Константин Костин - Снова байки

Для студентов-комсомольцев все было понятно. Граждане расхищают социалистическую собственность. Народное добро. Бесстыдники! И ожидали, что вечером приедет грузовик, в который все погрузят и машина вернет украденное обратно, в закрома Родины.

Однако… хрен там! Вечером, когда все автобусы с невольниками разъехались, ГАИшники достали свои сумки и набрали продуктов, кто сколько смог. Кроме студентов. Молодежь-то без сумок приехала! Не продуманные оказались.

— Все, мужики, хватай брезент, — приказал старший в конце смены.

Брезент дотащили до ближайшей канавы и туда, в грязь, вывалили все то, что было конфисковано за день. Картошку, моркошку, свеклу, капусту… прямо в болото, где все и сгниет.

— Как так? — удивились комсомольцы. — А зачем было изымать продукты, если не возвращать в колхозные амбары, а попросту выкинуть?

— Чтобы не украли! — коротко, но ясно пояснил старший смены.

Потерять табельное оружие для сотрудника органов — серьезный проступок. За этим следуют, как минимум, меры дисциплинарного характера. А может дойти даже до уголовного дела! Однако в новостях постоянно появляется информация о том, что полицейские забыли автомат в кафе или еще где.

Впрочем, не только для сотрудника органов, а для любого человека в погонах потеря ствола — это… это все равно, что потеря ствола! Это же потеря ствола! Теряют оружие постоянно. При разных обстоятельствах.

Рассказывают, в одной из воинских частей, когда офицер выронил Макаров во время посещения туалета типа «сортир», солдатики, нырявшие за пистолетом, достали целых три пистолета! Но, чаще, конечно, теряют по синему делу.

Один опер, возвращаясь в пятницу с работы, вспомнил, что давно обещал навестить своего одноклассника. А тут — пятница, чем не повод? Чтобы не идти с пустыми руками, зашел в винный отдел магазина, взял согревающий душу подарок и пришел в гости.

Разговаривали долго. Столько лет не виделись! И было, что вспомнить! Одной бутылки оказалось мало, в ход пошла вторая. После — третья. Кто хоть раз пил с ментами — тот знает, что пережить это мероприятие очень сложно. Там пара бутылок водки с закуской в виде единственного бутерброда — нормальное дело.

Короче говоря, как провожал гостя, одноклассник не помнил. Очнулся утром от настойчивых звонков в дверь, сопровождаемых барабанным стуком.

На пороге стоял запыхавшийся опер.

— Братан, я у тебя вчера ствол не оставлял?

— Да я и не знал, что ты со стволом был… но, признаться, я от вчера вообще мало что помню!

Раскопки начали на кухне. Методично, как при обыске. Посмотрели под столом, в шкафах, за холодильником.

— Так, где я еще был?

— Ну… руки мыл в ванной. И в туалете, конечно!

Там все тоже обыскали. Даже под ванную заглянули. Нету! Последняя надежда — коридор. Полочки, вешалки, крючочки. Все тщетно. Пропал ствол!

— Хана мне, — огорчился мент. — Получается, где-то по пути домой посеял. Уволят — как пить дать. Что я делать-то буду? Я ж, кроме как вязать руки, больше ничего не умею! Пойду, нажрусь с горя…

И тут выходит сын одноклассника — пятилетний ребенок. С большим, тяжелым, черным пистолетом!

— Папка! Ты смотри, какую игрушку я вчера нашел! В понедельник в садик с настоящим пестиком пойду!

А пистолет, надо заметить, с полным магазином! Хорошо еще, что у мальчугана не хватило сил оттянуть затворную раму, а то беды не избежать!

Родители попытались отнять игрушку — ребенок в истерику. Еще бы! Ведь никто, кроме него, в садик с настоящим пестиком не ходил!

К разговору подключился опер и выторговал свой Макаров за мороженное и другой пистолет — игрушечный. Получив обратно табельное, мент тем же вечером исполнил свое обещание — принес и мороженное и ствол. Игрушечный, конечно.

В Советском Союзе все было самое лучшее. И бесплатное. Жилье, образование, медицина. И это — для рядовых тружеников! Чего уж говорить про элиту, высшее партийное руководство? У них вообще была отдельная клиника, в простонародье величаемая Кремлевской. Собственно, это название благополучно живет и сейчас, в XXI веке. Хотя на самом деле она называется ЦКБ — Центральная Клиническая Больница, а при Советах носила слегка более длинное название: ЦКБ 4-го главного управления при Минздраве СССР.

Ежу понятно, что Кремлевской клинике было лучшее во всем Союзе оборудование и лучшие врачи. Даже не просто лучшие, а лучшие из лучших!

В один день далеких восьмидесятых годов один из чиновников самой счастливой страны в мире проснулся с икотой. Вернее, от нее и проснулся. Умылся, позавтракал, оделся. Икота не проходит. Доехал на служебной Волге до работы, поднялся в свой кабинет. Все икается! Выпил стакан воды большими глотками. Икота не проходит, хоть тресни! Дыхание задерживал. Не помогает! Что делать-то? Работать нужно, причем с солидными людьми — с правительством СССР! Несолидно как-то…

Вызвал водителя, поехали в ту самую Кремлевскую больницу. Зашел к терапевту, поведал свою проблему, ожидая, что доктор сейчас пропишет какие-нибудь пилюли или капли. Передовую советскую разработку, одним словом. И икоту сразу как рукой снимет.

— А вы пробовали говорить «Икота, икота, перейди на Федота, С Федота на Якова, С Якова на всякого»? — поинтересовался врач.

— Чего?

— Говорю: «Икота, икота, перейди на Федота, С Федота на Якова, С Якова на всякого».

— Ась? Я сейчас все правильно понял?

— Можно даже не в слух, про себя…

Чиновник сказал многое. Сказал бы больше, но икота мешала. Это ж надо такое предложить! В Советском Союзе! В конце ХХ века! На носу семидесятилетие Великого Октября, а докторишка этот… знахарь какой-то! И не где-нибудь, а в Кремлевской клинике! Лучшей не только в СССР, но и во всем мире!

Гневно хлопнул дверью, вышел из кабинета. Идет по коридорам к служебной Волге и бормочет себе под нос:

— Бардак в стране! Шарлатаны! Как в голову-то такое прийти! Икота, икота, перейди на Федота, С Федота на Якова, С Якова на всякого!

Идет и ругается. Ругается и идет.

Спустился к автомобилю, сел в черный ГАЗ-24…

— Как я посмотрю, доктор-то помог, — заметил водитель.

— Да какой там помог… — начал возмущаться чиновник.

И внезапно сообразил, что икота-то прошла. Почему? Что он такого сделал? Да ничего! Абсолютно! Только несколько раз повторил «Икота, икота, перейди на Федота, С Федота на Якова, С Якова на всякого». Не потому что в самом деле верил в чудодейственную силу слов, а потому что был возмущен в крайней степени.

Предположить, что именно это и помогло… с одной стороны — мысль, недостойная строителя коммунизма. А, с другой — как еще объяснить то, что икота покинула чиновника, стоило произнести «Икота, икота, перейди на Федота, С Федота на Якова, С Якова на всякого»?