Юрий Романов - Тайна великого Комбинатора и зигзаги любви

– Однажды в школе, – начал Оскар, – учительница поинтересовалась, кем работают папы её учеников. Наиболее активные ученики стали сообщать, что у них папы работают трактористами, комбайнёрами, доярами и тому подобное. А Вова о своём папе ничего не рассказывает. Тогда учительница его спрашивает:

– Вовочка, а кем всё же твой папа работает?

– Да…, понижающим трансформатором!

– Как это понижающим трансформатором?

– Да так: «Получает он 220 р., из них 127р. отдаёт мамке, а на остальные гудит!»

– Ну, это у нас могут! – согласился Петро.

– А вот в нашей сельской школе, – продолжил Петро, – училка спрашивает: «Дети, вам было задано на дом сочинение на тему «Моя любимая передача». Скажи, Вовочка, ты сам писал или тебе папа помогал?»

– Папа помогал.

– Ну, тогда скажи папе, что передачи можно не только получать, но ещё и смотреть! – возникла неожиданная пауза.

– А вот одна женщина, – произнёс женский голос из глубины сеновала, – спрашивает мужчину: «Вы знаете, в чём разница между подарком и мужчиной? – Нет, ответил тот».

– И я не знаю, – послышался голос с противоположной стороны.

– Так знайте: «Подарок практически всегда удовлетворяет женщину, а мужчина – нет!» – послышался девичий смех.

– А вообще-то, нашему шарику грозит перенаселение из-за роста рождаемости в Китае! – сменил тему Витоха.

– Вряд ли! – отозвался Оскар.

– Почему же? Я читал…

– А потому что, каждое утро там выстраивают всё взрослое население без трусов в шеренгу и «доктора» двумя кирпичами обрабатывают их яйца!

– Да это же больно! – простонал Петро.

– Действительно больно! И это подтверждают те, кто занимается их обработкой. Очень уж больно, когда случайно между кирпичами попадает палец «докторов»! – атмосфера на сеновале стала наполняться молодым игривым весельем.

Из тёмных закутков сеновала один за другим следовали анекдоты, приправленные повизгиванием девчат.

– Ну, на закуску, давайте, и я вам расскажу анекдот про городскую жизнь! – вдруг в темноте снова прозвучал бас Петро.

– Валяй, чего там, давай про городских!

– Одним словом представьте себе картину: город…, ночь…, ни одного горящего фонаря. Темнота хоть глаз коли. Тишина гробовая… На балконе четвёртого этажа «хрущёвки» курит парень. Под балконом на скамеечке нежно обнимается влюблённая парочка, – на сеновале также воцарилась гробовая тишина.

– И вдруг, – продолжал Петро, – тишину разрезал истошный мужской крик (и сам как заорёт): «Помахивай! Помахивай… на одного ссышь!» – взрыв молодого смеха разорвал ночную тишину совхоза «Гудок».

На сеновале было тепло и уютно, но звёзды указывали, что уже далеко за полночь, и «сеновальная» публика, повинуясь им, начала с неохотой «уползать» со своих согретых телами временных «гнёзд». Но некоторые парочки, имея больший взаимный интерес, предпочитали продолжить обоюдное знакомство…

– Пойдем со мной! – предложил Витоха своей подружке по сеновалу.

– А в чём дело? И почему я это должна делать?

– Я просто хочу… познакомить тебя со своим внутренним миром, а заодно научить делать фигуру «лиссажу» … из трёх пальцев!

– Тогда пойдём!

– А что-то ты так быстро согласилась?

– Да я хочу… поскорее всё узнать про эту фигуру, как её…?

– «Лиссажу».

– Уж больно слово красивое…

Сегодня Витоха был в ударе и своё ударно-поступательное проникновение в новую подругу он осуществил под бугорком в густых деревенских зарослях…

В конце своей «кипучей» деятельности Витоха вдруг увидел её…, молодую незнакомку, с пристальным горящим взором жадно наблюдавшую за ними из кустарника. И этот страстный взор не мог не заинтриговать его. Поэтому, быстро проводив свой «предмет» сеновального знакомства, Витоха вернулся к этим густым зарослям. Рядом с кустом на спине лежала, смотря мечтательно на блестящие, как алмазы, звёзды, та миловидная молодая женщина.

– Привет! – произнёс он и лёг на траву рядом.

– Ну, что всё видела? И осуждаешь?!

– Да ты что? Наоборот!

– Как? – удивился Витоха.

– У этой, – она кивнула головой на место, где Витоха так недавно с удовольствием «трудился», – муж тоже тракторист. Я, как и она, замужем. Вначале я своего так любила, так сильно любила, ночами не спала, а переспала и … разлюбила!

– А что так?

– Понимаешь…, смены нет, так он за свои четырнадцать часов на своём тракторе так напашется, что ему не до меня. А если ещё к народному лекарству, типа самогон приложится, то падает, не умывшись, а иногда прямо в сапогах. Так что по «этому делу» я сильно тоскую!

– А дети есть?

– А когда их заводить – то при таком круговороте?! С утра до вечера в поле кроме зимы. Плюс корову надо, то кормить, то доить! Да и за овцами, поросятами надо присматривать…

– Корова, это хорошо! А сколько она молока даёт твоя корова? – поинтересовался Витоха.

– 20 литров в день, если вовремя будешь её кормить и доить.

– И что же вы с молоком то делаете?

– 10 литров оставляем себе, а остальные 14 продаём городским, – они привычны к разбавленному…

Но он её уже не слышал, рассуждая про себя: «Да, видимо нас сюда посылают не только для уборки урожая, но и умиротворения и оплодотворения, так сказать для «закладки» нового… более перспективного урожая. Говорят, что они – женщины, без «этого дела» даже болеют! – продолжал про себя анализировать состояние сельхоз работ «женский лекарь», а вслух произнёс:

– Действительно, регулярность в этом деле важна не только для сохранения здоровья, но и для продолжения рода человеческого! – и этой исторической, но, несомненно, перспективной фразой он подвёл идеологическое обоснование их дальнейшим взаимоотношениям.

– А как звать это прекрасное создание!

– Гла…фи…ра.

– Ну, а меня Витохой кличут! – и не теряя времени, тут же приступил к «лечению пациентки»!..

– Ты как считаешь на сегодня достаточно? – она, молча, кивнула.

– Тогда продолжим завтра, точнее уже сегодня на этом же месте в одиннадцать вечера. Договорились?!

– Договорились! – она поднялась, отряхнула юбку и медленно пошла, что-то тихо напевая, а затем, будто ещё сомневаясь в договорённости, обернулась и, помахав платочком, произнесла: «Послушай, Витоха, только не забудь, что место и время нашей встречи изменить нельзя!» – и она засмеялась счастливым смехом…

После завершения картофельных «баталий», Иванов сразу же направился в долгожданную Академию наук, а точнее в один из институтов при ней, что находился не далеко от трёх вокзалов Столицы.

У входа, в непрерывном режиме, усердно трудился открытый «австрийский» лифт. Учёный люд непрерывно сновал в разные стороны и занятый своими мыслями непрерывно запрыгивал и выпрыгивал из лифта. Он, по замыслу их создателей, состоял из последовательной вереницы лифтов без дверей, постоянно двигающихся через все этажи «по баранке» с одинаковой скоростью сверху вниз с одной стороны и снизу-вверх с другой, что было весьма удобно, особенно, если тебе необходимо было кого-то срочно «отловить».