Сергей Кобах - Вверх тормашками – вниз Аджикой

Но в тот раз родители мои личные в целях приобщения меня к водоплаванию прикупили мне маску подводную с трубкой и ласты.

Я, как взял в руки все эти приблуды, сразу понял: вода — моя стихия! И по хрен, что плавал я как вилка в йогурте. Маска с ластами вселили в меня просто невъеbическую уверенность в собственных плавательных силах. Особенно после того, как я напялил на себя все это дайвинг-снаряжение и подошел к зеркалу. Сомнений не осталось: я умею плавать!

Еще полдня я пьяной водомеркой шарахался по квартире в ластах и в маске, пугая домашних внезапным своим появлением из-за углов. Ходить в ластах было крайне неудобно, но зато они не шлепали, когда я крался по ковру.

И хотя после того, как я вот так, по ковру, подошел к бате сзади, он, уняв икоту, пообещал мне вырвать эти ласты с корнем, рвения моего не поубавилось.

…По дороге на море, а ехали мы на машине, остановились около какого-то озера отдохнуть и перекусить. Я, как увидел воду, ажно встрепенулся весь! Срочно, где мое снаряжение? Душа дайвера требовала стихии.

Сноровисто (а фуле полдня тренировался дома?) напялив на берегу маску, всунув куда надо трубку и нацепив ласты, я судорожно поскакал к воде.

Почему-то по камешкам скакалось не так сноровисто, как дома по ковру. И впервые меня посетила мысль, что все может оказаться несколько сложнее, чем я предполагал.

Как нырять, я знал и умел, потому что видел много фильмов, где люди в снаряжении, подобно моему, красиво уходили с борта лодки в воду. И я четко усвоил: нырять правильно спиной вперед. То есть в теории мне равных не было.

…Не добегая до воды метров пять, я на ходу, чтобы не терять инерции для красивого нырка, развернулся и приготовился изящно, как в кино, занырнуть в пучину. Но что-то пошло не по плану. Оставалось совсем немного, когда ноги, бегущие пятками вперед, как-то заплелись, и нырнул я вполне изящно, но, блин, немного рановато. До воды еще оставалось метра два, а я уже нырял.

Взметнувшиеся выше головы ласты заметили злобные отдыхающие и очень некрасиво заржали. Мне стало даже как-то обидно и неуютно. Тем более что при падении на спину я воткнулся трубкой в землю и чуть не оставил все зубы на загубнике.

Ничё, ничё-ё, утешал я себя. Коперника тоже не сразу сожгли… И у меня получится.

Вторая попытка была умнее и напичкана знаниями, почерпнутыми из моего предыдущего опыта. Опыт подсказывал: задом ныряют тока с борта лодки. А во всех остальных случаях надо передом.

Зайдя по колено в воду, я оттолкнулся своими худосочными отростками и, изобразив в воздухе американскую горку, смело вошел в чуждую мне среду.

Среда в натуре оказалась чуждой и враждебной. Причем настолько, что я и не ожидал. Удар воды получился такой силы, что мое тощее лицо полностью, вместе с ушами и мозгами, провалилось в маску, а здоровое овальное стекло, сильно приблизившись к выпученным в ожидании встречи с прекрасным зрачкам, несколько свернуло нос куда-то вбок.

В состоянии нереального удивления я, пробив верхние слои водоема, почти вертикально вошел в нижележащие слои. Последние оказались не такими уж и толстыми. Этот нюанс я непроизвольно отметил, когда воткнулся всем своим озадаченным лицом в дно, на котором росли какие-то красивые зеленые заросли, из которых стремительно и постоянно с ужасом оглядываясь удирал какой-то рачок. В тягомотине своей жизни этот рачок был нетороплив и тормознутен, и за это над ним посмеивались все обитатели. Но сейчас он несся гигантскими скачками по дну, удивляя местную ихтиофауну внезапным превращением и настораживая выпускаемыми пузырьками воздуха.

Воткнувшись забралом в дно, я на секунду задумался. Что-то тут шло не так. Может, ласты неправильные?

Я осторожно пошевелил ими… Они шевелились. Но я почему-то все еще не плыл. В панике я заскреб ластами по дну, пытаясь проплыть хоть сантиметр, и тут же врезался макушкой в корягу.

Уже всплывая, я начал догадываться, что карьера дайвера у меня, наверное, закончилась.

А на берегу какие-то гады — много гадов — ржали, глядя на то, как маленький мальчик осваивает суровую стихию.

Не, туризм — дело хорошее. Палатка, костерок с котелком, природа. Животные разные симпатичные бегают, птички из клювов извергают различные ноты. Романтика, да и только.

Это сейчас я стал круглым и ленивым, а всего несколько пятилеток назад я был худым и шустрым. Ну и поэтому не чурался лесной романтики, палатки и, собственно, птичек.

В этот раз мы с другом нахлобучили на себя рюкзаки брезентовые, нацепили сапоги резиновые и кряхтя поползли за романтикой и комарами. Да, помимо гигантского рюкзака, в который поместился бы я сам, причем в нонешней комплекции, что-то угораздило меня взять с собой палатку. Палатка была небольшая (иначе бы я помер под ней, не дойдя до леса), но уютная.

Шли мы недолго, но сильно фигово. Недавно прошел дождь, и хотя тайга благоухала после дождика различными травянистыми запахами, нам на это благоухание было немного положить. Устали, как Моська после изнасилования слона, и по приходе на место сил хватило только на подогнуть колени и чавкнуться на мокрый мох горизонтально.

Но мы же не поспать сюда перлись, испытывая жажду и лишения? Тем более что впереди маячила река, на берегу которой и планировалось поставить палатку и вкушать свежий чаек напополам с романтикой.

Берег, на который мы установили палатку, плавно спускался к воде, до которой было еще метров двадцать, вода неторопливо бежала, отражая красивые ели и животы пролетающих низко птичек. Погода была изумительно тихая, и только какой-то маленький зверек, сожрав украденную колбаску с аджикой, громко и внятно тошнил за палаткой.

Незаметно наступила ночь, и стало еще тише. Периодически мы выскакивали из палатки, чтобы избавиться от чая, которого сидело в нас не меньше, чем по котелку.

Северная ночь — она же как день, только все спят. Нет ничего прекрасней и романтичней, чем среди ночи стоять в тайге, поливать небольшое деревце и слушать загадочные лесные звуки, гадая, что это. То ли бурундучок опять что-то стащил и жрет за палаткой, то ли вдалеке медведь медведицу любит по-немецки. Романтика.

Ночью я проснулся оттого, что звук сношающихся медведей раздавался совсем рядом с палаткой. Друга рядом не было. Чай просился наружу. Протерев глаза и заодно помассировав мозг, я понял, это не медведи. Это ветер, но, блин, такой, что лучше к нему задом не поворачиваться. Залетит и разорвет к черту!

Стены палатки как-то сюрреалистично выгнулись вовнутрь, крыша тоже норовила деформироваться, но самое хреновое было не в том.

Мы же не специалисты, как надо ставить палатки. Можно сказать, это был первый наш палаточный поход, и посему, не ожидая каверз от природы, палатку мы закрепили несколько фривольно.