Елена Цугулиева - Эстеты из Кукановки

Рано утром Василий Фомич, в упоении от выигрыша, тихонько открыл дверь, прошмыгнул в квартиру, умылся, поставил присыпанное листьями ведерко с рыбой и удочки на кухне, и умчался на работу.

Работал он вяловато: давала себя знать бессонная ночь.

После обеденного перерыва на его столе зазвонил телефон.

— Вася? Это я! — раздался необычно взволнованный голос жены. — Слушай, где ты наловил эту рыбу?

— Как где? — испугался Лихопятов. — Как всегда, на речке Свинухе. Помнишь, мы еще туда купаться ездили в прошлое лето? Грязная такая. Ты еще ногу пропорола стеклом.

— О! О! — сказала жена. — Вася, немедленно отправляйся в институт…

— Какой институт? — разинул рот Василий Фомич.

— Этот… как его… ихти… в общем, по изучению рыбы.

— Зачем?

— Ты сделал удивительное открытие! — прокричала жена. — Тебе оно само в руки пришло!

— Да говори ты, в чем дело, — недовольно сказал муж. — Что за шутки.

— Какие шутки! В твоем улове оказались два морских окуня и одна камбала. Вот какова наша речка Свинуха! Предложи разводить в реках морские породы рыб — получишь премию. Ты, видно, ловил в темноте, не разглядел, окуней за карасей принял, а камбала — она на леща смахивает… Ты ведь знаешь, в этом рыбном деле ничего невозможного нет. Вот нашли же какие-то англичане рыбу-целиканту, которая по всем данным вымерла 70 миллионов лет тому назад. Так почему же…

Не дослушав, Василий Фомич положил трубку на рычаг и медленно опустился на стул.

Районный прокурор Иван Трофимович Кружков, сидя в своем кабинете, вел душеспасительную беседу с председателем колхоза «Золотое руно» Бесолом Бестаевым, старичком в белой войлочной шляпе, с хитрым лицом.

— Я согласен, дорогой товарищ Бестаев, что ваш колхоз самый шумный, самый драчливый, самый хулиганский не только в Сатагдонском районе, но и во всей республике. За прошлый отчетный период у вас было столько инцидентов, что хоть караул кричи.

— Гм… Может быть, инци…денты действительно забредали в наш колхоз, но я их не видал, — осторожно ответил Бесол. — Некогда мне следить за каждым приходящим и уходящим. Сам знаешь, дорогой амбал [2] Товарищ (осет.) . Курушков, сколько у нас всяких других дел. То сев, то прополка, то барашков надо стричь. Так что тех, про кого ты говоришь, я мог и не заметить. А вот хулиганов у нас сколько хочешь. Прочитай мое заявление, там все написано.

Прокурор вздохнул и начал читать.

— «За один только (месяц в колхозе состоялось четыре хулиганства. Два из них с физическими результатами в виде разбитого носа А. Богазова и укушенной щеки Дз. Табеева. Неизвестные хулиганы похитили с целью посмеяться бабушку местного завмага Хатагова. Ее увезли на колхозном тракторе на территорию соседнего района. Там ее оставили сидеть в казенном инвентаре до утра. А сами ушли. Что повлекло за собой пережог горючего.

Видимо, эти же неизвестные в ту же ночь выкрасили зеленой масляной краской лицо и голову спящего сторожа нефтебазы Лексо Вазагова…»

— Это ничего, голову он побрил, — утешительно сказал Бесол, — а лицо оттерли керосином. Они очень плохо покрасили, и краска легко отошла. Я это к тому написал, что хотел узнать, где эти негодяи достали зеленую краску. Я вот сколько бьюсь…

Прокурор строго посмотрел на Бесола и продолжал:

— «…а потому прошу выделить в распоряжение правления колхоза наряд конных милиционеров из десяти лошадей, желательно вооруженных». Эка хватил ты, уважаемый Бесол! Вам по штату полагается всего один милиционер, так он у вас есть.

— Все равно, что его нету, — смиренно отвечал старик, — днем он спит, а ночью бегает по танцам и сватается к девушкам.

— Тогда выходите из положения своими силами.

— А какие у меня силы?! — защищался Бесол. — Я старый, а хулиганы, да покарает их аллах и народный суд, юные и могучие джигиты.

— Никто тебя не просит сражаться с ними врукопашную, — наставительно заметил прокурор, — отдайте одного-двух под суд для примера.

— Знаем, слыхали, — ядовито сказал Бесол, — а после суда их тетки и матери побегут к прокурору с …пиляцией. А прокурор Касаев заступится за хулиганов и предложит купить им балалайки и обучать музыке за счет колхоза. Нет, так дело не пойдет! Давай конную милицию с автоматами!

— Это невозможно, — решительно сказал Кружков.

— Неужели я так и уйду от тебя с поникшей головой и сгорбленной спиной? — жалобно спросил старик. — Вон у тебя сколько книг. Неужели ни в одной из них нет для меня совета?

Прокурору стало стыдно и жалко старика, такого слабого и беззащитного. Он подумал немножко и сказал:

— Может быть, я кое-что и присоветую. Но для этого мне нужно знать кое-какие детали. Например. Откуда тебе известно, что правонарушители — молодые и сильные ребята?

— Эхе! — воскликнул старик, — ты бы посмотрел, Иван Трофимович, как они бегают! Как призовые скакуны! Еще никому ни разу не удалось догнать их, чтобы заглянуть в лица и узнать, какого отца, какой матери это дети.

— Ясно! — повеселел прокурор. — Я, кажется, смогу дать тебе хороший совет. Если сумеешь его выполнить, — можешь одним махом разоблачить всех хулиганов. А я даю тебе слово за них не заступаться и балалаек им не покупать.

— Давай совет! — радостно сказал старик. — Слушаю тебя.

— Так вот, — начал прокурор. — Видимо, ты не можешь сразу установить — кто именно там у вас хулиганит. То-есть, я хочу сказать, не можешь показать пальцем и сказать: «Вот этот!»

— Не могу, — печально согласился старик.

— Тогда попробуем идти от противного, — торжественно объявил прокурор. — Давай попробуем установить это методом исключения.

Бестаев, выпуча глаза, молчал.

— Не понимаешь, — разочарованно сказал прокурор. — Ну, тогда выразимся по-другому. Ты должен установить не кто является хулиганом, а кто, наоборот, явно не может быть хулиганом.

— Ну… У меня в колхозе шестьсот человек, — сказал старик.

— Погоди! — перебил прокурор. — Ты сам говоришь, что хулиганы — молодые и могучие парни. Значит, стариков и старушек — долой со счетов.

— Ага. — Старика осенило. — Женщин, девушек, детей, инвалидов — тоже не будем считать. Тогда…

— Погоди, Бесол, — остановил его прокурор. Он уже вошел во вкус, — теперь возьмем молодых и сильных и переберем их по косточкам. Начнем со старшего чабана Габи.

— Не может быть такой, — категорически отверг Бесол.

— Почему? — посмеиваясь, спросил прокурор. Он-то сам хорошо знал почему.

— Ты смеешься, прокурор?! Серьезный человек Габи! Герой соцтруда. У него шестеро детей. Ни за что он не пойдет на такое плохое дело. Стригалей тоже не считай. Они по полторы-две нормы дают, их потом на аркане с постели не стащишь. А хулиганы только ночью орудуют. Конюхи, дояры, сыровары нам тоже не подойдут, они для хулиганства не годятся.