Елена Ахметова - Месторождение №3. Колыбельная

– Предусмотрительно, – заметил он, старательно не замечая, как я заливаюсь краской, – но поспешно. Во-первых, Ратиша под наблюдением отдела по особым поручениям, а я, как вы заметили, должностное лицо. А во-вторых, особиста вам на опыты все равно не отдадут.

На лице явно подслушивающей Дарины обозначилось здоровое сомнение, на моем, подозреваю, тоже – а следом умолк и Лют, хотя Алевтина Станиславовна не позволила себе ни единого лишнего замечания, отлично понимая, что и без того перегнула палку. Но все мы слишком хорошо осознавали, что речь идет о вещах такой важности, что, пожалуй, после некоторого размышления МагКонтроль мог отдать на опыты хоть весь отдел по особым поручениям.

– А если в частном порядке? – с надеждой поинтересовалась профессор Чечевичкина, не спеша нагнетать обстановку. – Может, хотя бы образец крови…

Лют хмыкнул и явно собрался разразиться язвительными замечаниями, но я нервно вздохнула и сказала:

– Лучше сдай. Мы не знаем точно, как работает механизм передачи, и вполне возможно, что даже обычного прикосновения достаточно для активации. Если показатели окажутся повышенными, шпилька действительно не помешает.

Особист обернулся ко мне, но задавать напрашивающийся вопрос вслух не стал – и за это я была ему особенно благодарна.

Анализ крови, внезапно понадобившийся Люту после того, как его застукали в обнимку со мной на рабочей кухоньке, однозначно придаст сплетням особую пикантность. Но если я действительно накачала его магией, то об этом лучше узнать до того, как она начнет выпирать кристаллами наружу.

Поэтому в ответ на незаданный вопрос я кивнула с мрачной решимостью. Лют помолчал, словно давая мне время одуматься, а потом весомо сказал:

– Если показатели окажутся повышенными, результат не должен выйти за пределы этой комнаты, – он адресовал особенно выразительный взгляд смутившейся Дарине. – А взамен я побуду белой крыской. В частном порядке.

Подобное заявление от черного особиста прозвучало бы забавно, если бы не смысл его слов. Подписаться на роль подопытного кролика без заключения договора, ограничивающего бурную фантазию экспериментаторов, – просто ради того, чтобы наши имена не трепали попусту, – пожалуй, на это даже я бы не решилась. А ведь у него, в отличие от меня, был выбор…

– Ну-ка цыц, – скомандовал Лют, не дав мне и рта раскрыть. – Еще анализ не готов, а ты уже споришь.

– А если… – робко мяукнула я, но особист, не дослушав, демонстративно закатил глаза и принялся расстегивать форменную куртку.

Приободрившаяся Алевтина Станиславовна рыкнула на Дарину, и та побежала за оборудованием. Лют без лишних сантиментов приставил стул к столу, на котором не далее получаса назад препарировали умершую вчера крысу с кристаллом в животе, уселся и вытянул левую руку. Вернувшаяся лаборантка споро перетянула ее выше локтя, и я малодушно отвернулась.

Повернуться обратно меня заставил только характерный хлопок.

Из пробирки в руках Дарины росла тонкая полупрозрачная игла изо льда, покрытая жутковатыми темно-бордовыми разводами. Алевтина Станиславовна смотрела на нее, как ребенок – на вожделенную конфету. Лют, вопреки ожиданиям, – с каким-то отстраненным, ироничным интересом.

– Ратиша? – с огнем в глазах окликнула меня профессор, и я без лишних вопросов сменила на стуле безмолвствующего особиста.

Но моя кровь, как и раньше, вела себя вполне благопристойно и никакими иглами не стрелялась – даже после второй пробы, когда мне отдали кристалл магии из анализа Люта.

– Кажется, придется отращивать волосы, – философски заключил особист. Испуганным он не выглядел – как будто и не выяснил минутой ранее, что без привычной исследовательской бесцеремонности Алевтины Станиславовны был бы мертв в лучшем случае к концу недели. – И нет, Дарина, ничего не было, поэтому, Тиш, никаких девчачьих поцелуйчиков в щеку вместо приветствия. Разве что кто будет трепать языком…

Мы одинаково оскорбленно посмотрели на него. Дарина – потому что хоть и не сочувствовала мне, но и так отлично понимала, что сболтнула лишнего, а я – потому что никаких девчачьих поцелуйчиков за мной отродясь не водилось.

Потом до меня все-таки дошло, и я искренне устыдилась.

– Прости, – попросила я. – Из-за меня ты… – и снова не смогла закончить, потому что меня безо всякой опаски щелкнули по носу.

Правильно, чего теперь-то бояться…

– Тебе напомнить, как я получил эту работу и кто кого первый обнял? – нарочито легкомысленно хмыкнул Лют. – Из-за нее, видите ли! – и, резко посерьезнев, повернулся к профессору. – Алевтина Станиславовна, эксперименты на крысах прерывать нельзя. Я готов предоставить вам исследовательский материал, но будет лучше, если…

– Не учи ученого, – поморщилась Чечевичкина. – За крысами ведется наблюдение, до прибытия татуировщика у нас целый день, так что доставай из пакета шпильку и иди сюда.

Лют хмыкнул, но спорить со знающим свое дело человеком не стал и до вечера честно сдал шесть пробирок крови – по одной в час – со все уменьшающейся ледяной иглой. Пропадать окончательно она не спешила, так что шпильку было решено на всякий случай оставить.

Поскольку для артефактного действия требовался непосредственный контакт, а вдеть ее в волосы или просто таскать в руке не представлялось возможным, Люту пришлось спрятать шпильку под форменный черный свитер, заткнув за ремень штанов.

– Не смейся, – скомандовал он мне, поправляя свитер.

Я честно попыталась, но с нервным хохотом ничего поделать не смогла. Ассоциации с грелкой под свитером были весьма ярки и однозначны, и держать себя в руках не получалось.

– Пойдем, – вздохнул Лют, признав тщетность попыток призвать меня к порядку, и честно проводил меня до крыльца исследовательского центра.

Судя по тому, что Беляна уже скурила сигарету до фильтра, ждала она нас очень долго и особого счастья по этому поводу не испытывала. Лют не добавил ей радости, сходу поинтересовавшись:

– А когда у тебя последний раз был выходной?

Вопрос, похоже, рисковал попасть в категорию его любимых – и нелюбимых у самой Беляны, потому как ответ на него был весьма печальным. На нынешней работе с выходными ей, как и мне (да и всему исследовательскому центру), катастрофически не везло. Но Беляна была коллегой Люта, а не безропотным инженером, и потому предсказуемо ответила вопросом на вопрос:

– А у тебя? – и выпустила клуб особенно вонючего дыма.

Лют завистливо принюхался и тоже потянул из кармана пачку, за что немедленно встрял на сигарету. Я отступила на шаг назад, пряча нос в шарфе, и господа черные курильщики проводили меня подозрительными взглядами, как будто на полном серьезе готовились ловить, если мне вдруг вздумается драпать.