Александр Никонов - Хуевая книга

Один из самых лучших комплиментов про меня в мое отсутствие отпустил мой одноклассник Чибисов, допившийся нынче до алкогольной эпилепсии. Он сказал своим алканам-корешам, тупым гегемонам, хлещущим водку стаканами: "Вам, блядь, лишь бы упиться. Вот Никонов, блядь, с вами пить бы не стал, потому что, блядь, вы хуярите стаканами без всяких тостов, лишь бы нахуячиться!" Да! Я так не пью! Так пить - грех! В свое время мне пришлось поездить по городам, пожить в заводских гостиницах. А там вечная публика - толкачи. Купят водки и квасят. Мне с чужими людьми квасить - радость не велика. Я тут как девушка - в охотку и только по любви.

Помню, в Темиртау достали меня толкачи, чуть не силком посадили ханку жрать. И мужики-то неплохие, особенно один там - Арнольд-татарин, ростом с хуй и картавый. Пришлось пойти на хитрость. Налил в чашку воды для запивки, набрал в рот горькой водки и, якобы запивая, всю ее спустил в чашку с водой, которую потом выплеснул в раковину. Терпеть не могу пить с чужими.

Зато с корешами... Другое дело. Но сначала я тоже ошибался. Молодой был студент. Нажирался едва ли не в любых компаниях. Но потом утончился...

Вот у меня тут на бумажке в Архиве зафиксированы случаи самых мрачных попоек, когда я был просто в жопу. Исключительно в жопу. В сиську просто.

Первый раз это страшное дело случилось, естественно, на первом курсе, на майские праздники. На даче у Олежки Косокина, преферансиста. Собралась там шобла. Не сказать, чтоб заядлые корифаны, просто с курса. К тому же мне бабы не досталось. Впрочем, кроме одной пары, там никто и не ебался. Наверное, по молодости и опьянению. Косокин только хотел Будашеву вздрючить. Начал даже по пьяни задвигать среди ночи дверь шкафом, чтоб не вошли. Но Будашева стала блевать, а Косокин спьяну запутался в штанах, а потом пошел с ведром и тряпкой вытирать блевотину.

Короче, приехали мы на эту дачу, за водой сходили, бабы за какие-то полтора-два часа сгондобили жрачку, расставили. Сели за стол. И понеслось! Хули, молодые, меры не знаем. Намешали, уебошились. Ф-фу-у-у!..

Я после этого впервые в жизни узнал, что у меня бывают провалы в памяти от сильного подпития. Мне потом Косокин рассказывал, а я не верил, что такое творил. Прикуривал сигареты одну за другой и пропихивал их в горлышко недопитой бутылки. Играя в карты с Косокиным, крыл семерку шестеркой и утверждал, что все правильно. Но помню только, что ходил блевать на огород.

Утром меня разбудил Медведкин (мне нужно было с ранья ехать домой, чтоб отправиться с предками на дачу). Я, еще не проспавшийся, вспомнил, что накануне блевал, и пошел во двор посмотреть свою блевотину, уточнить, не много ли ущерба нанес косокинской усадьбе. Но пошел почему-то не на огород, где вместе со мной блевала Будашева (ее первая серия), а заглянул в пустую двухсотлитровую бочку у крыльца, наивно рассчитывая найти там свою блевотину. Почему-то меня это сильно тревожило. (И потом, придя после праздников в институт, я слегка опасался встречи с Косокиным: не станет ли он ругать меня за заблеванный огород. Он не стал. Не заметил. Или не опознал блевню). Но Медведкин, вышедший за мной на крыльцо, увидев, что я смотрю в бочку, спросил:

- Ты что, пить хочешь?

- Ага, - ответил я, чтобы скрыть свой подозрительный интерес к поискам блевотины.

Медведкин взял ковшик и пошел в дом искать воду. Там он нашел в рассветном полумраке помойное ведро с водой, куда Косокин бросал блевотную тряпку (за Будашевой с пола убирал), набрал ковшом воды, добрая душа, и принес мне. Я как-то незаметно для себя выпил этот ковшик и по рассветному холодку направился к станции. Всю дорогу до Москвы проспал. Помню еще, пытался войти в метро на Ленинградском вокзале со стороны выхода и долго и тупо смотрел на захлопнувшийся турникет. В метро спал. А, идя от метро к дому, у булочной встретил одноклассника Наумова, он спросил:

- Откуда ты такой?..

Сам Наумов, наверное, шел в такую рань откуда-нибудь с блядохода.

Окончательно моя голова прояснилась только когда я подошел к двери квартиры.

А водка тогда стоила 4.12.

Второй раз я набрался до положения риз со своей двоюродной сестрой на ее даче. Мы туда отвезли продукты для поминок и решили вечерком слегка промочить горло. И ужрались в жопу. Оба.

Сидели, пиздели за жизнь, и хуячили водку 100-граммовыми стаканами. С течением водки наша беседа приобретала характер все более путаный. Кончилось все это блядское безобразие далеко за полночь, когда мы решили погулять по ночной деревне. Я немножко поблевал по пути, а мало что соображавшая Галя перманентно спрашивала, видимо мгновенно забывая свой вопрос:

- Саш, тебе что, плохо?

Мне плохо!? Мне плохо!? Да мне пиздец!!!

...Конечно плохо, если человек блюет...

Потом Галке ударила моча сходить к подруге. Мы пошли, качаясь тонкою рябиной. Проснувшаяся подружка увидела наше трудное состояние и пошла провожать нас обратно до дома.

А наутро вся деревня говорила, что мы с Галей ночью бродили пьяные как качающиеся приведения.

Третий раз я хорошо назюзюкался в доме отдыха им. Владимира Ильича, на озере Сенеж. Наша банда в полном составе плюс Вова Моренблит из параллельной группы отдыхали там на зимних каникулах. Но Сенежу необходимо посвятить целую главу. И я посвящу этому целую главу. И я так и назову ее - "Сенеж". И вот она, эта глава...

Наша бандитская жизнь делится на несколько этапов. Они все называются по местам и времени пребывания: Запор, Картошка, Жопа (лагеря), Магнитогорск, Строяк, Диплом, Медведиха, Пицунда. И один из этапов - Сенеж.

...К Владимиру Ильичу мы приехали со своими лыжами. Это было зимой 1985 года. В застой. Последняя зима застоя, унесенная ветром. До апрельского пленума 1985 года, до Оша и Ферганы, до Ельцина и Лигачева, до Цхинвала, Молдовы, Гамсахурдия. До Берлинской стены. До гуманитарной помощи и Абхазии, и Жириновского, и Гайдара.

До антиалкогольного Указа.

Еще в поселковом магазинчике при доме отдыха вовсю стояло вино. "Лучафэр". "Мэргэритар". "Вечерний звон" в ушах. С тех пор я знаю: в мою сине-красную сумку, подаренную мамой, входит ровно 10 бутылок по 0.7. [9] Но это не значит, что мы купили только 10 бутылок. О, нет! А что еще вам сказать?

Многие охотники любят фотографироваться на фоне заваленных зверей. А мы на Сенеже по очереди снимались на фоне поверженных бутылок. Я - и 12 пустых бутылок в ряд. Яшка - и 12 пустых бутылок в ряд. Баранов - и 12 пустых бутылок в ряд. Бен - и 12 пустых бутылок в ряд. (Потом мы их сдали и купили еще винца).