Ярослав Демшин - Факультет любви

– Руки вверх! Это народный контроль! – громко сказал я, первое, что пришло мне в голову, и приставил ко лбу круглое горлышко фляжки, он испуганно поднял руки.

Я снял с него часы с браслетом.

– Трофеи! – сказал я. – Руки не опускать! Застрелю!

Я старался говорить как можно жестче, но меня разбирал уже смех, хотя передние зубы и рассеченная губа болели. Люда стояла в стороне и наблюдала с каким-то ужасом всё происходящее. Я кивнул ей, и мы быстро побежали мимо тропинок наугад. Выбежали прямо к шоссе. Я посмотрел на неё – у ней был в глазах шок, ужас и страх вперемешку со слезами. Мы отдышались. Я кивнул ей:

– Ты в порядке ?

– Да вот ни фига не в порядке!

– Сейчас уедем!

Она видела, как я к подошел к парням, стоявшим около машини что-то им сказал, махая в её сторону рукой и показал часы этого хулигана. Один, взяв часы, кивнул головой. Я позвал её. Уже сидя на заднем сиденье Жигулей, она потрогала мою разбитую губу спросила:

– Больно?

– Конечно!

– Что же ты имнаврал такого, что они так быстро согласились нас отвезти? – шепотом спросила она.

Мы неслись по ночному Красноярску.

– Тебе это не понравится.

– И всё же!

– Я сказал, что твой папа побежал за ружьём, когда узнал, что ты беременна и нам надо уносить ноги.

– Ну ты горазд врать! – она уткнулась мне в плечо и захохотала.

– Не плачь, девочка! – раздался голос водителя. – Простит тебя отец, на то и отец! Да и парень я гляжу неплохой, раз по мордеза тебя получил.

Мы еле сдерживали смех. Всю дорогу рассуждал водитель- как хорошо быть всё же послушным ребёнком.

Поднявшись, мы остановились на лестничной клетке общаги. Мне надо было на третий, ей – на пятый.

– Ну, как тебе прогулка ? – уже весело спросила она

– Я запомню этот день, – сказал я. – Особенно экскурсию по крышам.

Она обвила мою шею руками.

– Я спать хочу, столько событий, – сказала она. – А ты смелый! Драться полез! Да ещё и вор! Зачем часы с него снял?

– Я не смелый, и драться не люблю. Атебе уже жалко этого хулигана?

– Нет… Ну а вдруг это подарок?

– Нет, это не подарок! Он снял их позавчера с несчастного студента в девять вечера.

– А ты откуда знаешь?– она сделала удивленные глаза.

– Придумал, чтобы тебя успокоить, что это не подарок его любимой мамы!

Она расхохоталась.

– Пойдём, я тебе губу полечу.

– Это как?

– А у нас в комнате холодильник есть!

– Да ты чо?

Мы поднялись к девчонкам на пятый этаж и прошли к ней в комнату, с ней ещё заселилось пять девчонок.

– Может ну её, -я не хотел идти к ним в комнату.

– Ты трус? – спросила она.

– Есть немного…

– Чего-то после сегодняшнего вечера я сильно сомневаюсь, что ты ссыкун! – и она, взяв за руку, затащила меня в комнату.

Как же было у них уютно! А комната была такая же, как у нас! Внашей была какая-то паутина, грязно и мусор, а здесь – прямо как дома! Девчонки играли в карты и читали. Увидев нас они побросали все дела внимательно начали за нами смотреть. Люда наскребла льда из морозилки завернула в белоснежный носовой платок- ну вот откуда он только?! – и приложила к моей губе. По комнате прошел вздох восхищения.

– Людка! Из-за тебя подралисьчто ли?

– Счастливая!

– Расскажите!

– Так это же бригадир!

– Офигеть! Бригадиру из-за Людки харю разбили!

– Видать есть из-за чего!

– Да…Видно, Людка – сладкая!

–Знаете, спасибо, я пойду, – сказал я.

– Нет!!! – заорали все хором. – Пока не расскажите, никто отсюда не выйдет!

И рыжая девчонка, килограмм под восемьдесят, села у дверей натабурет.

– Ну, а со мной справишься? – нагло спросила она.

Я понял, что попал, хотя от холода губа занемела и боль утихла. Я лёг на незастеленную кровать и сказал:

– Я раненый, пусть Люда рассказывает.

Повернувшись на бок, не разуваясь, подложив под голову руку, я заснул, и только сквозь сон слышал как девчонки в ночнушках то взвизгивали от рассказов Люды, то хохотали, то охали и обнимали её по очереди. Ну, вот обнимать- то за что? Вот уж девчачьи секреты…

С утра успел поглядеть на себя в зеркало – губы у меня и так не были тонкие, а тут ещё и распухли – красавец! Пельмени были ещё те! Со словами «до свадьбы заживёт» меня встретил в ванной Лёха, он испуганно уставился на меня и убежал. Пришел уже с Серым. На все вопросы я только мотал головой и говорил:

– Потом…

Есть было неудобно, горячий чай – тем более. В общем два дня я промаялся. Парни говорили, что Люда ко мне после работы заходила почти каждый час, но я спал и спал и спал и спал. Она даже где-то достала градусник, но этого я ничего не помню, события самой поездки, четыре дня недосыпа и пьянки сделали своё дело. Организм требовал отдыха.

Вдруг в пятницу нас, бригадиров вызывают в профком комбината. Бывают же приятные новости!

–За неделю ваша смена сделала сто пятьдесят процентов плана!

– Да что вы?

–Да! Молодцы! Но главное,– говорят в профкоме. – Что в вашей смене все – комсомольцы! Это главное!

– Согласен, Марксизм – наука! – говорю.– От неё – никуда не деться!

Посмотрел на меня профсоюзный босс так, скептически, вздохнул, но спорить не стал, а выдал нам путевку на шесть человек на два дня в санаторий «Сосны».

– Только предупреждаю- жратвы, указанной в путевке, нет. Всё съели до вас.

– Но хоть что- то можно в столовке получить?

Вздохнул он опять, достал талоны на питание и отрезал четыре штуки

– Одни расходы с вами!

– Так нас шестеро!

– Иди уже отсюда!

Три других смены тоже получили такие же путевки.

Когда я сказал нашим про путевку – работе- всё. Девчонкивыключили конвейер и сели обсуждать на целый час что надо взять с собой.

К ним встревал возмущенный Лёха.

– Всего на два дня едем! Что брать кроме зубных щеток и презер…

– Ох! Лёха! – и девахи драли ему уши и таскали за волосы, употребляя исключительно обсценную лексику, что из их уст получалось даже мило и не грубо, что сказать – филфак, может их даже этому учат, надо спросить.

Счастливые, в шесть утра, мы ехали на «Икарусе» по гладкой дороге до «Сосен», Люда вцепилась в меня с самого начала поездки и не опускала до конца – два дня мы виделись только на работе и почти не говорили. Я начал замечать у ней в лице тревогу, а у меня просто сильно болела голова и хотелось спать.

Домик отдыха был прекрасен, он стоял в такой глубине парка, что мы к нему шли чуть ли полчаса. Тишина. Тишина была просто звенящей. Увидев домик, Лёха побежал занимать себе кровать, Серый, идя под ручку с двумя нашими уже близкими подругами и коллегами по работе на конвейере–Леной и Ксюхой – о чем-то шептался с ними на ушко, те прыскали в кулак, мотали головами и махали руками друг на дружку. Что-то будет… Я нёс рюкзак Люды, сумку Лёхи и свой пакет, где были только полотенце, мыло и зубная щетка. Вчера мы с Серым почти час скреблись и мылись под прохладным душем – куда девается летом горячая вода? – и сегодня выглядели в наисвежайшем виде. На нас были чистые рубашки и даже! новые носки! По случаю купленные у каких-то барыг. Новый рубль так не блестел, как сверкали мы с Серым чистыми и бритыми мордами.