Габриэль Шевалье - Клошмерль

Таков был физический и духовный облик умудрённого летами кюре Поносса к концу 1922 года. Его рост, который на призывном осмотре исчислялся в сто шестьдесят восемь сантиметров, уменьшился под бременем годов до ста шестидесяти двух. В то же время обхват талии почти утроился. Он чувствовал себя недурно, если не считать одышки, кровотечений из носа, приступов ревматизма зимой и во все времена года – острых покалываний в области печени. Добрый кюре терпеливо переносил свои недуги, считая их карой за грехи, и мирно старился под сенью своей безупречной репутации, ни разу не омрачённой скандалом.

Однако продолжим нашу прогулку и, выйдя из церкви, повернём направо. Мы сразу же увидим угловой дом, стоящий у входа в «Тупик монахов». Это «Галери божолез», самый большой и самый посещаемый магазин Клошмерля. Здесь можно найти модные изделия, ткани, шляпы, готовое платье, галантерейные товары, изысканные бакалейные продукты, марочные ликёры, игрушки, домашнюю утварь. Тут можно заказать такие вещи, которые не встретишь в местных лавочках. Своей популярностью и процветанием этот великолепный магазин был обязан лишь одной особе.

На пороге «Галери божолез» стояла огненнокудрая Жюдит Туминьон. Руно её волос сверкало огнями, словно похищенными у небесных светил, и вся она, казалось, вышла из пламени. Профаны, имеющие глупое обыкновение всё упрощать, считали, что она рыжая, и неприязненно называли «рыжухой». Дело обстояло не так просто. Рыжие волосы бывают тусклыми, бывают кирпичного цвета, они могут иметь неприятный грязновато-серый оттенок и казаться пропитанными насквозь едким овечьим жиром. Но волосы Жюдит Туминьон напоминали красное золото и отливали желтизной мирабели, созревшей на солнце. Эта очаровательная женщина, с медовым пушком под мышками, была, по существу, блондинкой, но белокурый цвет её волос достиг своего апогея, ослепительного апофеоза самых тёплых тонов. Она была настоящей «венецианской блондинкой». Пылающий багрянцем тяжёлый узел волос украшал её голову, мягко ниспадая к затылку. От этих волос невозможно было оторвать взгляда. И пленённые взоры неизбежно останавливались на Жюдит, озирали её с головы до пят и повсюду находили пищу для восхищения. Увлечённые тайным смакованием, мужчины не всегда умели утаить его от своих жён, которым интуиция прозорливо указывала на преступную узурпаторшу.

Природа иногда любит делать чудеса – назло обстоятельствам, рангам, воспитанию и богатству. Она помещает создание своей божественной фантазии всюду, где ей только заблагорассудится, здесь она сотворит пастушку, там циркачку и, бросая людям своеобразный вызов, придаёт новую силу социальным переменам, готовит новые брожения, смешение сословий, новые торги между требованиями плоти и корыстью. Жюдит Туминьон являла собой одно из таких чудес, которые редко встречаются в столь абсолютной завершённости. Коварная судьба поместила её в центр Клошмерля и сделала приветливой коммерсанткой. Впрочем, это было лишь обманчивой видимостью, ибо её главная роль, таинственная и в то же время совершенно земная, сводилась к возбуждению плотских желаний. Хотя она была женщиной энергичной и темпераментной, её доля в общей сумме городских адюльтеров была ничтожной по сравнению с ролью возбудительницы страстей во всей округе. Эта лучезарная и пламенеющая весталка, подающая горожанам пример, поддерживала в Клошмерле огонь продолжения рода, выполняя предначертания неведомого языческого божества.

Жюдит Туминьон, бесспорно, была в своём роде шедевром. Обворожительные волны волос обрамляли широковатое, но красиво очерченное лицо. У неё были сочные и всегда влажные губы, развитые челюсти и безупречные зубы женщины, отнюдь не страдающей отсутствием аппетита. Чёрные глаза подчёркивали белизну лица. Трудно описать всю прелесть этого пьянящего тела. Его изгибы были рассчитаны на непогрешимую изощрённость глаза. Казалось, оно было создано содружеством Фидия, Рафаэля и Рубенса, ибо его формы были вылеплены с таким мастерством, которое совершенно исключало самую возможность изъянов и искусно подчёркивало завершённость творения, указуя верный путь Желанию. Груди круглились, как два прелестных холма, и взгляду повсюду открывались возвышенности, горки, заманчивые устья и сладостные лужайки, где охотно остановились бы в набожном благоговении пилигримы, чтобы утолить свою жажду у свежих источников. Но в эту благодатную страну не было доступа без особого пропуска, который получали немногие. Только взгляд властен был над нею витать, замечая затаённые уголки и лаская отдельные вершины, но никто не смел посягнуть на эти края. Кожа Жюдит была такой молочно-белой и шелковистой, что при взгляде на неё мужчины Клошмерля хрипли от волнения, обуреваемые желанием творить безумства.

Пытаясь отыскать в Жюдит изъяны и несовершенства, женщины в ярости ломали ногти и зубы о панцирь её безупречной красоты. Эта броня надёжно защищала душу Жюдит Туминьон, и на прекрасных губах её неизменно играла снисходительная улыбка. Она, подобно кинжалу, вонзалась в завистниц, которых почти никто не желал.

Женщины Клошмерля – во всяком случае, те, кто ещё мог рассчитывать на любовь – тайно ненавидели Жюдит Туминьон. Их ненависть была несправедливой и неблагодарной, так как все они были перед ней в неоплатном долгу. Под покровом ночной темноты, благоприятствующей подменам, они принимали дань от мужчин, которые пытались с помощью доступных средств окольными путями овладеть своим недостижим идеалом.

Магазин «Галери божолез» находился в самом центре городка, и мужчины Клошмерля чуть ли не ежедневно проходили мимо него. И почти ежедневно – открыто или тайно, цинично или лицемерно (в соответствии со своим характером, репутацией и общественным положением) – они созерцали олимпийскую богиню. Застигнутые внезапным голодом при виде этой праздничн плоти, они с удвоенной доблестью набрасывались дома на пресную похлёбку законной любви. В наскучившей домашней стряпне мысль о Жюдит Туминьон была душистым перцем и экзотическими специями. В ночном небе Клошмерля её чары сверкали ясным созвездием Венеры для всех горемык, затерянных в безлюдных краях, рядом с постылыми мегерам. Она сияла призывной Полярной звездой для молодых людей, умирающих от жажды в душной пустыне робости. От вечернего до утреннего звона церковных колоколов весь Клошмерль отдыхал, мечтал и трудился под знаком Жюдит, улыбчивой богини любовных объятий и честно исполненного супружеского долга. В награду за прилежание она наделяла мужчи утешительными иллюзиями. Благодаря этой чудотворной жрице ни один житель Клошмерля не оставался с пустыми руками. Щедрая чародейка согревала даже сонливых стариков. Нисколько не пряча спелые плоды своего тела, подобно Руфи, великодушно склонённая над дряхлыми Воозами, зябкими, беззубыми, с дрожащими голосами, она умела приводить их в слабый трепет, который немного утешал этих старцев, стоящих на пороге хладной могилы.