Ден Истен - Аполлинарий и другие…

А где же Аполлинарий? А его там уже не было. Он спокойно, под шумок, выбрался огородами на соседнюю улицу и теперь бодро шагал по направлению к дому Челси.

«Сборище деревенских калек. Валенки колхозные!»

Аполлинарию было глубоко навалить на все это сборище. Он летел на крыльях любви к своей Челси. Именно к СВОЕЙ! А в том, что она будет ЕГО, кот нисколько не сомневался.

***

– Джек! Ко мне! – Акимыч топнул, увидев пса лающего у забора. Джек с сожалением оторвался от перепалки с котами, подбежал к хозяину.

– Джек! – электрик потрепал его по голове. – В общем, отбой. Кота больше не трогать!

Джек присел на задние лапы, в умных глазах отразилось недоумение. Непонимающе заскулил.

– Джек! Ты меня понял?! – прищурился Акимыч. – Не трогать! Он мне жизнь спас, оказывается. Если бы не он, осиротел бы ты, бедолага.

Ласково обнял пса и зашептал в ухо.

– Беги домой, баба Нюра тебе косточек принесла!

Джек нехотя поплелся по дороге.

«Ну, какие к херам косточки? Вы, человеки, определитесь уже! Надо-не надо! Семь пятниц на неделе!»

***

Челси блистала! Челси очаровывала! На ее белоснежной шее красовался розовый бант, глубокий взгляд зеленых глаз завораживал и пугал одновременно. Аполлинарий плыл от счастья.

«Даже у Матроскина не было такой! У него вообще, кроме коровы Мурки никого не было!»

– Я ждала тебя, Аполлинарий! – ласково промурчала Челси. – Зовут тебя так необычно. А у нас тут сплошные Васьки да Барсики. Скукота! Кстати, меня Челси зовут.

– Я знаю, – важно ответил кот.

– Разведка работает! – обнажила в улыбке мелкие зубки Челси. – Сразу видно – городской!

Аполлинарий автоматически подтянул живот, расправил грудь. Ах, какой жэнщын!

Она шла рядом с ним, почти касаясь белоснежным боком. Аполлинарий с удовольствием вдыхал легкий молочный запах вперемешку с просроченной «Красной Москвой».

Кошечка смотрела кокетливо и игриво:

– Вы, городские, такие целеустремленные! Не то что местные: лежат целыми днями на завалинках и песни орут!

– Да, мы такие! – как можно небрежнее ответил Аполлинарий, вышагивая рядом. – Красоты у вас тут такие! Романтика!

– Ха! Нашел красоты! Речка, узкие улицы, коровы – вот и все местные красоты! – вздохнула кошечка. – А ты правда-правда городской?

Аполлинарий важно кивнул: правда!

– А это правда, что у вас в городе есть статуя кошки?

Кот задумчиво посмотрел в небо – этого он не знал. Он из квартиры-то выходил за свою жизнь лишь несколько раз, и то, только для того, чтобы убедиться: улица – это грязное, пыльное и шумное днище!

– Много всяких статуй, – уклончиво ответил он. – Всех не упомнишь!

– А это правда, что у вас там есть специальные кошачьи парикмахерские и магазины? – не унималась Челси.

– Правда, – неуверенно кивнул кот. Вопросы про город начинали напрягать. Поговорить не о чем, что ли?

– А там, где ты живешь, там много места? А это отдельная квартира? А балкон есть? А ты гулял по крышам по ночам? А корм там импортный или местный? А твоя хозяйка добрая? А как она к кошкам относится?

Вопросы сыпались на бедного кота, словно горох. И тут он все понял. Аполлинарий в принципе не был тупым. Да, он был каким угодно: ленивым, наглым, циничным, но он никогда не был тупым!

«Она думает, что я увезу ее в город! К этим парикмахерским и статуям!», – неприятно поразился он.

– А ты надолго сюда? Когда обратно?

– Да я, вообще-то, насовсем сюда приехал. Жить, – хмуро ответил он.

– Ты шутишь? – зеленые глаза смотрели недоверчиво и насмешливо. – Мне так нравится твое чувство юмора, Аполлинарий! Ты супер!

Кот остановился. Вздохнул.

– Да какие тут шутки? Насовсем.

– Насовсем? – тоскливо мяукнула Челси.

Аполлинарий видел, как стремительно, словно камень летящий в пропасть, исчезал из этих прекрасных зеленых глаз интерес к нему. На место ему пришло разочарование.

– А я думала… – протянула кошечка. – Ну ладно… Жаль!

– Мы уже не пойдем гулять? – без особой надежды спросил он.

– Знаешь, мне пора. Хозяйка не любит, когда я надолго задерживаюсь. Пока.

Кошечка взмахнула пушистым хвостом и горделиво развернулась. Аполлинарий, прищурившись, смотрел ей вслед.

«Вот шалава!»

***

Сказать, что Джек был расстроен – это ничего не сказать. Даже вкусные косточки, принесенные заботливой бабой Нюрой, не могли вернуть ему былой задор и веру в человечество.

«Опять нажрался! Я догадывался, что ты мудак, но не думал, что настолько!», – думал Джек, глядя на довольного Акимыча. Тот, пьяно улыбаясь, сидел на завалинке, пыхтя папиросой. Васька все-таки принес ему семь бутылок армянского, недовольно передал через забор с искренним пожеланием подавиться.

«Он все равно не жилец…, – думал Джек, вспоминая наглую усатую морду. – Хирург со своей кодлой наверняка его уже приговорил!»

Джек вскочил и выбежал за калитку.

– Джек, ты куда? – услышал он.

«Кота твоего спасать! Кому расскажешь – не поверят!», – раздраженно подумал Джек, набирая скорость.

***

Аполлинарий брел по улице, опустив голову, и думал о любви. И эти мысли нагоняли на него такую тоску, что ему ничего не хотелось! Так хреново ему не было давно.

– Эй, фраер! – услышал он сверху.

Поднял голову. На тополе сидели трое. Старые знакомые.

– А-а, утырки! – равнодушно ответил он. – Давно не виделись.

Бесшумными тенями троица соскользнула с ветки. Встала на его пути. Не тратя времени на разговоры набросилась. Аполлинарий отпрыгнул в сторону, встал на задние лапы и замахал передними.

Первым под раздачу попал Косой. Аполлинарий от души влепил ему лапой по морде, отчего глаза того на секунду выровнялись. Не давая Косому опомниться, вцепился зубами в ухо. Кот завизжал, но Аполлинарий крепко держался зубами, ясно ощущая вкус крови.

Гайморит, подкравшись сзади, хрипло шипя, молотил противника по спине. Аполлинарий разжал зубы и двумя размашистыми ударами отправил Косого в канаву. Быстро развернулся и навалился на Гайморита всем своим весом. Тот завизжал, прижатый к земле десятикилограммовой тушкой.

Хирург запрыгнул на дерево, ловко развернулся на ветке и с ревом прыгнул обратно вниз, на Аполлинария. Размашистый удар длинными когтями…

Мир, еще секунду назад зеленый и яркий, вдруг потускнел. Аполлинарий вслепую замахал лапами, чувствуя, как кровь заливает глаза. Второй удар сбил его с визжащего Гайморита.

Последнее, что услышал Аполлинарий перед тем, как провалиться в темноту, был приказ Хирурга:

– Уходим!

***

– Это любопытно! – Берта положила сворованную связку плотвы на землю. Бесшумно ступая по траве, подкралась к лежащему толстому серому коту. Тот был без сознания, лишь прерывисто дышал.

– Эй! – она тронула его лапой. Аполлинарий захрипел, содрал запекшуюся кровь с шерсти у глаз.