Бадди Фазуллин - Дневники мотоциклиста. Часть Третья

Хорошо ещё, нас к гребле не привлекли. Хотя с другой стороны, чего бы нам за своё же сало не «погребсти» [54]? Сможем, если захотим. Только не хотим сейчас. Наш «грёбец», с которым Марк вчера и договаривался о боте и уно-дос-трес-удочкас, болтун отменный оказался. Корни у него какие-то чешские. А я и думаю: откуда в его экспрессивной орфоэпике до боли знакомые фонемы проскальзывают. Великие и могучие.

Встали лодками над местной Марианской впадиной. Под ногами всё песочек белый был да рифы и вдруг бац: дыра чёрная! Метров 70 под килем (если у «плоскодонки» есть киль, и если этот чех хотя бы в этот раз сказал правду) . Встали и затаились в ожидании крупной «фиши». Удилища на стрёме так и трепещут. Тут наш болтун и проговорился: «Вообще, мы сюда уже два дня наведываемся. Глухо» . (Он ещё и глумиться над нами вздумал в открытую?) Выдал каждому по «чучарке» – рыбке-наживке (смешно, звучит как «сучарка») . А сам леску на палец намотал:

– Это вам, рыгам спиннинги нужны, а настоящие рыбари добычу «очком» просекают.

– Поня-атна-а… (понятно, что удочки пришлось по всему Уйскому собирать, все четыре)

Я вам не скажу за всю Одессу, но немного про «самого главного удильщика» обмолвлюсь – это мой второй в жизни выход на водянистого зверя. А первый лет в 11-12 был: дядька взял с собой на великах на Второе озеро. Это которое сразу за Первым, но перед Третьим и Четвёртым озёрами (вот умели же наши предки давать красивые имена топографическим объектам). В дороге мы попали под проливной дождь и влезли в грязь по самые ступицы. Пришлось велики на себе тащить. А у меня «Салют» складной – чугунный! А когда до места всё же добрались, я на шквальном ветру ещё и лески удочек запутал. Отлично оттопырились! На всю оставшуюся жизнь воспоминаний и беспредельной любви к рыбалке. С тех пор я в ней ценю лишь единственный момент: «Наливай!» И понятно, что все тонкости рыбацкой науки для меня – лес дремучий. Надежда только на «дуракам везёт».

«Ловись, фиша, большая и ещё побольше!» [55]– сидим, вяло болтаем ногами и языками. Рыбачим, короче. Моя «сучарка» всё время норовит под лодку спрятаться. Я её забрасываю со всей дури невесть куда, а она опять к боту возвращается:

– Ручная?

– Она в тень лодки лезет, дурень. Закинь так, чтоб она лодку из виду потеряла. (Это он сейчас с кем разговаривал?)

– Сам ты дурень. Откуда мне знать, что она там себе думает и куда смотрит?

Чех видит: перед ним полный пасахерос сухопутный – «пассажир мандариновой травы» [56]. Ладно, показал, что с этой глупой жердью в руке делать: кому бросать, обо что мотать и куда дёргать. Ухмыляется, сука, довольный… блин, посмотрел бы ты, товарищ, на себя со стороны [57]. Пока пререкались да «сучарку» от бота отгоняли, у него палец клюнул. Да так, что мы поняли – крупняк! Боролись за добычу все вместе, в меру способностей: чех пальцем подманивал зверюгу, а Марик выполнял все команды «оперирующего доктора»:

– Подсачек.

– Йес, сэр!

– Дубинку.

– Йес, сэр!

– Пина-коладу?

– О-у-йес, сэр!

Я же прыгал по лодке, дико кричал и улюлюкал: от радости и страха одновременно. Я выл белугой [58]и раненой матерью-моржихой (тоже одновременно) , играл на тимпанах и маракасах (за «очо песос») . Призывая на помощь всех морских богов и Отцов с «носа корабля» в свидетели. То есть оказывал максимально возможное содействие процессу. Зрелище для моей разболтанной неустойчивой психики, конечно, доложу вам: когда «Доктор Рыбатов» [59]палкой по башке во-о-от такую рыбятину дубасил: барракуда-то под метр длиной! Пыздэ-эсь!

Едва улеглись треволнения, как и моя удочка затрещала. Пока я «А!», мне рыба «Х… на!» Мастер снастей и подкормок что-то кричит мне сквозь плотную адреналиновую пелену на своём чешско-рыбацком, расстраивается, значит: так, мол, её перетак надо было! Эдак меня разэдак! «Эсо и разэсо»! «А я предупреждал, что с плохим аккумулятором – это не жизнь» , – невозмутимо цитирую я классиков [60]. А сам прямо вижу, как Затевахин с Сабанеевым [61], стоя на берегу и глядя на мой позор, просто рыдают со смеху. И Роберто им из машины подначивает. И мамаша его с кухни вся в кольцах лобстерных, как змея извивается. И чучарки с безмолвными ухмылками от смеха под бот прыщут…

«Скажут какую-нибудь глупость и ржут, как дураки»

…а дальше тишина. Чех говорит, что стая мимо прошла. Лишь хвостом случайно «корму бота» задела: «Сидеть дольше понту нет: солнце высоко, ветер усиливается. Ещё полчаса и не подгребём к берегу» . Сдали обратно под роспись весь рыбарской инвентарь, включая неиспользованных чучарок. Смотрим, а в садке их всего четыре и было. Ах ты, прядь волосатая, пелядь омульская! Он и не собирался нас долго на лодочке укатывать [63].

Бобрам «в носу бота» повезло и того меньше: их грёбарь, вообще, всё время промолчал, как морской воды в рот набравши. Вот до чего долгое общение с чучарками доводит! И ничего-то он отцам не показал и даже не рассказал. Ни про «эсо», ни про «разэсо». Да и надобности не было – у них там «на носу» полный штиль и «сэро» (ноль) . На «красное» надо было ставить, на «крас-но-е!» (А-ПЕЛЬ-СИН!)

Падры всю дорогу с грустью смотрели в сторону нашей «кормы», где происходили хоть какие-то движухи. И где мы не на шутку сцепились с обитателями морских пучин. Смотрели с грустью и укоризной. Смотрели взглядом Стива Мартина, когда тот полз топиться в «Отпетых мошенниках». Даже со ста метров мы видели большие печальные глаза Леопольда (как у Шрековского Кота в сапогах)

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Приставка «semi» (от лат. полу-) созвучна первой части названия города Сьенфуегос

Персонаж фантастической повести Евгения Велтистова «Электроник – мальчик из чемодана», ставшей популярной после выхода приключенческого музыкального фильма «Приключения Электроника» (1979). В начале повествования сбежавший от своего создателя андроид, созданный по образу обычного 12-летнего школьника, случайно попадает на соревнования по велоспорту, где в силу заложенных в него физических способностей выигрывает гонку

Знаменитая фраза И. С. Тургенева о русском языке, которая имелась в качестве плаката на стене в каждом классе русского языка и литературы каждой типовой советской школы: