Александр Горбунов - История города К.

Насчет последнего в Крыжовинске ходили самые противоречивые слухи. Как при Николае II был Распутин, так при Куманёве объявился Матрасов. Человек с домашней, мирной фамилией был мотором большей части митингов и пикетов как «за», так и «против». При социализме испытав себя в парткоме треста кафе и ресторанов, он создал в 91-м свободный профсоюз. Доступ туда был открыт бесквартирным, беспаспортным, безлошадным и другим потерпевшим от КПСС. Позднее к ним примкнули обманутые вкладчики. Виталий Александрович никому не отказывал в помощи. Выслушав ходока, он коршуном бросался за пишущую машинку и готовил обращение. Сразу делалось пять копий. Кроме начальника ЖЭКа или райотдела милиции, письмо на бланке профсоюза уходило: Президенту, премьер-министру, председателю Конституционного суда и Генеральному секретарю ООН. За день в среднем Матрасов рожал по семь-восемь обращений.

Хотя ответа из Нью-Йорка никто еще, кажется, не удостоился, человека в тужурке остерегались. Письма от него часто приходили и крыжовинским чиновникам. Так как машинка имела дефект – заедала запятая, послания Матрасова впрямь напоминали распутинские («Милай памаги»). Тон профбосса был ультимативным: исполнить, привести в соответствие, доложить. Ослушников он пугал Куманёвым.

Иногда неугомонного Матрасова приглашали на передачу «Только версии». Там он клялся вывести на чистую воду всех саботажников, а Шабашкину советовал покаяться за 1937-й год (Иван Минаевич родился в 39-м).

Что характерно, губернатор от Матрасова не открещивался. Возмутителя спокойствия периодически видели выходящим из куманёвского кабинета. После чего на площади новый пикет кричал «Позор!» или «Ура!», а члены свободного профсоюза собирали подписи крыжовинских бабушек в поддержку Якова Александровича. Замусоленные листы отсылались лично Ельцину в пику докладным от Абрамкина.

Челобитные враждующих крыжовинских партий аккуратно складировались в московских архивах. Москву больше интересовали планы-графики выплат и отчислений. Важность таких бумаг Яков Александрович усвоил давно – как и другой закон бюрократии. Рапортовать об имеющихся успехах он выучился, когда Абрамкин еще скакал в КВНах. Если ревизоры из столицы желали видеть местные достижения, маршрут поездки начинался с охотничьих домиков. После ухода Загашникова часть этих строений была сдана в аренду здоровым предпринимателям. Но командные высоты в этом секторе государство сберегло. Оптимистический взгляд на ход реформ, приобретаемый тут, члены всех комиссий сохраняли до конца смотрин.

В свою очередь, дух оппозиционера и бунтаря совершенно выветривался из Куманёва, едва тот достигал любым видом транспорта Московской кольцевой дороги. Природу этого феномена, видимо, предстоит раскрыть лишь будущим поколениям ученых. Особенности губернаторского организма – непроходимые дебри для современных психологов и парапсихологов.

Глава четвертая

Антинародный губернатор

Долгим было правление губернатора Куманёва. «Война записок» не подорвала его позиции. Наоборот, чересчур старательного Абрамкина перестали серьезно воспринимать «наверху». И, как только подвернулась возможность, вождю крыжовинских демократов предложили уйти. Само собой, на повышение – в парламентскую фракцию горячо любимого им Гайдара. Мысленно видя себя на российском властном Олимпе, Виктор Евсеевич дал согласие. Мнилось доценту, что оттуда сможет он эффективно влиять на процесс реформ в Крыжовинске, а заодно и по всей Руси великой. Тем более что пресса уже стала покусывать его персону: кто-то донес про улучшение физиком-теоретиком своих жилищных условий (домик с огородом в частном секторе, где, борясь с привилегиями, Абрамкин позировал телевидению, молодой жене больше не подходил). Поэтому, собрав вещи, экс-представитель в мягком вагоне укатил в Москву. Соратникам-заговорщикам он обещал помнить.

Сменил президентского наместника демократ №2 Борис Бубенцов. Умение молчать и ждать принесло результат. Всегда лояльного сподвижника Виктор Евсеевич сам рекомендовал на свое место. Приняв дела, Борис Андреевич вычистил из аппарата всю абрамкинскую гвардию и привел за собой тихих старателей из своего комитета, поднаторевших в сборе компромата. Или в аналитической работе. Кому как нравится.

«Независимый привратник», оставшись без дотаций, обанкротился. Радикал-демократия как движение общественности сошла на нет…

А спикера Шабашкина не брали никакие потрясения в стране – даже сплошной разгон Советов. Канули в политическое небытие многие отчаянные экологи, но бывший первый секретарь сохранил статус-кво. Вопреки ожиданиям недругов, Иван Минаевич не впал в отчаяние, вторично уйдя из бывших обкомовских апартаментов. Тем более что и уход-то, по правде говоря, был не совсем полным. Демократы, вторично торжествовавшие победу, оказались милостивы к оппоненту. Шабашкина с его помощниками с пятого этажа переместили на первый, в самый дальний отсек. Там, возле дамского туалета, исстари квартировало одно из архивных подразделений. Так вот, архивистов по указанию губернатора временно уплотнили, и в комнатушку вселился павший спикер. Кроме того, за Иваном Минаевичем оставили телефон-вертушку и казенную «Волгу». Опять же, временно, вплоть до особых распоряжений. Хотя вместо привычной черной «Волги» дали белую, поплоше.

Иван Минаевич, видя такое отношение, закусил губу и твердо решил не сдаваться. Памятуя о том, что расслабление смерти подобно, он сразу установил в полученном закутке стальную дисциплину. Утро безработного Шабашкина начиналось, как и десять, и двадцать лет назад, с просмотра газет. Экс-спикер дотошно выискивал все публикации о себе (преимущественно, критические), читал и подпитывался духом борьбы. Тем временем помощник заваривал чай. Стаканы, сахарница, кипятильник – всё находилось на соседнем столе. Опрокинув двойную порцию, Иван Минаевич подсаживался ближе к вертушке. Как было заведено еще в обкоме партии, лидер собственноручно не трогал диск телефона. Всякий раз номер набирал второй помощник и, проведя предварительные консультации, говорил: «Соединяю!» Только тогда в дело вступал сам абонент.

Звонил Иван Минаевич не только за тем, чтобы обменяться последними новостями. Он и его команда сходу окунулись в предвыборную кампанию. Ибо вместо упраздненного Совета в Крыжовинске должна была появиться областная Дума. Как было обещано избирателям, более компактная и работоспособная. После пожара «Белого дома» в Москве окрылённые торжеством демократии, местные сторонники реформ гурьбой кинулись в кандидаты. О каких-то переговорах и согласованиях никто и слышать не хотел. Каждый считал себя наиболее достойным и уже присматривал пиджак поярче для депутатского значка. Город кипел и бурлил страстями.