Михаил Ахманов - Клим Драконоборец и Зона Смерти

– Мне кажется, славный мой цезарь, что, появившись здесь, ты был удивлен. Хочешь спросить о чем-то? Что-то узнать?

– Нет, – ответил Клим. – В крепости Хванчкала я познакомился с мудрым чародеем по имени Мабахандула. Однажды он сказал: у каждого своя чаша с ядом, и заглядывать в нее не стоит.

Склонившись в глубоком поклоне, он повернулся и вышел.

И все же Клим лукавил, – любопытство мучило его. Что-то с пресвитером было не так; он вроде бы существовал вечно и даже в разных ипостасях, однако его присутствие в юдоли земной казалось эфемерным. Почему?

Знатные люди Иундеи разъехались на другой день, и дворец снова стал тихим и почти безлюдным. Слуги и сановники в белом скользили из зала в зал будто призраки, стараясь не нарушить тишину, цветники и сады опустели, и чудилось, что все это место накрыто пеплом давно минувших времен. В гавани Клима и его спутников ждал корабль Синдбада, готовый выйти в плавание на утренней заре. Нехитрый багаж путников был уложен и перенесен на судно, с хозяином дворца и владыкой этой страны Клим распрощался, и не было ничего, что оставалось тут, – ничего, кроме осколков хрустального шарика и темнокрылой бабочки. Но память о сне он уносил с собой.

В эту последнюю ночь Клим оставил свои покои, решив прогуляться в дворцовых садах. Он не заметил, когда к нему пристроился баюн – тотчас же у дверей башни или спустя три-четыре минуты и сотню шагов. Вдруг обнаружилось, что кот рядом, у правой его ноги; лапы ступают неслышно, уши торчком, и на морде задумчивое выражение.

Некоторое время они шли молча. Потом хатуль мадан сказал:

– Чудится ммне, что твое величество в каком-то затрруднении. Поделишься своей заботой?

– Поделюсь, – ответил Клим. – Один раз встретил я Иоанна молодого, другой раз встретил старого, и оба мне симпатичны. Теперь гадаю, где истина. Возможно, нет ее вообще, и встречался я с людьми, нанятыми пресвитером? Просто с лицедеями? Или с тенями, как ты мне однажды сказал?

– Ошибаешься, – раздалось в ответ. – Тень тени ррознь, и ммне всякая тень – пустота и обманка. В тех, что были явлены тебе, есть частица сущности прресвитерра.

Сказав это, кот замер с поднятой лапой, склонил голову к земле и будто бы задумался. Потом вздернул хвост и произнес:

– Иди за мной. Покажу тебе то, чего никто ммне видел.

И повел он короля в подвалы, к незаметному проходу за огромными винными бочками и к спуску за ним о семидесяти ступенях, в конце которого темнела массивная дверь с врезанными в дерево письменами. Как и почему растворилась она перед котом, Клим не ведал, но так произошло. И попали они в чистую сухую галерею, со стенами, облицованными гладким камнем, и камень тот слегка светился, так что полной тьмы в подземелье не было.

Вдоль стен тянулись здесь широкие ложа с людьми, которые выглядели спящими, хотя слух не улавливал ни их дыхания, ни других звуков, которые обычно сопровождают сон. Все мужчины – совсем юные или молодые в расцвете лет, в более зрелых годах и седобородые старцы… Похоже, их было не меньше сотни; каждый лежал на спине с закрытыми глазами, легкая ткань окутывала тела до плеч, так что Клим мог разглядеть их лица. Вслед за котом он шагал вдоль ряда спящих, отмечая, что тут не только смуглые иундейцы, но есть северяне, подобные жителям Хай Бории, и люди неведомых ему рас и племен. Ни звука не раздавалось в галерее; оба, кот и человек, двигались бесшумно.

Он миновал ложе старца, с которым встретился во время пира, и замер около юноши с оливковой кожей и черными волосами. Взглянул в его спокойное лицо, протянул руку, будто желая коснуться лба или щеки, но, так и не закончив движения, отдернул ее обратно. Посмотрел вниз, на кота, и спросил:

– Что это значит?

– Здесь тени прресвитерра, ипостаси, в коих он является в мирр. Но ненадолго. Я заметил, что он быстррее устает, чем век или два назад. – В словах баюна звучала печаль, хвост был опущен. – Ему все трруднее оживлять свои тени, но он старрается, очень старрается. Не хочет уходить из мирра.

Холодные мурашки пробежали по спине Клима.

– Если это его ипостаси, то где он сам?

– Здесь, спит за этой пррегррадой. – Кот поднял лапу, затем царапнул когтями пол. – Внизу, твое величество.

– Могу ли я увидеть его истинное обличье?

– Зачем? Ты знаешь, что он – ммне человек. Обличье этих существ ты уже видел – там, за Поднебесными горрами, когда к нам явился Лесной Хозяин. Его сорродич, но ммне такой старрый. Еще может перредвигаться.

Голова Клима поникла. Стоя над ложем юноши, он думал о древних существах, поддерживающих порядок в этой реальности – или хотя бы в какой-то ее части, весьма обширной и населенной где людьми, где лесными тварями. Сроки их жизни огромны, могущество велико, но рано или поздно они исчезнут, уйдут в небытие. Кто их заменит, кто станет новой опорой магической вселенной?.. На чьи плечи ляжет тяжесть мира?..

Он уже догадывался об этом, но мысли, пришедшие к Климу, его не порадовали. Впрочем, размышлять на такие темы было преждевременно.

– Ты, баюн, поведал мне об удивительных вещах, – произнес он. – Прежде мне казалось, что твои истории о лемурах, что спят в Поднебесных горах, глупые байки и сказки. Теперь я так не думаю. Но откуда ты это знаешь? Все, о чем ты рассказал?

Кот не ответил. Молча повернулся и, задрав хвост, направился к выходу.

Покачивалась под ногами палуба, ветер свистел в снастях и раздувал паруса, била о борт волна, и ночами восходили в небесах путеводные звезды: синяя звезда Псоглавец, багровая Глаз Демона, алая Пастушья и золотистая звезда Онагр. Карабкались по мачтам и реям корабельщики, тянули канаты, драили палубу, омывали ее набранной в ведра морской водой, а трое самых опытных стояли с капитаном у штурвала. Капитан же всякую ночь доставал из сундука бронзовую астролябию и смотрел на сонм небесных светил, соразмеряя с ними ход корабля. Хоть рожа у него была хитрая и выглядел он человеком, коему палец в рот не клади, в мореходном деле он и впрямь оказался искусником. Наблюдая за кормчим, Клим почти уверился, что он тот самый Синдбад или, во всяком случае, потомок сказочного морехода. И почему бы не быть ему хитрецом? Плавал он по соленым водам не ради приключений, но в поисках выгоды и, как всякий торговец, старался купить подешевле, а продать подороже – словом, изворачивался и хитрил, надувал и обманывал. Правда, этот рейс был особым: заплатили Синдбаду щедро золотом, чтобы доставил он короля Хай Бории в Дикое море, к таврским берегам.