Валерий Брусков - Театр Абсурда

— Вы что, серьёзно собираетесь брать захваченное здание штурмом?! — ужаснулся Беркли.

— Да… — коротко ответил майор. — Или автобус… Других вводных у меня не было…

Беркли схватился за голову.

— Они там все рехнулись! Будет бойня, вы это понимаете?! Что они ответят, когда их за это спросят?!

— Так вы уйдёте со своими в тыл, или останетесь здесь?.. — вдруг спросил майор.

— У вас есть приказ и об отстранении меня и моих людей от дел?! — резко ответил Беркли.

— В нем не было ничего относительно вас конкретно. Можете остаться. Если у вас достаточно крепкие нервы…

В груди у Беркли дунул холодок.

— Может, мне пойти к нему и предложить себя вместо тех несчастных людей?..

— Вряд ли он согласится, комиссар. Скажу вам даже больше: это не спонтанная акция безумца, жадного до денег, а хорошо продуманный террористический акт. В аэропорту его ждут вооружённые до зубов сообщники, поддерживающие с ним непрерывную радиосвязь. Мы случайно перехватили их канал. Они заберут деньги и заявят, что отпустят заложников только после посадки в самолёт. Они сядут в него, часть заложников для отвода глаз действительно отпустят, а остальных просто расстреляют прямо в самолёте и сбросят над океаном… А нам до последнего момента будут морочить головы. Мирного исхода быть не может, комиссар! В аэропорту вторая группа спецназа начнёт операцию одновременно с нами.

Беркли платочком промокнул на лбу пот.

— У вас есть снайперы? — спросил он уже деловито. — Надо его по возможности ограничить в крови…

— Они давно заняли свои позиции.

…Из-за булочной вырулил большой автобус.

— Всё, это сигнал нулевой готовности! — сказал майор. — Уводите поскорее своих людей, они могут нам помешать!

Полицейские ушли, недоумённо оглядываясь на ходу, а автобус медленно подрулил к двери здания, где спрятался террорист. Водитель с поднятыми руками вылез из кабины и пошёл в дом.

Он был там минут пять: судя по всему, обыскивали его тщательно — и в поисках оружия, и на предмет спрятанных на нём «жучков». Он вернулся к своему автобусу, забрался в его кабину, и стал терпеливо ждать.

…Террорист вышел в плотном кольце захваченных людей. У всех руки были связаны за спиной. Стрик шёл в их окружении, чуть присев, чтобы возможные снайперы на крышах имели гораздо больше шансов попасть в заложников, а не в него.

…Первый выстрел прозвучал, когда группа заложников была уже возле автобуса. Не выдержали нервы у одного из снайперов, испугавшегося, что Стрик уйдёт из поля зрения его оптического прицела, и приказ о его уничтожении будет не выполнен.

Беркли в этот момент смотрел в бинокль.

…Пуля попала террористу в грудь, но, видимо, не задела сердца или угодила в бронежилет. Он резко качнулся от удара, ствол его автомата изрыгнул струю пламени, и заложники тут же стали падать: кто от пуль, а кто просто от страха. У Стрика был скорострельный «Скорпион», поэтому очередь слилась в почти монолитный гул.

И тут началось! Пули, летевшие со всех сторон, высекали искры из булыжной мостовой и брызги крови из тел заложников. Стрелявшие, казалось, уже не разбирались, кто здесь друг, а кто — враг, и косили всех подряд. Раненые заложники вскакивали, чтобы снова упасть уже от другой пули, и забиться в агонии. Душераздирающе кричали женщины. Стрика крупнокалиберными пулями отшвырнуло к уже изрешеченному автобусу, но он всё никак не мог упасть и, изумлённо глядя на то, как военные хладнокровно расстреливают тех, кого сам он щадил до последнего момента, помогал стрелявшим своим автоматом, пока в нём не кончились патроны…

Только тогда он наконец упал лицом вниз, будто давая всем понять, что до конца выполнил своё подлое земное предназначение. И затих…

Стрельба сразу же смолкла. Жутко кричали раненые, бились в короткой агонии умиравшие. Около десятка заложников, всё-таки вырвавшихся из этого Ада, сразу же попали в руки врачей. Истерика не пощадила лишь единицы из них…

Беркли бессильно опустился на землю.

— Убийцы!.. — прохрипел он. — Зачем?!.

— Тихо, комиссар! Тихо! — Оберли отдал команду, и солдаты, забросив ставшее ненужным оружие за спины, кинулись к автобусу. Люди в штатском уже спешили туда со своими таинственными ящиками. Мостовая была залита кровью, на которой все поскальзывались. Люди падали, вскакивали и, не обращая внимания на испачканную одежду, проделывали какие-то странные манипуляции. Солдаты оттаскивали мёртвых в сторону, а гражданские тут же с помощью трубок и проводов подсоединяли к ним свои ящики.

Изрешеченного пулями водителя, безжизненно свисавшего из окна автобуса, чуть не забыли, и занялись им только в последнюю очередь.

Беркли был один в своём убежище, все остальные сгрудились в центре площади. Он тяжело поднялся, и медленно пошёл к ним, обессилевший от ненависти к этим людям, только что на его глазах совершившие чудовищное в своей бессмысленности преступление.

Майор Оберли встал у него на пути.

— Возьмите себя в руки, комиссар!

— Вас будут судить… — сказал Беркли сквозь стиснутые зубы. — Вас просто обязаны судить…

— Меня наградят, — возразил майор. — И вас, скорее всего, тоже. За оказанную нам помощь.

Беркли помотал головой.

— Мне уже начинает казаться, что здесь не он один был сумасшедшим маньяком…

— Смотрите! — воскликнул вдруг майор.

…К погибшим в перестрелке подкатили сразу несколько машин скорой медицинской помощи; неподвижные тела укладывали на носилки, которые тут же вдвигались в чрево микроавтобусов. Машины с воем сирен уносились, и их место быстро занимали другие.

— Среди заложников погибших не будет, комиссар, — уверенно сказал Оберли и призывно помахал рукой одному из штатских, находившихся поблизости. — Док, пожалуйста, объясните ему всё!

Гражданский протянул Беркли ладонь.

— Профессор Эрикссон, президентский спец-центр медицинских исследований, — с готовностью представился он. — А вас, комиссар, я знаю! Наслышан о ваших подвигах на ниве борьбы с преступностью. И, честно скажу, восхищён вами.

— Что здесь происходит, профессор?!. — спросил Беркли, растерянно разводя руками.

— Вы курите, комиссар? — спросил вдруг медик.

— Нет! — резко ответил Беркли. — И не пью!

— Сигарету я вам, так и быть, не предложу, — сказал Эрикссон. — А вот выпить пару рюмок хорошего виски в ближайшем баре настоятельно рекомендую. Это великолепно снимает стрессы!

— Вы уклоняетесь от прямого ответа, док! — настаивал Беркли. — Что здесь творится?!

— Эксперимент, комиссар. Сложнейший, уникальнейший эксперимент в условиях максимальной трудности.

— Вы научились воскрешать мёртвых?..

— Да, научились!

— Сначала убив живых?..