Татьяна Рудина - Продайте мне хоть что-нибудь!

Маргарита Николаевна проснулась раньше будильника. Опять. Она уже давно не удивлялась этому. Очень редко ей удавалось проспать до его звонка. Она уже не помнила, когда это было в последний раз.

На часах было 7.15. На 45 минут раньше. Это еще хорошо. А то, бывало, и на два часа раньше просыпалась.

Но главная проблема – в последнее время Маргарита Николаевна совсем стала плохо засыпать. И спать хочется, а заснуть – ну никак! Из-за этого появилась усталость, особенно во второй половине дня, когда начиналась самая работа. Раздражительность, которой раньше в себе не замечала.

Лежала иногда да четырех утра, а то и до пяти. Вставала, курила. Снова ложилась. А нет сна, и все! И курить-то уже ночью не надо было бы совсем, а все бока отлежишь – встанешь, покуришь.

И к врачам идти не хотелось. Знаем мы этих врачей – посадят на таблетки, что они еще могут. А потом что?

Нет, только не снотворные. Гадость – всем известно.

Вот от этой бессонницы все и началось.

Все эти мысли полезли, которых сроду не было.

Про Витьку-то всегда думала. И до бессонницы. А как про него не думать? Единственный сын. И такой непутевый – вот что значит без мужика рос.

Отец Витькин бросил их – еще года мальчишке не было. Уехал куда-то. Ни алиментов, ни помощи, хоть иногда. Да какое там! Пропал, и все. Не было отца у Витьки. Никогда не было.

Воспитывала как могла. В школу часто ходила. Вызывали. Уже с детства хулиганом был. Связался с компанией – самая шваль, какая есть. Их во дворе все боялись. И старше Витьки все на два-три года. Ну чему хорошему они могли его научить?

Закончил девять классов еле-еле. «Поваром, – говорил, – хочу. Повар никогда не пропадет». Он готовить-то действительно рано научился. И хорошо готовил.

Маргарита Николаевна приходила с работы – а у нее ужин на столе. Хороший парень, чего говорить. Заботливый. Если б не компания.

После колледжа в армию забрали. Десантником.

Когда пришел из армии – думала, вот сейчас работать пойдет, полегче жить будет.

Но поваром не захотел. «Какие повара? Ты что, мать? Я теперь – десантник. Не пропадем!»

И пошел охранником на автостоянку. Работал в ночные смены, а днем отсыпался. А в выходные – он два через два работал – таскался неизвестно где.

И опять дружки какие-то появились. И старые не отставали, школьные еще.

Ой как ей все это не нравилось. Не доведут до добра эти дружки.

Хоть бы девушка какая-нибудь серьезная появилась. Он с ней никогда о девушках не говорил: «Всему свое время, мать. Дождешься, успеешь еще бабкой побыть».

Хоть бы скорее. Семья будет – остепенится.

Но этой ночью ей не спалось совсем из-за других мыслей. Витька тут ни при чем.

Когда они появились у нее? В какой момент? Уже и не вспомнишь.

Магазин.

Работала Маргарита Николаевна в нем уже очень давно. Восемнадцать лет. Сначала, еще когда молодой была, работала в «Хрустале». Хорошие времена были. Хрусталь был дефицитом, и все продавщицы были, что называется, в шоколаде. И пересортицу делали, третий сорт за первый торговали, чего греха таить. И наоборот – с первого в третий перекидывали для своих.

И разное другое: ничего криминального, а зато только почет и уважение. Деньги и благодарность.

А потом эти девяностые пришли, будь они неладны.

И все, что Маргарита Николаевна накопила за годы работы, – все сгорело. Сама виновата: нечего было в эти пирамиды лезть. В девяносто четвертом все потеряла. До последней копейки.

И магазин закрыли.

Осталась без работы. Спасибо подруга помогла. Новый меховой открыли. Ее туда заведующей взяли. И она Маргарите Николаевна предложила к ней идти. Но тут уж было не до выбора, да и место не самое плохое. Некоторые на рынок ушли торговать – не могли устроиться. Или в ларьки. Такое время было, что поделаешь?

Сначала трудновато было. Это же совсем другой профиль. В хрустале-то Маргарита Николаевна отлично разбиралась. С закрытыми глазами могла торговать, что называется. А тут меха.

У нее была шуба: купила, когда еще работала в «Хрустале». Дорогая была шуба по тем временам. Из нутрии. Но тогда она могла себе ее позволить. Да и норку могла купить. Но это было неприлично. Да и нельзя. Директриса только в норке ходила – не боялась. А простая продавщица – в норке? На какие-такие, спросить могли. Уж лучше бы на норку отдала, чем на пирамиды эти. Пусть бы висела. Но что уж сейчас.

Так вот, когда пришла в меховой, заново учиться пришлось. Всему. И меха изучать, чтобы объяснить покупателю, за что он такие деньги отдает.

Зимний мех лучше – плотность другая.

Ворс какой – густота, структура, количество дефектов.

Мездра – цвет, прочность крепления ворса, толщина, эластичность, степень растяжки.

Тонировка и краска.

Роспуск и цельные.

Мужские шкурки и женские.

Цвет опять же. Разный цвет – разная цена.

Да и мехов-то сколько! У одной норки сколько цветов, начиная со стандартного коричневого до бесконечности. Все время новые цвета выводят.

Да много всего, о чем раньше Маргарита Николаевна понятия не имела.

Но самое главное – самой меняться пришлось. Там, в «Хрустале», все по-другому было. Там продавцы главными людьми были. А сейчас времена-то изменились, и главный человек – это покупатель. Вот этому труднее всего было научиться. Заискивать и в ноги кланяться ему, конечно, не надо. А угодить – обязан. Бесконечно, по несколько часов, если надо обслуживать, пока она, эта покупательница, решится на что-то. И от этого зарплата твоя зависит. Процент от продаж.

Очень трудно было поначалу. Но жизнь заставит – чему хочешь научишься.

И через какое-то время Маргарита Николаевна вошла, что называется, в колею. И вежливо разговаривать научилась, и при этом чувство собственного достоинства не терять. Это в дорогом магазине – самое главное.