – отвлекает меня от размышлений о стратегии покорения лабиринта вопрос невидимого.

– Децимус? Кто это? Это ты о кролике? Это я его нашла, случайно.

– С… Случайно? – Собеседник мой запинается, а потом продолжает с явным сомнением: – То есть тебя не нашел Децимус, и ты сама не проводила никаких специальных ритуалов?

Вкратце рассказываю о том, каким образом очутилась здесь. Голос молчит, почему-то мне кажется, что потрясенно. Сажусь опять на пол, это блуждание туда-сюда очень утомляет. Вытягиваю ноги, еще раз внимательно смотрю по сторонам. Что-то я упустила. Мой взгляд падает на потолок. Линия! Прямо вверху надо мной начинается линия, которая, изгибаясь, ныряет в один из проходов. Так просто? Неужели загадка лабиринта настолько примитивна?

Иду, поглядывая вверх, и через двенадцать поворотов оказываюсь в небольшой круглой зеркальной комнате. В центре на возвышении стоит каменный трон. Никого и ничего больше. Только мои отражения, выстроившиеся в хоровод.

– Ты здесь?

– Да.

– Где? – Иду по кругу, пытаясь обнаружить собеседника. Может, он и правда невидимый? Краем глаза замечаю какое-то шевеление на сиденье трона. Маленькая, тускло светящаяся зеленая змейка, не длиннее пятнадцати сантиметров, стоит на хвосте и смотрит на меня, как будто желая загипнотизировать. Осторожно приближаюсь.

– Это ты? Змея? Надеюсь, не ядовитая?

– Я змей! – Пафоса у этой животины еще больше, чем у кролика.

– А я так надеялась, что спасаю прекрасного принца. По голосу сложно догадаться, что ты такой… длинный.

Змейка ползет ко мне, перетекает на неосторожно выставленную вперед руку, обвивается вокруг запястья. Я чувствую, что рептилия дрожит.

– Холодно? Только не проси тебя на груди пригреть!

Не успеваю договорить, как трон и комната, подернувшись дымкой, исчезают. А я опять стою у веретенообразного камня.