Михаил Левитин - Возлюби ближнего!

— Я тебе еще вчера сказать собиралась, да забыла. Нас сегодня ждут в загсе. Я уже договорилась. Дворец бракосочетания — слишком пышно, да и возраст не тот. А в загсе теперь тоже очень мило. Можно даже в буфете шампанского выпить. Свидетелем будет Петька Кривобоких и наша уборщица тетя Нюша. Надень, пожалуйста, вот эту рубашку и галстук. Давно бы пора зарегистрироваться. А то получается как-то неудобно: имею мужа, а по паспорту — девица.

Кроме ударника Петьки и уборщицы тети Нюши оказалось еще двое гостей. Их Кореньев никак не ожидал увидеть.

Сразу же после появления очерка в «Дымской жизни» растроганная Регина захотела познакомиться с отважным спасителем Кореньева. Сделать это оказалось не так уж трудно, поскольку в нотариальной конторе работала одна из поклонниц эстрадного искусства.

Совсем недавно, после выступления в клубе работников умственного труда, к Регине подошла молодая женщина и представилась:

— Балановская Елизавета Антоновна. Мне очень понравился ваш номер, и я хочу поблагодарить вас за доставленное удовольствие.

Не избалованная похвалами, Регина даже прослезилась.

Оказалось, что им по пути, и дорогой, польщенная похвалой артистка, бегло упомянув о настойчивых просьбах целого ряда известных эстрадных ансамблей занять у них ведущее положение, слегка коснулась и своей личной жизни.

Разговор, начатый на улице, был продолжен в комнате у Елизаветы Антоновны, за чашкой кофе с печеньем сюпрэм, которое испекла по собственному рецепту хозяйка дома. Не остался в стороне и вопрос, неизменно возникающий в разговоре всех молодых женщин. О семейном положении Регины.

— У меня есть муж, но мы не зарегистрированы, — призналась Регина. И, желая быть откровенной до конца, не только назвала фамилию фактического супруга, но и чрезвычайно сжато рассказала биографию Кореньева.

— Так я его видела — видный такой, не очень, правда, разговорчивый, — деликатно заметила Елизавета Антоновна. — Он к нам в контору приходил… доверенность оформлял на имя…

— Не вспоминайте этого страшного типа, — театрально воскликнула Регина, — это все в прошлом… А Кореньев, действительно, видный мужчина… О нем, если помните, писали в газете…

— Да, — ставя новую вазу с печеньем и наливая кофе, подтвердила Елизавета Антоновна. — С ним несчастный случай был… Он упал в воду. Из реки его вытащил мой коллега, Лупцов Василий Георгиевич! Если б вы знали, какой это расчудеснейший человек!

Теперь никого не удивит появление на скромном торжестве в комнате Кореньева Елизаветы Антоновны Балановской и Василия Георгиевича Лупцова.

Приглашена была и супруга Василия Георгиевича — Агния Прохоровна, но в дело вмешался грипп, и герой очерка в «Дымской жизни» разделил честь присутствия за скромным свадебным столом с Елизаветой Антоновной Балановской, уборщицей тетей Нюшей и ударником Петькой Кривобоких.

Здесь бы следовало самым подробным образом описать атмосферу взаимоуважения, отметить веселое настроение виновников торжества, но опять жанровый профиль сатирика не позволяет автору надеяться на достойную реализацию этой задачи, и он, опуская занавес, приглашает дорогих читателей к чтению следующих глав повести.

Появление Гарри Курлыкина в помещении «Инюрколлегии» вызвало в этом солидном учреждении немалые волнения.

Сам Гарри и понятия не имел, почему так долго и внимательно рассматривали предъявленную им доверенность на ведение дел. После того как доверенность была изучена одним работником, она пошла по цепи — от регистратора к дежурному юристу, от юриста к секретарю коллегии, и, только побывав у самого старшего начальника, вернулась по той же цепи обратно.

Тут необходимо сделать предупреждение, адресовав его тем читателям, которые привыкли действовать методом индукции и торопливо переходят от частного к общему, ждут от автора злой реплики по поводу бюрократических порядков, имеющихся еще в целом ряде учреждений. Так вот, не будет этой реплики.

В данном случае следует не обвинять работников «Инюрколлегии» в бюрократизме, а, наоборот, хвалить за отсутствие в их действиях верхоглядства, формалистики и излишнего преклонения перед хорошо оформленным документом.

— Как фамилия доверителя? — спросила Курлыкина секретарь, хотя фамилия и была указана в документе.

— Тут же написано… Кореньев.

— А вы ему кто? Родственник? — с тревогой в голосе спросила секретарь, не отрывая взгляда от причудливо топорщившихся бакенбард посетителя.

Курлыкин страдальчески покачал головой и негромко ответил:

— Я ему больше, чем родственник. Он, представьте себе, в бурных волнах качается, вот-вот ко дну пойдет, а я, в чем был, лезу в воду и тащу его из рук неминуемой смерти. Так вот, скажите теперь, — картинно помолчав, спросил Курлыкин, — кем я ему прихожусь?

Секретарь ничего не ответила, пошепталась с начальством и сказала все то, что уже передал Курлыкин Кореньеву по возвращении в Дымск. Курлыкин напрасно искал причину столь печального финала своей миссии. Он не знал, что несколькими днями раньше на имя председателя пришло письмо следующего содержания:

«Уважаемые товарищи!

Из газет мне стало известно, что вы разыскиваете гражданина Кореньева Г. Р. по наследственному делу, связанному с его тетей, умершей в Аргентине в этом году.

Так вот, я этого Кореньева хорошо знаю. Когда-то кривая дорожка сдружила меня с такими, как он, пропойцами-тунеядцами. Но в силу различных обстоятельств я осознал губительность алкоголя и вышел на правильный путь трудовой жизни. С тех пор я порвал всякую связь с «бичами», — они себя так называют сами, а на самом деле являются подонками, каким был и я, хотя в этом теперь стыдно даже признаться.

И вот случилось так, что я недавно оказался по служебным делам в городе Дымске, в котором, по имевшимся у меня сведениям, окопался и вышеупомянутый Кореньев Г. Р.

Он, как мне сказали в милиции, где я наводил о нем справки, желая сообщить ему о вашем объявлении, остался таким же тунеядцем и выпивохой, каким был и раньше.

Постоянной работы Кореньев по-прежнему избегает, а «летает» с одного предприятия на другое, гоняется за длинным рублем и, поработав кое-как неделю, делает прогул, после чего увольняется.

Разыскал я там и другого своего бывшего знакомого по прошлым временам — это существо почище Кореньева. Он тоже из этой же компании, но человек опасный, занимается спекуляцией и дает деньги в долг, а потом сдирает с них проценты.

Этого Курлыкина давно бы пора изолировать, о чем я высказал, зайдя в отделение милиции города Дымска, но там говорят, что не пойман — не вор, а у него все документы в порядке и к нему никак не придерешься.