Ярослав Демшин - Факультет любви

В домике Лёха тут же был выставлен со своей кроватью в дальний угол. Мы сдвинули их по своему разумению – я с Людой к стенке, Серый с Ленкой и Ксюхой три кровати поставил напротив. Мы разлеглись отдохнуть: Серый походил на бая среди гарема. Ну а Лёха… а Лёха обиделся и отвернулся. Отметив приезд, мы с Людой пошли в лес, прихватив недопитую бутылку, два одеяла и пару пирожков. Через пару минуту нас догнал Лёха.

– Я с вами!

– Нафига? Иди вон с Серым гуляй!

– Они меня из дома выгнали и втроём закрылись!

Только отдав Лёхе пирожки, мы отделались от него. Лёжа на песчаном пригорке, мы наслаждались друг другом, попивая вино. Время от времени мы смотрели, как Лёхина фигура бродила то тут, то там в одиночестве, и выискивала нас. Бутылка закончилась, силы тоже. Мы лежали на спинеи смотрели в бесконечное небо,Люда тихонько запела, сплетая свои пальцы между моих:

Ты мне прости этот детский каприз,

Ты мне прости и как прежде вернись,

Я так люблю тебя, жизнь без тебя мне не жизнь…

Прошло полдня. Мы решили вернуться в дом.Он был открыт, мы зашли и нашему взору предстала картина полная разврата: голый Серый лежал на животе и храпел как паровоз, по бокам, обняв его, лежали Ленка и Ксюха, слегка прикрыв ноги простынями. Люда стояла посреди комнаты, и тихо матерясь, удивлялась.

– А Ленка вообще-то повышенную стипендию получает, как отличница…

– Но это не мешает ей вести активную половую жизнь, – ответил я.

– И как же они его на это уговорили? – специально громко сказала она, что все проснулись.

Девчонки повернули голову в нашу сторону и заверещали, натягивая на себя простыни. Серый да же не шелохнулся.

– Ушаталиконяшку, – сказал я, и мы вышли.

На встречу шёл грустный Лёха.

– Ну ты чего? Где ходишь? – с серьёзным видом сказала Люда. –Бегом в дом! Там тебя давно ждут! Мы были теперь давай ты!

– А что там?

– Всё тебе скажи! Давай быстрее!

Лёха забежал в дом и в тот же момент там раздался девчачий визг на два голоса, звон битой посуды и падение столовых приборов. Из дома выбежал голый Серый, за ним выскочил Лёха. Люда хохотала, согнувшись пополам. Серый огляделся по сторонам, поняв, что голый, прикрылся руками.

– Чего случилось? – спросил он нас сонным голосом.

– А чего ты выбежал- то?

– А черт его знает…

Лёха стоял и сыпал нам оскорбления, хотя сам ржал тоже. Дверь в доме захлопнулась и было слышно, как повернулся ключ.

– Э! А я? – голый Серый протянул руку по направлению к дому. Мы попадали от смеха.

Ближе к ночи, когда разбитую посуду закопали за домом, а девчонки всё-таки наваляли Лёхе – зажав его в угол и наставив засосов на шее- мы неторопливо пили дешёвое вино и варили картошку с тушёнкой. По очереди рассказывали матерные и пошлые анекдоты. Потом решили идти купаться. Голыми. Больше всех, конечно, прыгал Лёха.

– Да! Купаться! Голыми!

Над теплой гладью пруда торчали головы – я и Люда, а в стороне втроём – Серый и его новые подружки. Лёха грустно плавал один.

– Аааай! – завопил Лёха. – Меня кто-то в задницу укусил!

Девчонки завизжали и мы выскочили из воды. Лёха возился в воде.

– А, не! Это ветка! – он чем-то помахал в темноте.

– Дурак! Дебил! – и другие эпитеты полетели в Лёху вместе с камнями.

Мы ушли на ровный песчаный пригорок и накрылись с Людойвторым одеялом, прижавшись мокрыми телами друг к другу. В домик мы вернулись на рассвете. Лёха спал в гамаке за домом – только сейчас заметили! – мы укрыли его своим одеялом. В домике, как и вчера,голый Серый спал с Ленкой и Ксюхой. Мы тихонько прошли на свои места и вырубились до обеда…

Прошла ещё неделя. Нашим любимым с Людой местом стал подоконник в конце коридора на нашем этаже. Он широкий и длинный, мы спокойно залазили на него вдвоём с ногами и о чём-нибудь спорили. Обычно в это время я видел, как двери открывались и кто-нибудь обязательно подслушивал.

– Да что твой Драйзер! – кричал я. – Это не авторитет!

– А кто же тогда авторитет? – кричала она.

– Купер!

– Кто? – громко насмехалась она. – Этот дешевый писака?

– Как будто твой Твен не дешевый! – кричал я в ответ. – Старый переоцененный пошляк!

– Кааааааак? – её голос уходил вверх от пиано до форте. – А как же духовность и нравственность? А как же десятки тысяч экземпляров? – она махала у меня перед носом руками.

– Просто повезло с переводом на русский язык! – парировал я

Она не знала что ответить, оскалилась и как кошка растопырила пальцы около моего лица.Лёха, сидевший тут уже полчаса, встал со словами:

– Чего – то я ничего не понял, – и ушёл в комнату, но нам было не до Лёхи, решалась судьба мировой литературы. Люди проходили мимо нас вверх и вниз, стояли, слушали, махали руками и уходили. Мы уже оба взмокли.

– Ну а Хэмингуэй? – кричала она. – Этот монстр, эта глыба американской свободы? А? – она сделала довольную моську, мол против Эрнста Миллеровича не попрёшь!

– Параноик с депрессивным расстройством, сублимировал свою судьбу в одном герое- сумасшедшем старике, которым почему-то все восхищаются. Но Нобелевскую премию отрицать не возможно, талант – явный признак пограничного состояния психики. А застрелился он кстати, – я перестал кричать, глядя как её глаза наполняются слезами. – Второго июля. Когда ты привязала красный флаг на крыше… к антене…

Она хлестнула меня по щеке.

– Не сметь так говорить про Хэмингуэя!

Она слезла с подоконника и, всхлипывая, пошла к себе.

– А твой… а твой… Есенин… бабник… и… изменьщик… как и Чехов, – и вытирая слёзы, убежала в свою комнату.

Я пришел к себе в комнату, у нас были гости – Лёха на раздеванье играл с рыжей толстой подружкой Люды, которая как-то перегородила мне дверь. Её звали Ира и она пришла с длинной Светой. Та играла в баскетбол и была под два метра ростом. Ира была уже в одном нижнем белье, а Лёха одних штанах, но уже без рубашки. Он играл стоя, всё время дрыгал ногой и нервно закусывал губу. Света, перевесившись через спинку кровати без интереса наблюдала. Тут Ирка кинула карты на кровать.

– Опа! –у неё были одни тузы и короли.

Она ловко сдернула с него штаны вместе с трусами.

– Фууууу! – сморщившись сказала она, глядя на низ Лёхиного живота.

– Ээээээ! – закричал Лёха, хватая штаны одной рукой, мы заржали всей комнатой.

– Да стой ты! – крикнула на него Ирка, и толкнула его кулаком в живот.

– Ты чего… – просипел Лёха.

– Стой, не дёргайся! – Ира что-то подергала у Лёхи и погладила руками. – Светк! Ну как?

Света посмотрела оценивающе на Лёхино достоинство и сморщилась.

– Не, я бы не взяла.

– Это потому что длиннющая как шлагбаум, и тебе надо..– Ирка ударила себе по сгибу локтя, затем притянула Лёху за уши к себе и что-то долго шептала ему на ухо.