Array Коллектив авторов - Морские досуги №5

— Капитан пулей с мостика вниз…

— Шпангоуты щупать полетел.

— Всё экономим. Ни буксира, ни лоцмана…

— Да, вроде, ничего, не сильно зацепили.

— Ничево-о! А на полметра камень повыше — было бы тогда — «ничево»!

— Море, парень — измена лютая, — после небольшой паузы вставляет кто-то невидимый назидательную поморскую мудрость.

Через полчаса народ, успокоившись, расходится по каютам и кубрикам, а ещё минут через двадцать к борту подходит буксир.

Так неожиданно «весело» начался очередной рейс вокруг Европы четырёхмачтового барка «Седов». А была это ночь с 24 на 25 декабря 1991 года.(Как потом оказалось — именно в этот час меняли флаги над Кремлём, советский на российский. Мистика!)

Утром, после завтрака, сижу в библиотеке, на новом своём рабочем месте, порученном мне на период рейса. Ещё в моём ведении кинобудка с двумя старенькими «Украинами» и грудой фильмов в железных банках, но фильмами и «Украинами» я займусь вечером, а пока, скучая в ожидании клиентов, листаю свою коленкоровую тетрадку, сидя за привинченным к палубе, как и полагается на судне, аккуратным столиком.

22. 12. 91 г. Вечером 7 декабря посидели компанией. Хорошо посидели, только на другой день жена сказала:

«Господи, что с людьми стало! За вечер едва две бутылки выпили».

«Вот, — говорю, — мать, какие дела: «цистерна», видать, наша кончается».

В понедельник суетился на работе, собирался, доделывал долги, а вообще — мыслями уже в дороге. До этого три дня ворошил старые папки, тетради, рылся в шкафах и столах… Где-то же было, было! И, наконец, — нашел! Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что эти листки, исписанные мелким почерком года четыре тому назад, ещё понадобятся.

Тринадцатого — поехали. Через двое суток были в Калининграде. Отсюда 40 километров до поселка Светлый, где должен ошвартоваться наш барк, только что вернувшийся из Германии.

«Седов» еще стоял на рейде. Больше суток мы прождали его на судне «Атлантикниро». Шестнадцатого, почти в полночь перебрались на причаливший «Седов», и вот уже практически неделю живем здесь. Послезавтра отход. И потечет однообразная морская жизнь, день за днём, неделя за неделей. Новый год должны встречать в Эмдене, в ФРГ. Что-то там за погода? Здесь, в Калининграде, зимой и не пахнет. Сегодня и вовсе простоял сентябрьский день. К вечеру, правда, нанесло тучки, и пошел снег, а до того солнце светило, и даже грело…

Маясь бездельем, переписал те самые листки, которые так долго искал в Мурманске, помня об их тайной связи с сегодняшними днями.

Сон:

Причал, у причала большой белый пароход. По трапу снуют люди; кто-то сходит, кто-то, суетливо передвигая чемоданы, поднимается на судно. Я тоже направляюсь к трапу. Беспокойная мысль лихорадочно мечется во мне: «Пароход? Почему пароход? И этот ровный ухоженный причал?! Но как же плыть на пароходе туда, куда собрался я? Ведь там нет моря, и даже река в тех местах не судоходна!» Но ноги сами несут меня вперед; теперь не я управляю своим телом, а, кажется, неумолимая судьба несет меня своей волей и властью.

Белая громада заслонила горизонт, надвинулась неотвратимо. Сейчас я ступлю на трап, потом дальше вверх и всё! Всё! Возврата не будет!

Порыв теплого ветра сорвал чью-то шляпу, и та, весело подпрыгивая, катится вдоль пирса. Не останавливаясь, я смотрю вслед улетающей шляпе, и взгляд мой случайно падает на борт парохода. Машинально фиксирую странное название: «Гигант гигантский». Это замысловатое название словно придает сил, уверенности, — и я уже на борту.

Здесь многолюдно и шумно. Разноликая толпа, одетая преимущественно в белое, снуёт по палубе. Люди громко разговаривают, перекликаются, а лица у всех сосредоточенны и серьезны. Я пробираюсь в толпе, спешу куда-то, мне что-то надо узнать. Скорее! Скорее!! Иначе я могу опоздать. И мелькают спины, лица, чемоданы. Я пробираюсь, сам не зная — куда, но, чувствуя, что иду именно туда, куда надо. Вот спускаюсь по гулкому металлическому трапу вниз и оказываюсь в тесном коридоре, плотно заполненном людьми в светлых одеждах. Сюда? Сюда! По сторонам коридора то и дело открываются двери кают и в них входят «светлые» люди, постепенно освобождая проход. Я стремлюсь в конец коридора. Там, у небольшого окошечка, похожего на билетную кассу, стоят несколько человек.

«Разр-р-решит-те!»

Я проталкиваюсь меж людьми и оказываюсь прямо напротив окошка. Там, за ним, кто-то сидит, низко склонившись над столом, и я, не видя лица, обращаюсь к светлой копне волос:

«Куда?»

«Что куда?» — спрашивает копна, не поднимая головы.

«Куда мы плывем?»

Копна встряхнулась; кажется, её владелец (или владелица) хохотнул, но головы так и не поднял.

«Куда мы плывем, извините?» — еще раз спрашиваю я, начиная раздражаться и чувствуя подсознательно, что мой вопрос теперь уже не имеет смысла. Что-то произошло, и вопрос потерял смысл. Но что? Почему?

«.. ерск.» — ответила копна невнятно. Я ничего не понял, а люди, стоящие у окошка, начали теснить меня, и окошко заслонила чья-то светлая спина. «Ку-да-а?!!» — в отчаянии крикнул я в эту светлую широкую спину. Спина повернулась, и из под лохматых бровей на мясистом лице, глянула злыми глазами.

«Вам же сказали: в… ерск!»

Человек кричал громко, прямо в лицо мне, брызжа слюной и сверкая бешеными и потными глазами. Но я снова, как и в прошлый раз, не разобрал начала слова, только почему-то опять подумал: «Там ведь нет моря, и даже река не судоходна».

Этот непонятный и незнакомый… ерск представлялся мне именно тем городом, куда я собрался.

Обратно я шел по опустевшему коридору и думал о странном названии парохода. Оно неотвязно вертелось в голове и, поднявшись на залитую солнцем палубу, я вдруг громко произнес, глядя на удалявшийся берег: «На пароходе «Гигант гигантский» я отправляюсь в путь океанский!»

Всё решилось само собой…

Медленно удалялся берег. Там стояли машущие руками люди и с каждой минутой они становились всё меньше и меньше. В голубом небе светило горячее солнце, и отражение его призрачно раскалывалось на маленькие сверкающие кусочки в легкой ряби морской воды, чуть колеблемой теплым утренним ветром.

«Да, надо плыть! Надо плыть! И к чёрту сомнения!» — думал я решительно, глядя вперед, в ту сторону, где горизонтом было только море. Врезаясь носом в темно-синюю гладь воды и, оставляя позади, за кормой, белый пенистый след, растворявшийся скоро в мелкой ряби волн, плыл белый пароход. Он плыл туда, где не было моря, и даже река была не судоходной.

24.12.91 г. Моряцкие мечты-заботы:

1) Скорей бы уйти!

2) Скорей бы придти!

Отход намечен на 20 часов.

25.12.91 г. Проснулся без четверти четыре. Покачивало. Поднялся в ходовую рубку к вахтенному штурману.