Иоанна Хмелевская - Проза жизни [Обыкновенная жизнь]

При мысли о Богусе укол зависти стал ещё ощутимее. Богусь, конечно, тоже чудесный и исключительный, но что касается влюблённости… Вот наказание! Вместо того, чтобы чувствовать себя на седьмом небе от счастья, приходится ждать и страдать в тревоге и неопределённости. Может быть, блаженное счастье доступно только натурам старомодным? Богусь в роли жениха… гм…

Ладно, жених не жених, но главное, что он существует, что есть кого ждать, есть для кого принаряжаться и вообще следить за собой. Как она вообще прожила свои шестнадцать лет без Богуся?

— Выкинь все лишнее из головы, — наставляла подругу удручённая Шпулька, когда они вдвоём возвращались из школы. — Эти чёртовы деревца сажают, если не ошибаюсь, осенью. Перед тем их, естественно, надо собрать. Это значит, нам конец, начинать ведь нужно прямо сейчас, то есть бегать и искать повсюду любителей богоугодных дел. И сразу тебе заявляю: вести переговоры будешь ты, потому что я не умею.

Факт прибытия на трамвайную остановку остался ими незамеченным, они прошли мимо неё и побрели дальше, к следующей. С Кристиной подруги расстались ещё у школы, её ждала эта курьёзная личность — жених.

— А вот и мой парень, — сказала Кристина, углядев его издалека. — Ещё, значит, не разлюбил. Привет!

Сказано это было тоном, в котором сквозь лёгкую иронию пробивалась растроганность, и у Терески снова внутри что-то дрогнуло. Ни её, ни Шпульку никто никогда так вот не ожидал. Она попыталась обсудить это с подругой, но той было не до возвышенных чувств. Саженцы настолько завладели мыслями Шпульки, что ни на что другое её уже не хватало.

— Удивляюсь тебе, — зловеще протянула она, — как это тебе не пришло в голову, что Богусь может заявиться как раз тогда, когда ты будешь рыскать по садам? А ещё, помнится, ты взялась за репетиторство. Не знаю, где ты на все это найдёшь время. Ты чокнутая, это факт. Никто не ожидал, что ты сама полезешь в петлю, Каракатица и та сомневалась, слышала бы ты, каким тоном она с тобой заговорила. Прямо подлизывалась!

— Но я не слышала, и хватит об этом, — решительно заявила Тереска, хотя напоминание о грузе свалившихся на её плечи обязанностей сразу отрезвило её. — Кончай каркать. Во-первых, если окажется, что мы не справляемся, Каракатица даст нам помощников. Не волнуйся, душу вынет, если не из наших, то из «Б», но заставит нам помогать. Во-вторых, ты права, саженцы придётся искать сразу после школы, в такую пору Богусь точно не придёт. В-третьих…

Тереска осеклась, вдруг вспомнив, что ей ещё требуется время для косметических процедур и обновления туалета. Дело срочное, Богусь может нагрянуть со дня на день. А эти маски — вещь хлопотливая…

— Вообще, конечно, не представляю, как я справлюсь, — признала она. — Наверно, и правда с ума сошла.

— Я бы умыла руки, если б не дети, — мрачно сказала Шпулька. — Если бы не то, что этот проклятый сад будет для Дома Младенца, и Каракатица даже сказала, для какого именно. Все-таки польза!

— Причём тут это? В Польше уже нет голодных и брошенных детей.

— Ты что, с Луны свалилась?! — Поражённая Шпулька остановилась как вкопанная. — Ну конечно же, есть!

Тереска удивилась не меньше и тоже задержала шаг.

— Неужто? — спросила она с недоверием. — Где?

— Везде! Да хотя бы в нашем доме. У нас живёт одна такая… у неё трое детей, может, когда-то был и муж, не знаю, но сейчас нету, и она приводит домой всяких типов, а детям деваться некуда, ночуют на вокзале, воруют. Она их под пьяную руку избивает. Мама их иногда подкармливает.

Взвинченная и расстроенная, Шпулька прошла несколько шагов вперёд и снова остановилась, Тереска проделала то же самое.

— По-моему, некоторые люди не должны иметь детей… — Неуверенно заикнулась она.

— Ага, — насмешливо прервала её Шпулька. — Попробуй не иметь! Не успеешь глазом моргнуть, а они тут как тут! И что ты сделаешь? Утопишь? Чем издеваться над ними под пьяную лавочку, лучше отдай их в детдом! Если уж твоя жизнь искалечена, зачем калечить жизнь своему ребёнку?

Тереска остолбенела. Обвинение в том, что она под пьяную лавочку издевается над ребёнком, да ещё своим, отказывается отдать его в детдом и калечит таким образом ему жизнь, ошеломило её настолько, что на какое-то время лишило дара речи.

— Ты чего, у меня же никакого ребёнка нет! — неуверенно запротестовала она, смутно догадываясь, что у подруги в голове происходит какое-то бурное брожение мыслей, а её неожиданный выпад надо воспринимать как выброс отработанного пара.

— Но может быть! — со зловещим торжеством парировала подруга. — В любую минуту!

Тереска испуганно захлопала глазами, но потом опомнилась.

— До завтра уж точно ничего такого не случится, можешь не волноваться, — трезво рассудила она и двинулась дальше. — Вопрос стоит, значит, ребром: должны ли мы, предвидя наше моральное вырождение, специально позаботиться об этом приюте для наших будущих детей? Ну, ладно, я знаю, что ты имеешь в виду, твоё право. Тогда тем более не цепляйся, что я согласилась…

Они пошли дальше, вдоль отгороженных сеткой участков, не разбирая дороги. А в том месте, где они топтались, обмениваясь мнениями, осталась стоять за сеткой случайная свидетельница их разговора. Это была некая пани Мендлевская, дама одинокая, возглавляющая отдел социальной опеки. Тереску она знала, как и большую часть подростков в этом районе. Потрясённая до глубины души услышанным, пани Мендлевская подошла к живой изгороди и засмотрелась вслед удаляющимся подругам взглядом, полным озабоченности и сострадания.

— Вот разини! — спохватилась Тереска, останавливаясь на углу очередного участка. — Смотри, куда мы забрались!

Шпулька рассеянно огляделась.

— Наверно, к трамвайной остановке уже не стоит возвращаться, — сказала она. — Пешком быстрее дойдём.

— Ты что, ослепла? Не видишь, что это?

— Сетка.

— А что за сеткой?

— Зелень. А… садовые участки! И правда! Думаешь, прямо так сразу?

— А зачем откладывать? Раз мы тут оказались, надо попробовать. Узнаем хотя бы, где они берут посадочный материал. Пошли!

Шпулька нервно вцепилась обеими руками в сетку.

— Погоди. Я так сразу не могу. Не дави на меня. Мне надо морально настроиться.

Тереска безжалостно потащила её за собой.

— Ты настраивалась уже с утра, с первого урока. Когда-то же надо начинать.

Шпулька уцепилась за сетку в другом месте.

— Тут ничего такого нет. Никаких саженцев, — запротестовала она. — Нам нужен питомник… Вспомни, твой отец… ты говорила, он когда-то доставал…

— Какой питомник! И отпусти, наконец, эту несчастную сетку! Да, было дело, мой отец привозил, двадцать лет тому назад, из Блендова, от одного знакомого, привёз и посадил, и все. Слушай, я о деревьях знаю все, и какие они, и как сажать, и как ухаживать, не знаю только, где их берут. Вот и спросим у хозяев, раз они посадили, значит, где-то брали, а может, сами выращивают.