Дмитрий Бавильский - Последняя любовь Гагарина. Сделано в сСсср

– Не до меня ему сейчас, не знаешь, что ли?

– А меня не волнует – до тебя ему или не до тебя, вынь да положь…

Ох, ломает парня, ох как ломает, изумляется Олег, чувствуя прилив тайного наслаждения. И ведь сломает. Так что снова помогать придётся. Бесконечная история какая-то.

А потом они за одним столом встречаются и говорят друг другу приятности. Как воспитанные, истинно светские личности.

Аки говорит по телефону: калы-балды-чекалды, хрен поймёшь, вот хитрый китаец, совершенно не догадаешься, что у него на уме. Олег пару часов наблюдал за ним – ничего противозаконного, когда один в комнате, если не считать арфистки Мелкиной, заглянувшей на огонёк. Но – взрослые люди, вполне имеют право на лево. А когда один – то молчит, а если говорит по телефону – то хрен пойми, о чём: или заговор обсуждает, или о поставках свежей рыбы договаривается.

А у Даны – сессия воспоминаний. Про детство. Одна из подружек подкинула тему – песенники, которые обязательно вела каждая советская девушка; девичьи альбомы с сердечками, виршами, а главное, текстами песен про любовь. Большую и чистую.

– Ты не достойна восхищенья,

Ты не достойна даже взгляда,

И, милая, прости мне это –

Ты не достойна даже яда, – писали мы «слова народные», искренне веря в собственную инфернальность.

– Ага, и точно бы глядя на себя сторонним, мужеским взглядом…

– Очень уж любви хотелось.

– Когда срываешь розу,

Смотри не уколись,

Когда полюбишь мальчика,

Смотри не обманись…

(А Олег думает: когда полюбишь девочку… не обманись. Главное – не обмануться).

– Ну, не только. Дружбы тоже, – сказала Дана и закатила глаза. – Роза вянет от мороза, роза вянет от тепла, а моя подруга Роза не завянет никогда.

Товарки стали вспоминать, перебивая друг друга.

– Желаю с лестницы свалиться,

Желаю выпрыгнуть в окно,

Желаю в мальчика влюбиться,

Не в пятерых, а в одного.

– Сердце разбито, капает кровь,

Вот до чего доводит любовь.

– 17 звёздочек на небе,

12 месяцев в году,

15 мальчиков я знаю,

Но только одного люблю… – выкрикивает Дана, а Олег думает: снова цифры?!

– И ведь на полном серьёзе всё это писалось. Думалось и писалось.

– Девочки, а ещё помните, как мы ведь пытались иностранные песни русскими буквами писать? Ну, там, «Варвара тянет кур…» из «Bony M»… Основывались на созвучиях.

– Не кур она тянула, а слово из трёх букв…

– Да?

– Да, я была уверена, что Патриция Кац поёт, мол, эй, туфли забери…

– И у неё же была фраза о том, что «Лизонькин па (то есть папа) – майор…».

Все смеются.

– Ну, про «говно» в песенке Queen все помнят? И как «King krimson» верещал «Козлы, козлы, козлы…» (изображает)

– Все!

– А Лайза Минелли, как сейчас помню, пела песенку про Ленинград. Точнее, звучало как «Ленинграф», ну, казалось, что это совмещение «Ленинграда» и «Петергофа».

– Нет, она пела не про город, она же пела «Ленин – граф», утверждала, так сказать, его дворянское происхождение!

– Ну, может быть.

Все смеются.

Вот такими пытливыми и внимательными были советские дети. Ловили информацию про свободу буквально из воздуха…

– А у меня с этими созвучиями была такая история. Я очень любила песню «Маэстро» Аллы Пугачевой, «Вы, в восьмом ряду, в восьмом ряду, меня узнайте, мой маэстро…», ну, и записала её на слух в песенник.

– Ох, хорошая была песня. Правильная. Жизненная такая. Я как совок вспоминать начинаю, так сразу пугачевские песенки из извилин лезут. Вся, можно, сказать, моя жизнь. Как без неё, родимой. А история-то в чём?

Олег высокомерно подумал, что единственная песня, которую он записал бы в свой персональный песенник, – это тот самый опус Бьорк, с которого у него «новая жизнь» началась.

– А потом моя двоюродная сестра, Наташка Мамонтова, правильная такая и грамотная девушка, спрашивает у меня недоумённо – что это за «мамряду» такая.

– Мамряду, а это что? Что это?

– Ну, я же на слух писала, «вы в восьмом ряду, в восьмом ряду…» Вот мне и померещилась эта самая «мамряду».

Все смеются.

– А ты сама-то как это «мамряду» для себя расшифровывала?

– Ну, я-то была просто уверена, что это такая особая, можно сказать, высшая стадия любви… О которой только в песнях и поётся…

– Ага, клятва – ветер,

Дружба – смех,

Любовь – игрушка,

Но не для всех…

Наконец, вышел к людям, Король Ясно Солнышко, спустился по лестнице, ведущей на пляж, застукал общественность врасплох. Искренне рады, так как никому плохого не хотел, не желал, не делал. Если есть зависть – твои проблемы, воспитывай внутренний мир. Хотя хочется искренности. Которой нет.

– Я понял, в сорок лет жизнь только начинается… – процитировал героиню советского фильма. Устало улыбнулся. Почему, вдруг, устало? Ведь всё только начинается. Привычная маска всезнающего человека. Альфа-самца. Спишем на болезнь: болеть устал.

Мысли, мгновенно вспыхивающие в голове, проносятся вихрем, удивляешься тому, что по-прежнему маскируешься. Ищешь защиты. Зачем защищаться? От кого? Ведь ты тут главный.

Остатки прошлого? Прошлой жизни? Пережитки и инстинкты. Безусловные советские рефлексы. Поставил на тормоз неуверенность (первые шаги по родной земле – всегда мимо ролевых пазов). Включил фары ближнего света, подошёл к людям ещё ближе.

Все поворачивают головы. Улыбаются. Шёлковый халат развевается. Морской бриз. Жара и солнце, день чудесный. Я люблю тебя, жизнь.

– Слона-то я и не заметил, – Петренков, мнимый муж Ирины, как всегда неловок. Подошёл, пожал руку.

– А я всё, мужик, про тебя знаю, – хотелось сказать в ответ. – Не достанется тебе Ира, как есть не достанется – не по себе дерево рубишь.

Но – сдержался, вмешиваться не стал. Не царское дело. Ещё придёт время. Неизвестно, каким боком ситуация повернётся, лучше в кармане лишний козырь попридержать.

Остальные замерли. В недоумении, но, будем думать, в восхищении. Могли бы, вообще-то, проявить больше активности. Полный озорства Маню, ребенок с чахоточным румянцем, подбежал с песком в руках. Устроил салют. Спасибо.

А про день рождения и про выступление Бьорк ему рассказали. С сочными подробностями, несколько нарочито перебивая друг друга. Оттаяли, типа. Шок прошёл. Олег кивал, слушал. Рыжий Шабуров, из угла, подал реплику.

– Есть же видео.

– Да-да, есть видео, всё задокументировано, – подтвердил кто-то, стоящий за спиной. Не оборачиваться.

Более того (тут Гагарин незаметно хмыкнул), камеры слежения записали певицу даже в ванной и в туалете. На досуге посмотрю-посмотрю, не помилую. Они-то не знают. Эксклюзив, однако. Вот только с делами разгребусь. Дела? И здесь дела? Спохватился, стоп, что за дела? Что подразумевается под делами?