Евгений Баширов - Дни трейдера

– Дед, а ты откуда все это придумал, и не обкурился ты чем-нибудь, вон травы вокруг сколько, и со знаком, который на мне – это что? – осматривая себя, произнес Михаил.

– Поживете с мое в миру, слепым столько лет, много что откроется в этой жизни, а тебе скажу, как на духу: придет время – сам узнаешь. Добавлю только одно: плохого в этом нет, наоборот, великая честь выпадет на долю твою, и как ты справишься с этим, будет зависеть только от тебя. А сейчас езжайте быстрей, темнеет быстро здесь, не успеешь оглянуться, как ночь наступит, вам добираться домой засветло надо, – закончил речь свою размеренную слепой старик, давая понять, что сей разговор на этом закончен и его больше расспросами не беспокоить.

Озадаченные, данной информацией, друзья сели в машину, припаркованную у стены на время посещения монастыря, на площадке, и поехали напрямик через огромное поле, решив так сократить маленько, и это сокращение пути им вышло боком: засели в грязи посередине этого поля чернозема по самое днище машины после недавних прошедших проливных дождей. Чертыхаясь, откапывая машину и видя конец их безнадежного дела, после неудавшейся попытки освободить машину пришли к взаимному умозаключению, что без посторонней помощи никак не обойтись. Снарядили Васю за скорой помощью, может, найдет что-нибудь в этом мирке тихом захудалом, пока окончательно не стемнело. Сами, голодные с утра, выбрались из грязи, выпачканные в той грязи с ног до головы, туда, где немного посуши, и стали ждать какой нибудь помощи, заодно и голодных комаров здешних, тучей налетевших ниоткуда, подкормить надо, молодой вкусной кровью.

Помощь пришла удивительно быстро в лице местного тракториста Никодима, мужичка средних лет, широкого такого, степенного, как и все жители русской глубинки, отмеченного, как показалось всем, печатью алкоголизма в затуманенных глазах, лихо восседавшего в тесной кабине вместе с нашим Василием на стареньком тракторе марки «Беларусь».

– Знакомитесь, это Никодим, прошу любить и жаловать, обещал помочь нам.

Никодим вышел из трактора, пожал всем руки, по-хозяйски обошел застрявшую машину, что-то внимательно разглядывая, быстро подцепил авто тросом, рванул на своем тракторе с места, и машина уже стояла на сухом месте.

– Как это у вас так ловко получилось?

– Не вы первые, не вы последние идиоты, – прозвучало в ответ. Вас за сезон знаешь сколько, тупых, через наше поле пытается проскочить? За пять лет, что я здесь, никто не проскочил, нет бы десять минут по нормальной дороге потерять и дальше ехать, куда вам надо, нет же, стараются на сутки застрять здесь и мне работенку подкинуть, – подытожил Никодим. – Да и подзаработаю немножко, еще за постой возьму с вас, мне на неделю хватит, а там, глядишь, другие такие же вляпаются.

– А за постой с чего? Мы не собираемся ни у кого останавливаться.

– На себя, умники, поглядите – какие вы грязные, куда вы в таком виде поедете, у меня в хлеву свиньи чище, чем вы. Голодные, небось, и куда вы в ночь тронетесь, а у меня и банька прогрета к этому случаю, и на стол соберу поесть, чем бог послал.

– И сколько будет стоить это все удовольствие? – резонно задал вопрос Николай с его бухгалтерским призванием считать все и вся.

Никодим, глядя на него, ответил:

– Договоримся, не дороже денег будет, а если денег нет, так это неважно, ну, рассчитаетесь на том свете угольками, вы за мной держитесь, и минут через десять будем на месте.

Деваться тут было некуда, и доводы Никодима оказались очень убедительными, выбирать не приходилось, так что поехали за ним и, как он говорил, через десять минут, обогнув монастырь с северной стороны, оказались у добротного дома своего спасителя в тихой деревушке дворов так на тридцать, с той стороны монастыря деревушку за высокими стенами было не видать. Машину оставили у дома, сами сразу направились в баньку смывать луговую липкую грязь. Мылись и рассуждали о пользе бани и о том, что лучше – сауна или русская баня, растопленная по-черному. Разглагольствовали так, как будто каждую неделю посещали бани и являлись отменными знатоками банного дела. Никодим в это время, пока друзья мылись, накрыл на стол из скромных своих запасов, и уже чистые душой и телом окончательно, довольные всем, друзья и Никодим расположились за большим деревянным столом, сервированным простой деревенской едой: картошка молодая отварная, внушительный шмат сала нарезанного – из местной хрюшки, яйца домашние вареные, откуда-то взявшая здесь селедка, миска жареного мяса – судя по запаху, баранина, пупырчатые огурчики с огорода, некоторые соленья и посередине стола – четверть самогона. Увидели в натуре, как она выглядит, эта знаменитая, известная по старым фильмам четверть.

– Садитесь ближе к столу, что есть, тем и рады встретить наших гостей, – пригласил Никодим. Друзья не стали лишний раз себя упрашивать, при том что с утра, кроме арбузов и персиков, в желудке ничего не было, и те в спешном порядке покинули бренные тела друзей по дороге в монастырь. Все дружно, почти без приглашения накинулись на еду.

– Никодим, все продукты натуральные, свои? – громко чавкая, задали вопрос.

– А как же, все свое, окромя селедки из нашего продмага, здесь, во дворе и огороде выращено. Теперь давайте выпьем за встречу, а то набросились на еду и не выпили, так сказать, притом что самогонка у меня знатная, три очистки пройденная – слеза. Разлили сей хваленый напиток по граненым стаканам. Существует версия, почему стакан граненый, – чтобы, когда упал набок пустой, то не катился по столу… В общем, со словами «Будь здоров, боярин!» выпили. Реакция на самогонку была не одинаковая у всех, но общее что-то прослеживалось: выпученные из орбит глаза и в зобу дыханье сперло. Кое-как отдышавшись, кто-то вспомнил шутку из одного кинофильма: «Ключница делала, градусов семьдесят будет». Не поняв всей этой фразы, Никодим, вроде как-то обидевшись на них, произнес: «Какая ключница, мы сами ставили на хорошем зерне и сами гнали. У нас кузнец Степан, такие знатные аппараты самогонные делает из нержавейки, из области за ними приезжают, чтобы приобрести, спрос большой на них. И еще большая просьба: пальцами и яйцами в солонку не лазить».

Друзья залились смехом, представив эту картину: яйца и солонка.

– Никодим, можно вопрос задать?

– Валяй, аппетитно так пережевывая мясо ответил Никодим.

– Откуда такое имя заковыристое у тебя, вроде не ходовое по нынешним временам?

– Батя мой историей православных имен занялся как-то, все значение имен искал и вот результат. Хорошо, что в свое время Акакием не назвал, у самого имя было Карл в честь Маркса, который написал “Манифест коммунистической партии” и “Капитал” и был бы я Акакий Карлович, и как жил бы я с этим, а так Никодим Карлович звучит подругому совсем, даже как-то уважительно.