Александр Лядов - Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник]

— Именно этой версией я всегда пользуюсь при общении с женщинами…

Он не лукавил. Самое удивительное состояло в том, что этот невысокий, изуродованный, потерявший работу, семью и жилище человек не опустился, не спился, не разочаровался в жизни и пользовался потрясающим успехом у женщин самой высокой пробы.

Несколькими годами позже я стал свидетелем разговора двух директоров крупных проектных институтов. Речь шла о выполнении приказа министерства по сокращению численности штата на двадцать процентов. «Экономика должна быть экономной»! Могучий лозунг!

Наш директор тяжело вздохнул:

— Не знаю, что делать… Сейчас много заказов — и наших, и зарубежных, а я должен сокращать людей… А ты как решаешь этот вопрос?

Коллега, улыбаясь, но тоже с грустью:

— У меня план перевыполнен — тридцать пять процентов уехало в Израиль.

— А как ты работать будешь?

— А это уже совсем другая история. Тоже предлагают очень солидный проект, а кто будет выполнять — ещё не соображу.

Наш задумался и неожиданно предложил:

— Давай я тебе переведу десять-пятнадцать процентов нужных людей. По бумагам всё оформим как надо. Ты выполнишь заказ, получишь премию, моих не забудешь, а я отчитаюсь о сокращении. Кампания стихнет, и всё станет на свои места.

— Не возражаю. Только людей я подберу сам. По деловым и политическим качествам, — с улыбкой закончил он.

— Договорились.

Главным инженером проекта был назначен Л. Б. Штейн.

Конец пятидесятых годов. Всюду звучало имя Валентины Гагановой, прядильщицы Вышневолоцкого хлопчатобумажного комбината, которая, как утверждалось, добровольно перешла в отстающую бригаду и вывела её в передовые.

— Все собрались?

Кузьмин взглядом проверил: слева за столом — серьёзный Чуев, рядом Гринько — знаток всех сортов и наименований спиртных напитков, весельчак и балагур Спиваков — руководители основных цехов прокатного металлургического производства. Справа — парторг, профорг.

— Докладывай, — кивнул Кузьмин парторгу.

Тот встал и, глядя в бумажку, начал читать:

— Партийным комитетом завода нам оказана честь. Нужно рекомендовать кандидатуру бригадира для перехода в отстающую бригаду с целью улучшения её работы и, таким образом, поддержать почин Гагановой. Это должен быть, — он усилил голос и медленно начал перечислять, — передовик производства… с трудовым стажем… член КПСС или комсомолец… морально устойчивый… хороший семьянин… непьющий…

Оратор положил листок на стол. Тишина. Все с улыбкой смотрели друг на друга.

— У нас таких святых нет, — убеждённо сказал Чуев. — Я, честно говоря, не понимаю, что это за привилегия такая. Это же, наверное, должно идти от самого человека, а не от оказанной чести. И как это будет выглядеть практически? Зову я, например, Иванова и предлагаю перейти в другую бригаду по собственному желанию. Он посмотрит на меня как на чокнутого. А через два месяца та бригада будет самой пьющей в цехе. Тоже — почин! Прошу внести в протокол.

— Начнутся обмены опытом, поездки, банкеты, газеты. Надо выбрать середнячка, чтоб производство не страдало. Нам оказана честь, видите ли. Лучше б зарплату повысили, квартиры дали. Ему честь создадут, а мы хорошего парня потеряем… сопьётся, — грустно вздохнул Гринько.

— Так… Кто ещё не высказался из организаторов заговора? — спросил Кузьмин. — Спиваков?

Предыдущие двое свою точку зрения обнародовали сидя. Спиваков встал, поправил спецовку и, с напускной серьёзностью чеканя слова, начал:

— Дорогие товарищи! Друзья! Перед нами поставлена серьёзная задача, имеющая большое политическое и общественное значение, и мы должны…

— Прекрати, Спиваков, — прервал его начальник. — Давай по делу.

— Есть! Значит, так. Официально уведомляю партийные и профсоюзные организации. Что у меня с завтрашнего дня свой почин! Не хуже. Я в отпуске и еду со своей Ниной Семёновной починять семейные отношения. Никем и ничем помочь не успею. Но сказать по повестке дня — пожалуйста.

— Это ты можешь, — все рассмеялись.

— Недавно у нас в посёлке свадьба игралась. Когда все «поднабрались», пошли танцы, песни, частушки. И там я услышал, какую оценку официальному почину дал наш неунывающий женский пролетариат:

Разлюблю хорошего, Полюблю поганого, Пусть все люди говорят, Что я как Гаганова.

Общий смех прервал Кузьмин:

— Сплошная контра, как я с вами ещё на свободе? Два дня — и документы чтоб были у меня на столе.

И все пошли подбирать кандидатуру.

Уговорили Григория Антонова. Он работал старшим вальцовщиком на мощном прокатном стане. С ним трудились ещё два вальцовщика, солидной бригады никакой в подчинении не было, опыта руководства тоже, но это никого не интересовало. Нужна была кандидатура. Он согласился. А главное — подходил по многим параметрам.

Тридцать лет. Член КПСС. Закончил ПТУ (производственно-техническое училище). Рост 190 см. Глаза карие. Светловолосый. Огромные ручищи. Производственная кличка — Медведь. Любимая песня — «Первым делом, первым делом самогоны». Женат.

Разъяснили, что все всё понимают: отрапортуют, пошумят-пошумят и забудут. Но представлено всё будет как добровольный переход в отстающую бригаду. Пообещали бесплатные путёвки семье (жена, дочь, сын) на отдых в Крым в хороший сезон, а также талон на приобретение автомобиля (со скидкой!).

Так Григорий Васильевич Антонов (ласковое имя «Грыня») стал «гагановцем». Никто не обратил бы на это особого внимания, если бы через некоторое время по заводскому радио, днём, когда работала смена Антонова, не прозвучала передача, посвящённая передовикам производства. Молодая журналистка, захлёбываясь от восторга, рассказывала об успехах Антонова, его волевом характере, правильном понимании почина, ловких руках, замечательной семье, серых глазах и большой любви к музыке… В заключение она елейным голосом произнесла: «По просьбе Григория Васильевича прозвучит первая часть Первого концерта для фортепиано с оркестром Петра Ильича Чайковского».