Лилия Мигаро - Счастье по обмену

Мне стало искренне жалко Хильду. И себя тоже жалко стало, очень. Ну не достоин этот червяк, мой бывший, моей смерти из-за нашего разрыва. Я улыбнулась ей, горько, но честно и утвердительно кивнула. А Хильда ответила мне счастливой улыбкой и обняла. Позже появился магистр Никас. Он проговорил заклинание и золотое свечение окутало меня и Хильду взяв в плотное кольцо, нет круг и сквозь него ничего не было видно. Только иногда на самом золоте этой магии вспыхивали символы, похожие на наши древние руны. Они словно звездочки пылали холодным серебром. Последнее что я помнила из того сна не сна, это как круг растворился и передо мною и Хильдой стоял магистр, а когда глянула на Хильду, то увидела не ту тучную даму, а полупрозрачный яркий и без форменный образ, как описывают на земле души, без лица и пола. И фразу магистра «Пора девочки, вам еще предстоит стать счастливыми».

Очнулась я в уже знакомой палате через двое суток. Точнее в общем лечебном корпусе академии магии, в женском отделении. Я помнила, знала, о Боже, так все это правда, не глюки и не сон. Вокруг стояла толпа студентов целительского факультета во главе с магистром Никасом. У изголовья стоял ректор Верджинальд, тот самый в которого тайно была влюблена Хильда, боясь даже себе в этом, признаться. Ректор громким шепотом, хотя его шепот сравним с моим полу криком, выговаривал, весьма нелестно и злобно всем бездарям, шарлатанам, неучам не до целителям полудохлым. При чем полу дохлыми он обещал их сделать лично. Он вообще не скупился на угрозы и подтверждал их сверкающими молниями на кончиках пальцев и срывающимися с кончиков волос. Он требовал вернуть ему его помощницу в целости и сохранности, здоровую, а главное немедленно. Я хмыкнула, надо же какой я теперь ценный кадр, прямо не заменимый. Ректор затих на полуслове, опустил свои черные омуты глаз на меня и кровь в них начала таять, а огонь ректор очень старался скрыть и сдержать. О, он зол, очень зол, но не на меня. А потом этот ректор-огонь, как-то не естественно приторно пропел своим рычащим баритоном, и все, я поплыла.

– Хильда, свет моих очей, ты жива и пришла в себя. Вставай, умница моя и идем работать, у нас комиссия в нескольких часов езды. Я порталы городские из строя вывел, они верхом добираются, упорные, так что будут злы и не терпимы больше обычного. Вставай счастье мое.

Он улыбнулся, хотя нет, скорее оскалился. А потом резко откинул мое одеяло. А под ним я, огромная, толстая, не ухоженная, теперь это я и я в одной нательной рубахе, страшненькой, хлопковой больничной рубахе.

Комиссия значит, как же помню, из воспоминаний Хильды помню. Комиссия объезжала все академии, но нашу этот состав особо не любит. Там был не состоявший мой, Хильдын, женишок, который не получил путевку в кресло начальника из-за моего отказа сочетаться браком. Он устроил дикий скандал и был выброшен за забор академии собственноручно ректором.

А еще в составе была дама, которую выжили из претендентов на постель ректора, его же дети.

Ну и для полного несчастья, там была моя дальняя родственница, почти чистая эльфийка с очень редким магическим даром для чистых эльфов, она была ведьмой. И не простой, она ученица моей матушки, лучшая и любимейшая. Ну и она имела виды на моего ректора и мое место.

А председатель этого серпентария давний друг и соратник моего отца. Почти чистый демон в почтенном возрасте, магистр Герк. И он тесть моего шефа, один из. Он добр, умен, но, как и все демоны очень вспыльчив и в гневе опасен. А с ректором Верджинальдом у них не совсем ровные отношения, точнее совсем не ровные. В целом он уважает моего шефа, но он дико зол на ректора, за то, что последний не сохранил семью и его дочку в семье.

Пауза затянулась.

– Знаете, ректор Верджинальд, если вы не планируете продолжения со мной наедине, под этим самым одеялом, то стоит его мне вернуть. И попросив всех выйти, удалиться самому.

Неучи, бездари и не до маги, в лице будущих целителей, полу мертвыми стать не планировали, а в свете моих последних слов им светила перспектива попрощаться с жизнью окончательно, что их привлекало еще меньше. Поэтому будущие целители, испугано втянув головы в плечи, рванули на выход. Магистр Никас весело хмыкнул. Подал мне одежду, лежавшую на соседней от него кровати, добро, даже как-то любовно, по-отечески, улыбнулся мне и подмигнув тоже ушел. Правда по пути попросил выпить настой на тумбочке и прийти еще пару раз на осмотр.

Ректор стоял молча. Лицо отражало недоумение, даже шок. В руках по-прежнему было мое одеяло. Да, из воспоминаний Хильды я помню: она скромная, замкнутая, молчаливая. Одним словом, забитая. Но так же она исполнительная, надежная и не заменимая в работе. А ее особый талант, доставшийся ей от серены прародительницы, одним касанием усмирять бурю в эмоциях вспыльчивых демонов… Этот талант редкий и скрытный, мало кому хочется брать под уздцы бурю, ведь все эти эмоции сирены пропускают через себя, и поэтому тоже, Хильда, особо ценима ректором. Но я не такая, а может и такая, но не хочу быть такой. Я не о теперь своей не заменимости, а за забитости и молчаливости. У меня появился шанс, шанс на новую жизнь и я намерена им воспользоваться и не повторять своих ошибок, и ошибок Хильды тоже. Я молча встала, скинула больничный халат, я же в белье, в моей прошлой жизни это не так уж и за нормами приличия. Накинула платье, застежки сзади. Я повернулась к ректору лицом.

– Помогите застегнуть, у нас много работы. И прикройте рот – это крайне неприлично.

Он не меняясь в лице отпустил одеяло, рот был действительно закрыт и ни слова не говоря, ректор подошел ко мне, прямо по кровати и обутый. Молча застегнул платье на мне. М-да, талии нет, волосы грязные, а платье, темно-коричневое, выцветшее и застиранное, да еще почти монашеское. Так, это потом, внешностью займемся позже. Все исправим позже. Сейчас о делах.

– Комиссию надо отвлечь. – Нарушила я молчание, такое не ловкое для ректора. – Где ваши чертенята, я о детях?

– Кхм, старшие на лекциях, а младшие, наверное, уже дома.

– Срочно всех к вам в кабинет. Срочно. А я скоро буду.

Я прошла мимо ректора к выходу, не оглядываясь. Итак, нужны легкие закуски, сладости, вино и расческа. Последнее для меня. В моей голове созрел план. Точнее из воспоминаний Хильды я стряпала план действий. Отец, как и его соратник и друг, глава нашей комиссии, мечтают создать магические школы, отделив их от обычных общеобразовательных, так сказать. Их проекты встречают овациями и хоронят на полках в архивах. Они делают все с размахом, а финансирование их размаха не предусмотрено бюджетом и вряд ли когда-нибудь будет. Потому мечты остаются мечтами на бумаге и в головах активистов. Нам, нашей академии, нужно финансирование, очень, особенно после не удачного эксперимента бывшего студента академии, который чуть не убил, или все же убил, Хильду и разнес пол корпуса лаборантских академии. А этот состав комиссии денег не даст, это уж точно. Если только обойти комиссию. А это не возможно, без гениальной актерской игры, судя по воспоминаниям Хильды, чертенят, особенно младших, в лице внуков и детей. В кабинет ректора я входила без стука, он сам, еще пару лет назад, дал мне не ограниченный доступ и к кабинету, и к дому. Тем более, что мой рабочий стол находится в его кабинете. За мной шли пару крепких студента с полными руками. Поставив все на журнальный столик в углу огромного кабинета ректора, они пулей вылетели не прощаясь и спотыкаясь. Я осмотрела кабинет. Журнальный столик окруженный диванами в коже, удобно разместился в углу у окна ближе к дверям. Вдоль стены были шкафы с книгами, амулетами, баночками и бутылочками с зельями, и редкими, и опасными ингредиентами к ним. За шкафами стоял рабочий стол Хильды, спрятанный от всего мира и не видим посетителям. У стены напротив двери, по центру, стоял огромный стол из темного дерева с удобным кожаным креслом, где сидел озадаченный ректор, рядом стояло чуть меньше по размеру спинки, кожаное кресло Хильды. Его деятельная натура, привыкшая все контролировать просто вырисовывала удивление и шок от поведения Хильды в частности, и всего происходящего в общем. От стола ректора, ножкой буквы «Т» стоял узкий стол почти на всю длину кабинета, по обе стороны от стола стояли стулья. Весь кабинет был в темных тонах, разбавленных светом из панорамных окон вдоль всей стены и в классическом офисном, деловом, немного строгом, но признаться, роскошном стиле. Вся мебель из темного дерева или с его вставками.