Мартти Ларни - Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле (и)

Через два часа пришла телеграмма:

Джерри Финну Отель Уолдорф Астория

Нью-Йорк Сити

Сожалею вашему счету только 60 долларов высылаю все-таки 200 долларов ваши пластинки не покупаются 150 миллионов человек теперь играют расческе постарайтесь найти новый инструмент переселитесь более дешевую гостиницу

Наш старый знакомый Исаак Риверс коротал вечер в скромном одиночестве, сидя у телевизора. От садистской уголовной драмы, в которой невидимый убийца умерщвляет свою жертву щекоткой и удушением, возникало ощущение бегающих по коже мурашек, отчего Исаак еще энергичнее налегал на пиво. Представление время от времени прерывалось рекламой табачных изделий. Исаак поискал другую программу и погрузился в перипетии сказочно блестящей жизни Аль Каноне. Вскоре, пресытившись и этим, он пустился в дальнейшие поиски зрелищ. Наконец он выключил телевизор и начал разглядывать самого себя.

Он исключительно редко занимался самонаблюдением и теперь вынужден был признать, что ничего от этого не потерял.

Одни люди живут и учатся, другие — только живут. Исаак Риверс относился к последней категории. Жизнь его представляла собою по большей части гладкую равнину, где редко встречались большие подъемы и спуски. Он видел, что земля достается оптимистам, и потому сам тоже стремился быть оптимистом.

Вопреки всему.

Время подходило к десяти, и в спальне Нью-Йорка готовились к ночной жизни. Исаак с минуту глядел в окно, на улицу, где лился бесконечный человеческий поток; потом зевнул во весь рот, бросил томный взгляд на постель и начал медленно раздеваться. Вдруг у входа послышался робкий стук. Исаак подумал: открывать или нет? Он за этот вечер уже отдал четыре доллара на различные благотворительные цели: на покупку спасательного круга для Ист-Риверского моста; на ликвидацию неграмотности в южных штатах; на создание пенсионного фонда артистам кино и цирка, побывавшим на корейской войне, и на покупку бейсбольных принадлежностей для американской колонии в Пакистане. Исаак чувствовал, что на сегодня он уже выполнил свой гражданский долг, и потому решил не отворять. Но через минуту стук возобновился, и одновременно зазвонил звонок. Исаак очень неохотно подошел к дверям, приготовив на всякий случай монету в полдоллара. Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул. У порога стоял Джерри Финн — его дорогой ассистент, из которого в два счета вышла американская знаменитость. Паганини Нового света, открыватель новых путей в музыке и зачинатель всенародного движения, человек, ради предоставления американского гражданства которому некий конгрессмен, любитель музыки, предложил внести особую поправку в действующие законы.

Оба друга на мгновение замерли, едва не потеряв сознания от нахлынувших чувств. Наконец Джерри бросился в распростертые объятия своего опекуна и тихо проговорил:

— Исаак… Ты дал мне свое поручительство…

— В котором ты больше не нуждаешься, — сказал хиропрактик и немного ослабил свои тиски, охватившие музыканта. — Пойдем мой мальчик, выпьем по маленькой.

Джерри был угрюм и бледен, подавлен и молчалив. Но Исаак верил, что все это было вызвано большой радостью и болью их новой встречи.

— Я уж боялся, что ты позабыл меня, — сказал хиропрактик, наливая своему бывшему помощнику бокал, чтобы выпить с ним за встречу. — Ну, брат, как тебе нравится жизнь теперь, после стольких успехов и почестей?

Джерри выжал из своего лица насильную улыбку, какие можно видеть в богадельнях, и ответил печально:

— Исаак, как по-твоему, мог бы получиться из меня хиропрактик?

— Из тебя! Из тебя может получиться все что угодно. Ты самый талантливый человек в мире, и я горжусь тем, что ты был когда-то моим коллегой.

— Спасибо, Исаак, — сказал Джерри растроганно. — А теперь я снова пришел проситься к тебе на службу.

— Ты ведь уже сделал карьеру — и совершенно блестящую.

Джерри хотел что-то сказать, но губы его точно оцепенели, и мысли замерзли. Его инициатива погибла, и для этого даже не понадобилось обсуждения в государственном комитете. Доктор Риверс был удивлен, но потом подумал, что причина неразговорчивости Джерри кроется в его знаменитости. Да, конечно, ведь он уже так знаменит, что ему пора носить черные очки.

— Ты это серьезно? Ты в самом деле хотел бы снова стать моим напарником?

— Хотел бы, — ответил Джерри медленно, словно жених во время венчания.

— Каждый умеет играть на гребешке, но хиропрактикой заниматься способны только немногие…

— Только избранные, — уточнил Исаак. — Тут нужен природный талант. Ну, давай выпьем еще!

Они выпили, после чего Исаак продолжал, вдохновляясь:

— А что ты думаешь, если мы снова организуем рекламный штурм — теперь, когда у тебя известное имя?..

— Я готов на все, вплоть до маленьких преступлений, — ответил автор «Четвертого позвонка». — Страсти масс легче всего раздувать трубными звуками и парадами…

— Что? — воскликнул Исаак, не поняв слова Джерри, которые были несчастными детьми мрачных мыслей.

— Я устал от известности, — продолжал Джерри задумчиво. — Мне хочется показать тебе, что я достоин твоего поручительства.

Он схватился за голову обеими руками, точно хотел поднять самого себя за волосы, но ограничился тем, что поднял рюмку и поднес ее к своим губам, предоставляя слово хозяину.

Исаак что-то припоминал. Наконец в его поросячьих глазках блеснул веселый огонек, и он начал рассказывать радостную новость:

— Я чуть не забыл! Такая история! На прошлой неделе приходили два джентльмена, спрашивали твой адрес. Но я-то откуда знаю?

— Сыщики, должно быть? — спросил Джерри, и лицо его посерело.

— Нет, нет! Представители финского посольства, из Вашингтона.

Сердце Джерри не дрогнуло, ибо он отлично знал, что международное право держит в оковах армию страстных эгоцентричных желаний.

Он не испугался, ибо знал, что страх порождает враждебность, а врагов вообще надо выбирать очень обдуманно и осторожно. Он прямо посмотрел в глаза своему хозяину и спросил:

— Они приходили с ордером на арест?

— Что такое? — воскликнул Исаак вторично. — О чем ты говоришь? Они хотели узнать твой адрес, потому что у них для тебя хорошие новости. Ты награжден высоким орденом…

— За что?

— За пропаганду в пользу Финляндии и в особенности за пропаганду финской музыки за границей… Эти господа говорили что-то в этом роде. Так-то, брат…

Джерри закрыл глаза и горестно вздохнул. Но два часа спустя он с достойным видом вошел в игрушечный магазин мистера Кроникопелоса и купил себе новый молоточек для проверки рефлексов.

В связи с инфляцией цена молоточка поднялась теперь до тридцати центов. Но повышение цены не произвело на музыкально-позвоночного доктора особенно потрясающего впечатления, так как, получив молоточек, он заявил продавцу игрушек: