Кристофер Сташеф - Чародейский рок. Чародей и сын

Правда, некоторых из них назвать хозяевами можно было с большой натяжкой. Магнусу были знакомы несколько бедолаг, которые избавились от родительской опеки и с изумлением обнаружили, что оказались под каблучком у своих драгоценных женушек. Ну, допустим, не все становились в прямом смысле подданными дражайших супруг, но многим приходилось терпеть рядом с собой сварливую мегеру. Да, да, таких было немало, насколько знал Магнус. При мысли о таком безвыходном, беспросветном житье молодому человеку стало зябко. Еще сильнее его зазнобило, когда он подумал, как такая жизнь сказывается на детях. Правда, большинство знакомых ему семей казались довольно-таки счастливыми — мужья многого от жизни не ждали, жены ждали еще меньше, так что никто не был разочарован.

Неужели это — все, что он мог выбрать для себя?

Немного успокоившись, он напомнил себе о том, что по большому счету был мало с кем из своих ровесников близко знаком. Отпрыски благородных родов не общались с простолюдинами, а дети, не наделенные псионными способностями, так или иначе сторонились волшебниц и чародеев. Юные эсперы, двадцать лет назад откликнувшиеся на призыв королевы и составившие ее магическое войско, переженились между собой и завели детей, чему были очень рады как отец Магнуса, так и орден Святого Видикона. Увеличение числа действующих эсперов входило в сферу их первостатейных интересов. Но к тому времени, когда молодое поколение грамерайских эсперов обзавелось первенцами, Магнусу уже исполнилось десять. Даже его младший брат Грегори был на год — два старше потомков королевских чародеев. Детство у детей Гэллоуглассов получилось одиноким — но, с другой стороны, сами они этого почти не замечали, поскольку довольствовались обществом друг друга, а этого большей частью хватало за глаза. Чудесный подарок Магнус, Корделия, Джеффри и Грегори получали, когда выпадала возможность пообщаться с ровесниками — сыновьями короля и королевы, принцами Аланом и Диармидом, но это случалось редко. Другие же контакты со сверстниками у Магнуса бывали краткими и зачастую враждебными. И вообще по общению он не тосковал — до сих пор.

Вдруг в вышине послышался жуткий вой. Магнус поднял голову, насторожился. При мысли о грозящей опасности сердце у него забилось чаще — не от страха, а от волнения, потому что он, пожалуй, даже хотел сейчас с кем-нибудь сойтись в лихом бою. Но в следующее мгновение полы плаща Магнуса взметнул порыв ветра, и он понял, что никто не кричал, что просто ветер взвыл в ветвях.

Но как только молодой человек опустил голову, он увидел прямо перед собой незнакомца.

Магнус вздрогнул он неожиданности, но тут же нахмурился и возмущенно спросил:

— Кто ты такой, чтобы являться вот так бесцеремонно, без предупреждения?

Вопрос был хороший. Незнакомец выглядел совсем не по-грамерайски: остроконечная шляпа, плащ с капюшоном в викторианском стиле, брюки и резиновые сапоги с отогнутыми голенищами, причем все какое-то изношенное, потрепанное. Посох у незнакомца был украшен затейливой резьбой, а еще обращали на себя внимание его широченные бакенбарды — тоже, кстати, имевшие вид растрепанный и неряшливый.

— Кто ты такой? — еще более требовательно вопросил Магнус, и его рука легла на рукоять меча.

— Твой злой гений, Магнус, — ответило видение.

Магнус прищурился.

— Тебе известно мое имя?

— Разве не всем в Грамерае знакомо имя сына Верховного Чародея?

Удар попал в цель — намек на то, что он как бы сам себя не знает. Магнус сменил тему.

— Никогда не видел прежде таких одежд, как на тебе…

— Видел, — возразил незнакомец. — В своих книжках по истории.

— Разве что там. — Магнус нетерпеливо тряхнул головой, но сердце у него екнуло от страха. Что этому типу известно о его книгах? — Откуда ты взялся?

— Из Лондона, который описан в твоих книжках, — отвечал незнакомец. — Я тот, кто подбирает обрывки чужих мыслей, а потом копается в них, отыскивая то, что для меня забавно. Что не могу взять сам — покупаю, а все, что мне прискучивает или не представляет для меня ценности, — отдаю другим. У меня есть для тебя подарочек.

— Он мне не нужен!

— А я думаю, он тебе понадобится, потому что это заклинание на неприкосновенность.

— Чтобы мое тело не могло поразить никакое оружие? — уточнил Магнус и брезгливо скривил губы. — Такого не бывает. Это просто иллюзия!

— Тебе ли говорить о том, что бывает, а что нет, — негромко произнес старьевщик. — Нет, не все твое тело я мог бы сделать неуязвимым, а только твое сердце.

Магнус задумался. Ему частенько встречались юные особы, с виду достойные любви, но на самом деле желавшие только использовать его — так или иначе. Поэтому молодому человеку была понятна ценность заклинания, предложенного старьевщиком.

— А тебе-то что с этого будет? Что я могу дать взамен?

— Да ничего. — Старьевщик ответил тихо и, пожалуй, слишком небрежно. — Я же сказал тебе: эта безделица мне ни к чему, потому я и готов отдать ее тебе.

— Я не поверю никому, кто проявляет подобное бессребреничество, — проворчал Магнус. — А уж тем более нет у меня веры тому, кто не отсюда и не из этого времени, но при этом так много знает обо мне. Не желаю иметь с тобой ничего общего! Изыди!

Старьевщик пожал плечами и улыбнулся.

— Очень скоро ты передумаешь. Я посещу тебя вновь, когда мое предложение покажется тебе более ценным.

С этими словами он резко махнул рукой, как бы отсекая себя от Магнуса, и исчез.

Магнус некоторое время неотрывно смотрел на то место, где только что стоял незнакомец.

Потом он пришпорил коня и продолжил путь, потрясенный гораздо сильнее, чем ему хотелось в том себе признаться. Он постарался взять себя в руки, стал дышать ровнее и через некоторое время успокоился настолько, что начал обращать внимание на все, что его окружало. Дорога пошла на подъем. Конь сам шагал по оленьей тропке. Магнус осознал, что понятия не имеет о том, где находится.

И это его очень порадовало.

На самом деле находился он где-то посреди леса Геллорн — самого обширного во всем королевстве, чащобы которого были настолько же не исследованы, как материковая часть суши планеты Грамерай. К слову сказать, материковая часть в своем развитии застряла на каменноугольном периоде. Магнус догадывался, что скорее всего дорога завела его в район предгорий у северного края леса, а узнавать более точно у него охоты не было.

Еще он почувствовал, что дрожит от холода. Он натянул поводья и не без удивления обнаружил, что промок до нитки. Нужно было найти место, где можно было бы развести костер и обсушиться. В принципе не исключалась возможность телепортации в населенные края, но Магнус пока был не готов общаться с другими людьми. Он впал в тоску, это верно, но пока наслаждался одиночеством и хотел, чтобы оно продлилось подольше. Магнус старательно прислушался, прощупал ночь с помощью системы псионных ощущений…