Блэки Хол - Эпилог (СИ)

Марья хочет спросить еще, да и я не против общения. Мне интересно, откуда она знает Тёму. Но девушку зовет мать, и она с видимым сожалением уходит.

***

- Почему не заехали в Березянку? - спросил Мэл.

- Незачем светиться лишний раз, - ответил Тёма, крутя ворот.

- От кого-то прячешься?

- Ни от кого. Вам же проще. Транзитом едете, нигде не застреваете, на глаза не попадаетесь.

- Чем обязаны за гостеприимство?

- Вы? Ничем. Всё обговорено давным-давно. Об этом не у меня спрашивайте. Доставлю до места и чао-какао. А за перерасход бензина отчитаешься на Магнитке. Я тебя две недели пасу и всё без толку.

- Мы не виноваты, что документы подписали с опозданием.

- Это и объяснишь. Уборочная на носу, а я катался за тобой туда-сюда, бензин тратил впустую.

- Объясню, если потребуется, - сказал Мэл с вызовом. - А ты чего здесь забыл? Неужто пожизненное?

- Практически, - отозвался Тёма весело.

- Не удивлён. Почему приехал ты, а не кто-нибудь другой? - спросил Мэл, перелив воду в ведро.

- Исключительно из симпатии к тебе... и к твоей жене, - ухмыльнулся Тёма.

- Ты!... Я бы с удовольствием закопал тебя в навоз, но ты должен довезти нас до Магнитной, - процедил Мэл, потирая кулак.

- И довезу, - согласился Тёма.

- Ладно. Довезешь - тогда закопаю. У нас с тобой кое-какие дела не закончены.

- Помню-помню. А ты просто так рисуешься или взаправду сечешь в тачках?

- А что? - насторожился Мэл.

- Помог бы. Есть у меня подозрения, что карбюратор барахлит. Можем не дотянуть до Магнитки.

Мэл помолчал.

- Пошли, глянем, - кивнул в сторону машины.

***

Нам, как гостям, выделили лучшее спальное место. Тёма с Тимуром ушли на сеновал, хозяин с хозяйкой - в недостроенный дом. Бедные, как они там? Наверное, комары заели.

А мы с Егором спали на кровати. Хотя кровать - роскошно сказано. Настил из обработанных досок на высоких ножках и матрас для мягкости. Нам выделили свежее постельное белье из грубоватой ткани, наверное, льняной. Мой нос уловил слабый травянистый аромат. Пахло клевером. Не знаю, почему-то сразу пришло в голову. Да потому что матрас набит свежим сеном! - сообразила я.

И вроде бы все удобства для нас, а спалось как на кирпичах. Девчонки пошуршали за стенкой затихли, зато древняя бабушка покряхтывала всю ночь и покашливала.

Мы тоже ворочались и ворочались без сна - и я, и Егор. Лишь под утро мне удалось вздремнуть. Открыла глаза - в комнату проникли рассветные сумерки, а мужа нет.

Ступая на цыпочках и стараясь не скрипеть, я вышла на крыльцо. Егор сидел на лавочке и курил, пуская дым струйкой.

За забором плыл туман. Стволы берез прятались в молочной дымке, на траву упала роса.

- Не спится? - спросила, садясь рядом.

- Как и тебе, - хмыкнул он. - Хорошо, комарья нет.

- Тёма сказал...

- Забудь о том, что он сказал. И вообще, поменьше с ним разговаривай.

- Почему?

- Почему?! Эва, ты спрашиваешь: "почему"?! - вскинулся Егор. - Да потому что он тебя.... потому что ты - моя жена!

- И?

Разве ж я вешаюсь Тёме на шею? И с каких пор вопросы по существу приравниваются к заигрыванию?

- Обходи его стороной, пожалей беднягу. Я ведь не сдержусь. В последнюю встречу не добил, так сделаю это сегодня.

Пора заканчивать с пустой ревностью. Не ровен час, мой синдром наворотит дел - вовек не разгребешь.

- Между мной и Тёмой. Ничего. Никогда. Не было, - сказала я раздельно и четко.

Муж посмотрел, прищурившись.

- Врешь. Вы целовались.

- То есть? - я растерялась. - Когда?... Как ты?... И вообще!... - словарный запас исчез, и я вскочила с лавочки.

- Значит, целовались? - утвердил Егор, сделав затяжку.

- Да! Но это было не всерьез, а для дела!

- Ах, для дела?

- И вообще, когда мы целовались, ты был для меня никем! Сам-то тоже не скучал!

- Неважно. Вы целовались. Нет, вы сосались, прилипнув друг к другу как пиявки.

- Знаешь, что! Я уж молчу о твоей вечной подружке Штице! И об Изабелке! И об этой... как её... Ляльке из лицея! Ты ничего не знаешь, а смеешь обвинять меня! Говорю, что ничего не было - значит, ничего не было! - топнула я ногой.

- Ну, так расскажи, - предложил Егор, усаживаясь поудобнее. - Поделись, как вы жались друг к другу. Точно agglutini* приклеились - не оторвать.

- А ты откуда знаешь? - спросила подозрительно. Нет, Тёма не мог разболтать.

Вот ведь человек! Прошло больше полутора лет, а он попрекает меня случайным поцелуем, хотя сам далеко не святой.

- Я многое о тебе знаю. Черт, что они здесь курят? - муж посмотрел на остаток тлеющей папиросы. - Сильная штука.

- Махорка, - ответила я машинально.

То ли от взвинченности, то ли от запаха курева, но у меня закружилась голова, и я рухнула на скамейку.

- Эвочка! - передо мной возникло бледное лицо Егора. - Эвочка, тебе плохо? Где болит? Черт! - вскочил он. - И где в этой чертовой дыре найти врача? Черт! Черт! Эва, я ведь говорил тебе, что не нужно сюда ехать!

- Нигде у меня не болит. Ты обвиняешь меня в том, чего в помине не было, - отозвалась слабым голосом.

- Хорошо, Эвочка, больше не буду. Успокойся и дыши глубже. Пошли в дом, замерзнешь.

Он придерживал меня и помог улечься. То ли встряска подействовала, то ли свежий воздух, но я отключилась через минуту. Сон оказался крепким, но недолгим. Меня разбудил Егор.

- Вставай, пора собираться. Нужно выезжать, пока не жарко.

____________________________________________________

agglutini *, агглутини (перевод с новолат.) - приклеивание, склеивание

gelide candi*, гелиде канди (перевод с новолат.) - морозный сгусток

-44-

Утро на хуторе начинается с восходом солнца.

Егор зевает. Бессонная ночь дает о себе знать. Вдобавок муж недоволен, потому что не привык бриться ручным станком. Да и пена для бритья без вис-добавок раздражает кожу.

Тёма заявил под хихиканье девчонок, что покрасовался пару недель без волос на лице - и хватит. Представив парня с усами и бородой по грудь, фыркаю, не сдержавшись.

Хуторские мужчины бреются поочередно, намыливая щеки и подбородок. Не приглядываюсь, но вижу в их руках помазок и бритвенный станок. Они бреются аккуратно, смотрясь в зеркальце неправильной треугольной формы в деревянной оправе - вероятно, это бывший осколок.