Арина Ларина - Жених эконом-класса

Весь ужин мама зудела, пытаясь выведать причину конфликта, а Катерина молчала как партизан, с одной стороны, из вредности, а с другой – из-за нежелания глупо выглядеть. Быть брошенной и обманутой не только больно, но еще и стыдно. Если тебе предпочли другую, то доброжелатели в первую очередь предложат покопаться в себе в поисках причин случившегося, а не сетовать на вероломство партнера и перечислять дефекты соперницы. Это логично, так как рыба ищет где глубже, а мужик – где лучше. Куда уплыл, там и лучше.

Саша не позвонил ни домой, ни на мобильный, хотя Катя подготовила прочувствованную речь и желала немедленно ее выплеснуть на неверного жениха. Там было очень много красивых, хлестких оборотов, доводов и обвинений. Держать это в себе не было никакой возможности, а звонить самой – глупо, поэтому Катерина набрала номер Лизы.

Как ни странно, Кротова оказалась дома.

– А чего вчера никто не подходил и трубка не работала? – выпалила Катя. Ей было страшно начать разговор о своих проблемах, поэтому надо было как-то плавно подобраться к теме. Или вообще – оттянуть кульминационный момент.

– Во-первых, здравствуйте! – съехидничала Елизавета. – Вчера я была в трансе, поэтому телефон из розетки выдернула. И позавчера. И вообще – приятно познакомиться – я рогатая дура. В очередной раз. Четырежды герой любовного фронта, павший в неравном бою за кусок счастья. Не обломилось мне, Катька. Не такая уж я умная. Поэтому ты осторожнее прислушивайся к моим советам. Косметолог, покрытый морщинами, бородавками и прыщами, не имеет права давать консультации.

– Да ладно, – не поверила Катя.

– Клянусь. Слышишь звук? – из трубки донесся сухой стук. – Это я рогами стучу.

– Ну постучи об мои, – вздохнула Катерина. – Промахнулась цыганка, что-то мы с тобой одновременно овдовели, а не счастье нашли.

– Ну не знаю, как твой, а мой жив. И у него, представь, жена есть. Только не говори, что у твоего тоже. А то неинтересно. В вероломстве тоже должно быть разнообразие, иначе скучно.

– Мне не скучно, мне противно, – Катя воровато оглянулась, не подслушивает ли мама. Разумеется, мамуля вдруг обнаружила, что в квартире грязный пол, и с энтузиазмом терла линолеум под дверью, периодически громко удивляясь, кто это тут так напачкал.

– Выкладывай, – Кротова повозилась и что-то уронила.

– Лизка, не отвлекайся!

– Почему шепотом? Он что – рядом? У вас еще не все?

– Нет. У нас все. Тут мама в дозоре.

– Плюнь. Рано или поздно она все равно все узнает. Нашла, от кого скрывать. Давай, не тяни.

– В общем, у него любовница.

– Это интереснее, чем жена, – согласилась Кротова. – И какая она из себя?

Катя напряглась, пытаясь вспомнить.

– Такая, маленькая, черненькая, с косой.

– Смерть, что ли? – гоготнула Елизавета. – На лицо какая?

– Не видела. Они целовались.

– Какая гадость! Тогда даже не важно, какое у нее там лицо, в любом случае – обмусоленное. Он оправдывался?

– Нет. Он даже не звонил.

– А тебе что, хочется, чтобы позвонил? – подозрительно спросила Кротова и тут же добавила: – Хотя мне тоже хотелось, чтобы мой покланялся, хоть объяснил что-то. А то отвалил, как насосавшийся клоп, и – адье! У меня же комплексы разовьются. Мужчина должен уходить красиво, как капитан дальнего плавания, чтобы ушел – как утонул. Акулы съели. Тогда оставленной женщине хотя бы не так обидно. Но у тебя ситуация другая. Вещи, я так понимаю, зависли в его квартире? Тогда придется объясняться. Хочешь, я с тобой пойду.

– Нет, Лиз, я сама, спасибо. У меня ключи есть. Приду, пока его нет…

– Ага. А бдительные соседи скрутят тебе руки, решив, что ты воровка.

– Не болтай ерунды. Меня там все знают.

– Ладно. А если ты приедешь, а там уже живет твоя заместительница. И вот сидит она в твоих шмотках и пьет из твоей кружки чай.

Такой чудовищный вариант Кате даже в голову не приходил. Если Саша из чувства вины перед ней еще должен был вести себя покаянно, то от соперницы, если она без комплексов, можно ожидать чего угодно.

– Щетку выброси. Вдруг она ею уже зубы чистила, – несло Кротову.

– Да я не буду забирать…

– Забери. Я во всякую ерунду не верю, но могут порчу навести. То есть, конечно, никакой порчи нет, это бредни, но зачем нам рисковать? Забери все, особенно волоски!

– Что? – ахнула Катя.

– Волосы, зубы, все, что имеет к тебе отношение, что могло с тебя там осыпаться.

– Лиза, ты что, пила? Какие зубы с меня могли там осыпаться? И что мне теперь, полы там мыть?

– Не надо мыть, пропылесось, а мешок выкини!

– Там нет пылесоса.

– У соседей попроси. Что ты отговорки ищешь! Тут все серьезно! Да, фотки забери.

– Ладно, поехали со мной, – сдалась Катерина, сообразив, что в будни у нее не получится из-за работы, а вечером и в выходные Саша может оказаться дома в компании своей новой подружки. – Знаешь, может, оно все и к лучшему. Мне другой нравится.

– Я помню – шеф. Как у тебя с ним продвигается? – оживилась Кротова.

– Никак.

– А ты двигай ситуацию сама! Под лежачий камень вода не течет!

– Ой, забыла, он же мне цветы подарил!

– Забыла! – возмутилась Лиза. – Слона-то я и не заметил. Что за цветы? Эконом-класса или нормальные?

– Вообще такой громадный букет!

– Все. Он наш. Если только в их денежных кругах не принято таким образом прикалываться над секретаршами.

– А еще ко мне там клеятся несколько мужиков. Вроде бы. Во всяком случае, они постоянно крутятся рядом, – разоткровенничалась Катерина.

– Николаева! – воскликнула умная Елизавета. – «Клеятся» и «крутятся рядом» – разные понятия. Вот около меня постоянно крутится Димка со второго этажа – так он регулярно на бутылку стреляет. Формулируй четче. Надо мне к тебе с инспекцией нагрянуть после работы. У меня глаз-алмаз, как у оценщика со стажем.

– Ты ж говорила, что прыщавые косметологи….

– Я на оскорбления не обижаюсь. Я за оскорбления бью в глаз, – заржала Елизавета. – Нет у меня прыщей, пошутила я. Забудь.

Забытые в офисе цветы не завяли. За ночь они наполнили приемную тонким свежим ароматом и даже как будто стали ярче. Катя разделась и подошла их понюхать.

– Это хорошо, что вы приходите раньше. Это правильно, – скрипнул сзади Кирилл Антонович, несколько смущавшийся своего вчерашнего поведения.

Катерина вздрогнула и замерла, не оборачиваясь. У нее просто не было никаких моральных сил посмотреть на мужчину, с которым она вчера целовалась. Вернее, который с ней целовался, поскольку именно Клейстер был инициатором случившегося.

– Ну что вы там застыли, как манекен? – недовольно буркнул юрист. – От кого цветы-то, кстати?

– Не от вас, – довольно смело пошутила девушка, опасаясь с его стороны репрессий после вчерашнего. Или продолжения… Репрессии могли иметь место, если Кирилл Антонович успел пожалеть о своем порыве, а продолжение – если Катя ему нравилась. Но сам Клейстер почему-то не воспринимался как мужчина, он скорее был соседским питбулем, которого следует гладить и задабривать. На всякий случай. Он вызывал уважение своей породистостью и силой, но не более. И что делать, если она ему приглянулась, Катя не знала.