Л. Романовская - Тсс…кажется, я беременна

«Ой да ладно, он тааакой красивы-ы-ый…» – подумала Юнона спустя час после знакомства и пары-тройки коктейлей.

«Не, ну нормальный альфа-самец, чего бы и нет?…»– подумала Синицына спустя пять часов и отдалась ему без всякого зазрения совести.

Она была уверена, что больше он не появится в ее жизни и очень корила себя за эту интрижку.

Когда протрезвела. Но…

Ночь была если не лучшей, то одной из лучших в ее жизни и жалеть о таком моменте, это все равно что жалеть о самой жизни.

– Будет что в старости вспомнить! Молодец, Синицына, хоть раз отдалась своему желанию! – похвалила ее Надя и предложила похмелиться.

Юнона, естественно, отказалась и поехала домой. Добровольский уехал чуть раньше, нежно с ней попрощавшись и взяв номер телефона, чтобы потом перезвонить.

И он выполнил обещание. Уже вечером написал «Как дела?» и тут же позвонил, даже не дождавшись ее ответа.

Приехал поздно вечером с охапкой роз и плюшевым мишкой и два часа утверждал, что влюбился до потери памяти. Ну Синицына и поверила.

Долгие ухаживания, рестораны и подарки… романтические встречи под луной и просмотры любимых сериалов перед телевизором в их уютном гнездышке. Где все это теперь?

– Юныч, стой!

Синицына обернулась, ее догоняла Люська Капустина.

– Чего тебе? – не слишком дружелюбно спросила Юнона. Она торопилась в туалет, и сейчас меньше всего была расположена к пустой болтовне.

– А это правда, да? – с «участием» поинтересовалась Люся.

Синицына постаралась не измениться в лице.

– Что именно?

– Ну… что Максим Владимирович со своей бывшей… Правда, да?

– Что с бывшей? – севшим голосом спросила Юнона.

– А… а ты не знаешь, что ли?

Капустина стала отступать, поняв, что именно она явилась вестником неприятных новостей, но было поздно. Синицына зажала ее в угол и грозно рявкнула:

– Что. Именно. Я. Не знаю?! Быстро! Имена, пароли, явки. Ну? Живо! А то уволю!

– Так это… я думала ты в курсе… – пропищала Люська.

– В курсе чего? – зарычала Юнона.

– В курсе, что Добровольский с женой бывшей сошелся. Она ему ребенка родила. Летом еще.

ЮНОНА

Нет, Юнона этого не знала. И про бывшую она слышала впервые. И про ребенка тоже узнала только что.

Это что же… это как же? Это выходит он с ней и с другой одновременно встречался?

Да как так-то, а? Да ну нет… быть того не может! Пустая болтовня, сплетни офисных кошёлок, не иначе. Узнали, что она с Добровольским рассталась и напридумывали бог весть чего. Это же офис, тут сплетни – практически основа выживания. Не стоит верить слухам, а тем более Капустиной. Это известная балаболка.

– Очень интересно, приму к сведению, – как можно равнодушнее ответила Юнона и сделала шаг, но Люська цепко схватилась за плечо.

– Так это неправда что ли?

– Без понятия… – Синицына грубо оторвала пальцы Капустиной от своего пиджака и, чуть толкнув глупую коллегу, пошла к лифту.

Пусть теперь болтают что хотят. Наверняка Люська растреплет о грубости Синицыной и о ее реакции на сплетни. Ну и ладно, плевать она хотела на них на всех. И на Добровольского в том числе.

Вот на него особенно.

Но как же это случилось, а? Неужели такое и впрямь возможно? Да быть того не может, нельзя же так сильно ошибаться в людях? Или можно? Но если все-таки предположить, хотя бы на секундочку, что все, сказанное Люськой правда, то получается, что эта девушка была у Макса еще до Юноны. По крайней мере это так, если опираться на предположительный срок рождения ребенка. Летом… Лето длинное. Хотя все равно как не считай, выходит, что была эта девушка еще до Синицыной. А значит за измену не считается!

«А то, что он беременную женщину бросил – тоже не считается что ли?» – укоризненно спросила сама у себя Юна, и чуть не расплакалась.

С кем же она жила все это время?

***

В субботу младший брат Колян вернулся из Петербурга, куда ездил вместе с классом на экскурсию, и теперь запоем, поглощая наваристый мамин борщ, с упоением рассказывал о приключениях.

Юна вымученно улыбалась, чувствую все нарастающую тошноту, но упорно делала вид, что все отлично.

Коля, будто бы ничего не замечая, пообедал и побежал с друзьями на каток возле дома, а вернулся к ужину, весь перепачканный чем-то красным.

Подошёл к старшей сестре и спокойно так сказал:

– Всё, Юн. Это всё…

– Что всё? – спросила она, вяло пережевывая морковку. Витамины же как никак…

– Всё. Я расправился с твоим Добровольским.

Мама, которая как раз зашла на кухню, чтобы что-то спросить у Юны, так и осела прямо на пол, а Юнона схватилась за ставший вдруг каменным живот.

– Что ты сделал? – прошептала она.

– Намазал дверь его тачки дерьмом. – гордо ответил брат, и добавил. – Там как раз собака мимо шла…

Увесистый шлепок газетой заставил Колю пискнуть. Это отец зашел в самый подходящий момент.

– А чего он с Юной так поступил? Да я бы ему еще зеркало оторвал, если бы успел, а так только шины спу…

Новый шлепок заставил Колю замолчать и обиженно покоситься на отца.

– Я стесняюсь спросить, как ты собаку подговорил… – растерянно пробормотала Юнона, а отец добавил:

– Дал Господь детей. Спасибо, хватит. А ты говорила, давай еще родим, давай еще… с этим бы с ума не сойти!

– Нормальные дети! – буркнула мама. – Вон как горой друг за дружку стоят.

– Точно, – засмеялась Юна, чувствуя, как отпускает тяжесть, – Дерьмом это, знаете ли, не каждый сможет честь сестры защищать.

– А кто научил? Я научила! – послышался довольный голос бабули и вот она сама выплыла на кухню, распространяя в воздухе Шанель номер пять.

Сегодня Клавдия была особенно хороша – элегантные лодочки, платье в пол и жемчужные бусы… добротный макияж и уложенная в пучок прическа. В общем при полном, так сказать, параде.

– Вот если бы ты только на свидания ходила, а не учила детей дерьмом мазать чужое имущество… – прошипела Наталья, и махнула рукой. – Все ясно, старшее поколение учит младшее правильно жить.

– Вот, наконец-то ты это поняла! – наставительно произнесла бабушка и обернулась к внуку, – А краской написал, что я велела?

– Написал! – гордо ответил Коля и папа тихо прошептал «Придурок».

– Вот именно это я и написал, – улыбнулся Коленька и получил новую порцию щелбанов, – А еще «Кобель» написал. Но там мелко вышло, не видно почти.

– Мама! Сынок… вы хоть понимаете… вы понимаете, что сейчас везде камеры стоят? Мы же не расплатимся за его машину! Да она стоит как две наших квартиры. Да Колю посадят, а не посадят, так на учет поставят.

– Ой, да ладно. Не так уж там и плохо, как малюют…

– Господи, за что мне всё это?

– За занудство! – сердито констатировала Клавдия и подвинула Юнону. – Ну чего застыли? У меня чаек с собой, давайте выпьем за детей и моё грядущее свидание.