Сергей Лысак - Падшие ангелы в погонах [СИ]

— Доброе утро, месье! Капитан Петров. Мы рады приветствовать союзников на земле Гибралтара. Мой командир майор Уваров хотел бы знать ваши дальнейшие намерения.

— Доброе утро, месье! Капитан Лавуазье. Мне приказано занять батареи на вершине Скалы. Но, похоже, мы опоздали?

— Нет, месье Лавуазье. Вы пришли вовремя. Мы здесь находимся как раз для того, чтобы исключить возможность стрельбы этих батарей и передать их вам после того, как Гибралтар будет полностью очищен от англичан. Судя по поступающей информации, ждать осталось недолго. Англичане, кто уцелел, удирают в Испанию. Как только французская армия выйдет на границу с Испанией, мы улетим и батареи в вашем полном распоряжении. Правда, тут и распоряжаться особо нечем, все разбито. А пока у нас еще есть время, может сделаем совместное фото для истории? У вас есть с собой французский флаг? Ведь не каждый день берут Гибралтар!

Капитан Лавуазье был вообще сбит с толку. Вначале он думал, как выкрутиться из безнадежной ситуации, а тут вдруг такое щедрое предложение. Но сориентировался быстро, и изобразил искреннюю радость от встречи с союзниками. Французский флаг несли с собой, чтобы водрузить его на самой высокой точке Скалы, но пришлось устанавливать его рядом с флагом русских. После этого сделали несколько совместных фото на фоне обоих флагов и разбитых английских орудий, причем так, чтобы всем было ясно — это снято не где-нибудь, а именно на вершине Скалы. После этого началось обычное общение, причем языковый барьер не был большой проблемой. На чудовищной смеси русского, французского, английского и немецкого все друг друга более-менее понимали. Капитан Лавуазье общался с командиром русских через переводчика. Но вот пришло сообщение по радио — десант вышел на границу с Испанией и водрузил там флаг Франции, прекратив преследование отступающего противника. Последний английский солдат покинул территорию полуострова, Гибралтар перестал быть английским. Испанцы не препятствовали и пропустили всех, кто хотел покинуть Гибралтар, на свою территорию без каких-либо эксцессов. Потребовали только сдать оружие. Но тут уж англичанам деваться было некуда. Получив это сообщение, русские поздравили союзников с победой, пожелали хорошо обустроиться на новом месте, забрали свой флаг и погрузились в геликоптеры, которые через несколько минут взмыли вертикально в воздух. Такого никто из французов еще не видел. «Летающие танки» улетели еще раньше. Сделав круг над Скалой, геликоптеры ушли в сторону моря, к своему авианосцу. Проводив их взглядом, капитан Лавуазье обратился к сержанту, велев ему подобрать с десяток легионеров, которые «похожи на людей». И фото с которыми нестыдно разместить на передовице всех газет во Франции. С французским флагом над Гибралтаром, разумеется. У него был приказ — водрузить флаг Франции на самой высокой точке Скалы и запечатлеть это на фото и киносъемку. Чтобы всем, кто увидит эти кадры, было ясно — перед ними Гибралтар. И он, капитан французской армии Франсуа Лавуазье, выполнил приказ! А каким образом, это никого не касается.

Когда вертолеты покинули батареи на вершине Скалы и направились на «Адмирал Макаров», офицер связи подполковник Матвеева улыбнулась адмиралу Жансулю и офицерам «Дюнкерка», стоявшим рядом с ней на крыле мостика и тоже наблюдавших за ходом операции.

— Вот и все, месье! Коварный Альбион сполна получил за свои неправедные деяния. Наша разведгруппа возвращается на авианосец, батареи «Сорви-голова». «Лорд» и «О'Хара» переданы отряду французской армии. Отныне вы здесь хозяева. А нам пора домой.

— Мадам, разве вы не останетесь отпраздновать такое знаменательное событие?!

Будьте нашими гостями!

— Благодарю вас, месье, но у нас приказ возвращаться. Очень рада была познакомиться с вами и надеюсь, что мы еще встретимся. Геликоптер за нами уже вылетел, так что прошу вас снова развернуть на борт первую башню…

Провожала Мурку, Шипа и Корда целая делегация во главе с самим адмиралом Жансулем. Когда вертолет совершил посадку на палубу «Дюнкерка», в него сначала пришлось загрузить целый ворох подарков от благодарных союзников. В том числе и французский коньяк. Перед тем, как зайти на борт вертолета, Мурка произнесла речь о дружбе и боевом братстве русского и французского народов, которую не смогут поколебать происки врагов. Пожелав всем удачи, попрощалась и козырнув, протянула руку адмиралу Жансулю. Адмирал не колебался. Улыбнувшись, он снял фуражку и поцеловал руку прекрасной лейтенант-колонель Матвеевой на глазах у всего экипажа «Дюнкерка». А затем долго смотрел вслед удаляющемуся геликоптеру, быстро превратившемся в темную точку на фоне ясного неба. Неожиданно его отвлекли.

— Mon Amiral! Срочная радиограмма от испанцев…

С другой стороны бухты за происходящим наблюдали не менее внимательно. И если бы все проклятия, которые сыпались на головы французов и этих наглых русских, которые словно черти выбрались из преисподней, реализовались, то воевать гарнизону Гибралтара бы не пришлось ввиду отсутствия противника. Но проклятия на них совершенно не действовали, и уже через несколько часов на вершине Скалы взвился русский флаг. А затем и французский. Что окончательно убедило адмирала Сифрета в бессмысленности дальнейшей стоянки на рейде Альхесираса. Правда, надо еще суметь отсюда уйти. Французская эскадра рядом, и можно только представить, какие кровожадные планы сейчас вынашивает адмирал Жансуль. Однако, пока ситуация позволяет, Сифрет решил оставаться на рейде Альхесираса до последнего. Ибо торопиться уже некуда. А за это время, глядишь, и подмога из Англии придет. По крайней мере, тогда французам придется сначала хорошо подумать, прежде чем лезть в бой. Сейчас же они могут расстрелять «Нельсон» и «Родней», как мишени на полигоне.

Увы, неприятности на этом не закончились. Когда адмирал увидел приближающийся к «Нельсону» портовый буксир под испанским флагом, он понял, что сейчас их будут отсюда выпроваживать. И не ошибся. Поднявшийся на палубу человек в форме полковника испанской армии на хорошем английском языке и в вежливых выражениях посоветовал адмиралу Сифрету покинуть рейд Альхесираса в течение двадцати четырех часов. В противном случае, Испания не будет предъявлять никаких претензий к французам, если они помогут командующему английской эскадрой это сделать. Угроза была недвусмысленной, но Сифрет все же попробовал блефовать.

— И Вы не боитесь, господин полковник, что на рейде Альхесираса поднимется такая пальба, что в ней пострадают и испанские подданные?