Array Коллектив авторов - Морские досуги №4

А на следующий день — осмотр старинной крепости Акерсхьюз, в ней же находится и старый королевский замок, тоже открытый для посетителей, а также музей антифашистского сопротивления; затем — посещение Национальной картинной галереи. Итого, восемь музеев за один заход в инпорт! Кстати, в Антверпене я посетил 17 музеев из 22, указанных в путеводителе. Но, естественно, не за один день. Остальные 5 антверпенских музеев находились где-то в окрестностях города и оказались за пределами моей карты. Ну, и что может быть лучше такой жизни!?

Читатель, вы, вероятно, решили, что все моряки так проводили время. Увы… На 99 % интересы моих коллег ограничивались только «маклаками», у которых мы покупали дешевые шмотки. «Больше суток, больше шмуток!». И это при том, что почти все музеи в Европе бесплатны.

Да и сейчас, более 40 лет спустя, когда шмотки никому не нужны, встречаю иногда на Карибских островах наших соотечественников. Как и европейцы, они путешествуют на огромных круизных лайнерах, но на этом сходство и кончается. Здесь система такая — лайнер заходит в порт на рассвете, а уходит в море на закате. Иногда в одном порту стоят одновременно 5–6 лайнеров. Так вот, все пассажиры выходят в город утром, беленькие, чистенькие, стайками, весело щебечут и с фотокамерами в руках. А наших я узнаю издали. Они выходят в город тоже компанией, но только в два часа дня, молчаливые, хмурые, помятые и неумытые. Ну, я-то понимаю — всю ночь ребята отдыхали по-русски, не выспались… Мне их всегда жаль!

А ведь такие прогулки, как в Осло — это и есть те тренировки для тела, души и мозга, без которых о здоровье и мечтать не стоит. Грустно, но я уверен, что все мои сверстники и коллеги рано вымерли по причинам, среди которых также и отсутствие интереса к жизни; им не нужны были музеи, даже бесплатные, не нужны были пешие прогулки и знакомство с этой, такой удивительной и прекрасной «планетой людей».

Ткаченко Николай Адамович

Родился в 1937-м году в гор. Звенигородка, Черкасской области. 60 лет проведены на капитанском мостике, сначала — матросом-практикантом, а потом, и капитаном судна. Закончил в 1957–м Херсонское мореходное училище МРХ СССР, в 1968-м, заочно, и Калининградский технический институт МРХ СССР, по специальности — «Судовождение на морских путях». Инженер-судоводитель, капитан дальнего плавания.

https://www.litres.ru/nikolay-tkachenko/ob-avtore/

В 1974–1979 годах я учился в Калининградском высшем военноморском училище (КВВМУ). Как во всяком военном учреждении, у нас был комендант — капитан морской пехоты, красавец под 2 метра, с широченными плечами — всегда образцово наглажен, берет залихватски скошен направо. Курсанты, особенно младших курсов, старались избегать с ним столкновений и, заметив офицера, заблаговременно меняли направление движения. Если коменданту не нравилось, как ему отдали честь, он пускал курсанта «по кругу». То есть сам продолжал идти туда, куда шел, а курсант должен был забежать вперед метров на десять, развернуться, перейти на строевой шаг и отдать честь как положено, прижав левую руку к бедру, поднимая ноги на прямых коленках как можно выше, при этом громко печатая шаг. Процедура повторялась несколько раз, пока коменданту не понравится.

В перерывах между учебой, дежурствами и самоподготовкой курсанты строили новый забор вокруг «системы» (так мы называли училище). Технология строительства была незамысловатой. В строго размеченные, вырытые ямы втыкались и заливались бетоном готовые бетонные же столбы. Каждый столб имел пазы, в которые помещались деревянные трехметровые брусья — по высоте столбов. Готовые (стокилограммовые) щиты поднимались между брусьями в пазах и приколачивались к ним обыкновенными гвоздями. Несколько месяцев — и забор готов. Его покрасили в яркий зеленый цвет. И я бы сказал, что стало красивее, чем было. Только в старом заборе были дыры, дававшие путь к свободе, а в новом ничего подобного с ходу не наблюдалось. Ничего, со временем разобрались! Кто-то из курсантов сообразил, что щиты, приколоченные к брусьям в пазах, при определенных усилиях поднимаются вверх вместе с брусьями. Не все, конечно, а только те, где брусья попрямее, где сопротивление трения поменьше. Эти места, где «трение поменьше», знали все, кто интересовался возможностью отлучиться.

Так вот, как-то сидит наш комендант у себя в кабинете, в окно смотрит. Свет выключен, вечер, время самоподготовки. Тем временем трое отважных подходят к третьему от угла щиту (там темно было, фонарь перегорел), приподнимают щит, подставляют приготовленный кусок доски сантиметров 80 и, согнувшись в три погибели, выскакивают на волю. Людей-то конкретных издалека не видно! Видно только, как заборный щит приподнимается и через 15 секунд падает на место. Для этого надо было просто выбить ногой подпорку. За забором железнодорожная насыпь. Вдоль нее прямо в город всего несколько сот метров. И по ней никто не ходит, удобно.

Комендант запоминает третий щит, снимает с вешалки плащ, не включая света, выходит и запирает кабинет. Проходит через КПП, прощается с дежурным и, вместо того чтобы идти домой, обходит вдоль забора «систему», заходит за угол, отсчитывает третий щит и ложится на плащик за железнодорожным полотном. Ждать приходится недолго. Забор приподнимается и три темные фигуры нарисовываются меньше, чем в десятке метров от коменданта. Он приподнимается, как для низкого старта, и громко и четко командует:

— Стой! Раз, два!

Замешательство? Это не то слово, каким можно охарактеризовать состояние трех разгильдяев второго курса штурманского факультета КВВМУ. Скорее — паника и катастрофа. Бежать бесполезно, догонит в несколько скачков. Бежать в разные стороны? Все равно хоть одного поймает, остальных вычислит. Понятное дело, что все из одной роты. Комендант чувствует моральное и физическое превосходство. Уже не так громко, вполголоса, командует:

— Ко мне. Ложись.

— Можно курить, — добавляет, — в кулачок.

За пять минут комендант подробно познакомился с первой тройкой залетчиков. Очередных самовольщиков ждать долго не пришлось — все вскоре повторилось с точностью, как под копирку, и через несколько минут к нему уже понуро шла вторая тройка. Только другого факультета. Дальше все было уныло и буднично:

— В колонну по одному — стройся! Шагом марш!

Через КПП виновные прошли мимо удивленного дежурного: мол, вроде товарищ комендант уходил домой — а это что за «культпоход». Пришли к рубке дежурного по училищу. Капитан выстроил всю великолепную шестерку перед рубкой, доложил обо всем, что нужно — и только тогда, сдав с рук на руки всю бригаду, с чувством выполненного перед Родиной долга убыл в расположение семьи.