Александр Горин - Недетская сказка

С большим трудом Ивану удалось выудить у кузнеца телегу под обещание – выковать пару хороших ножей и, конечно же, три дюжины гвоздей для подков. Договорившись с Прохором начать ковать с завтрашнего утра, Иван пошел домой. Разговор с Авдотьей был тяжелым, на повышенных тонах и очень эмоциональный. В конце мать, вытирая слёзы, пошла на уступки, но с условием, что Ванька перестелет протекающую крышу и поправит перекошенную дверь. Это была победа, но не быстрая, судя по объему работ, Иван остался доволен собой, так как действительно почувствовал себя взрослым. Он доложил о результатах Насте, которая очень спокойно выслушала сбивчивый рассказ и подвела итог одним словом: молодец!

Неделя пролетела, как облако над крышей. Ванька уходил рано утром, а приходя домой, падал на кровать и засыпал тяжелым сном без сновидений. Закончив ножи и ненавистные гвозди, он решил окончательно прояснить вопрос, дававший ему возможность с относительной легкостью покинуть дом. Собравшись с духом, Иван спросил кузнеца:

– Прохор, так что со свадьбой?

Кузнец тяжело вздохнул и ответил:

– Свадьбы не будет. Не хочет она со мной жить.

– Как это не хочет? – взвился Иван.

– Да ты её спроси. Чего ко мне пристал? – потерянно ответил Прохор и зло добавил: – Чего уставился? Иди и спроси!

Ванька, не ожидавший такого поворота событий, сорвал с себя фартук и бросился домой. Пробежав через сени и не увидев там козу, он влетел в горницу, где обнаружил мать, сидевшую за столом, и Настю, устроившуюся у ног Авдотьи и жующую зеленый салат. Эта идиллия немного охладила Ванькин пыл. Иван взял себя в руки и заговорил:

– Здрасте всем! Сплетничаете?

– О ком нам сплетни распускать? Мы всё больше про тебя толкуем, – ответила Авдотья.

– И что натолковали?

– Что парень ты правильный, и руки у тебя золотые. Что ждет тебя удача и завидное будущее. Будешь жить в палатах каменных да ездить на племенных жеребцах. Так ведь, мама? – ответила за Авдотью Настя.

– Мальчик-то он хороший, но простоват маленько. Иногда по доброте душевной такое отчебучит, что хоть стой, хоть падай, – сказала мать, обращаясь к Насте.

– Вы тут спелись, пока я в кузне дневал, – с обидой сказал Ваня.

– Мы общий язык нашли. Настенька, она мудрая, слушать её одно удовольствие. Жаль, что козочка, а была бы девка, я бы о лучшей жене для тебя и не мечтала, – сказала Авдотья, ласково поглядывая на Настю.

– Насть, выйди, мне с матерью поговорить надо.

– Чего это ты её гонишь? Сам к нам жить привел, а теперь пошла вон? – повысила голос Авдотья. – Сиди, Настенька, пусть при тебе говорит, если надобно.

Настя продолжила безучастно жевать салат и нежно поглядывать то на Ивана, то на Авдотью, словно преданный пёс на хозяев. Эта картина вызвала у Ваньки приступ смеха, и он, успокоившись, присел за стол и обратился к матери:

– Прохор сказал, что ты с ним жить не хочешь, а мне казалось, что у вас любовь.

– Я тебе, как взрослому, скажу. Прохора я не люблю, хоть мужик он и хороший. Мне в нем душевности не хватает. Не чувствует он женской природы, суховат, – ответила Авдотья.

– Женская природа – это что такое? – наивно спросил Иван.

На Ванькин вопрос мать, потупив взор, ответить не смогла или не захотела. Ей на помощь пришла Настя:

– Ты видел грозу в начале мая?

– А то! – отреагировал Ваня.

– Так вот, гроза – это детская игра в бирюльки по сравнению с пробуждением женской природы! – сказала Настя и поймала благодарный взгляд Авдотьи.

– Ну и что теперь делать будем? – растерялся Иван.

– Мы с мамой уже все обсудили и пришли к обоюдному согласию, что тебе пора взрослеть, научиться принимать правильные решения и брать на себя за них ответственность. Я тебе буду в этом помогать советом и делом, – отеческим тоном сказала Настя. – И добавила: – Пойдем, Ваня, поболтаем немножко.

Когда они уединились в сенях, удобно расположившись на соломенном ложе, Настя обратилась к Ивану:

– Вань, у меня к тебе просьба. Мы тут в лесочке с лосями гуляли, и я в овражке зацепилась за коряжку да запуталась. Позвала лося на помощь. Он корягу рогами поддел и меня освободил, а в образовавшейся ямке что-то блеснуло. Наверно, это клад, а может, мне так показалось. Это место я землей присыпала и хочу с тобой туда прогуляться. Давай сейчас сходим.

– Темнеет уже, лучше с утра пойдем, – ответил Иван, не веря, что в их глухих местах кто-то мог зарыть нечто ценное.

– Хорошо, давай завтра, – вздохнула коза.

– Пойду спать. Мне крышу чинить, а это еще занудней, чем гвозди ковать, – зевнув, сказал Ванька.

Ободренный результатом прошедшего дня, но немного опечаленный отказом матери выйти за Прохора, Ванька уснул сном младенца…

Лес… ну куда от него денешься, если он врос в тело, влез в душу и не отделим от привычного существования, как солнце и луна, сменяющие друг друга. Но лес бывает разный до неузнаваемости: то проведет по осиннику к зарослям орешника и бузины, то удивит яркой поляной среди вековых сосен или лужайкой, наполненной разнотравьем, облизанным роем насекомых, суетящихся в лучиках пригревающего солнца. Ивану не повезло на этот раз, и он оказался в не самом приветливом уголке бескрайнего леса. Гнусно пищали комары, квакали лягушки, завывала выпь, а под ногами чавкала жижа, делая каждый шаг натужным и липким. Так выглядели родные омутянские болота, хоть и нелюбимые, но до боли знакомые. Совершенно не представляя, как его туда занесло, Ванька интуитивно высматривал в густых зарослях светлые прогалины в надежде выйти на тропинку, ведущую к большой дороге. В какой-то миг ему показалось, что впереди образовался просвет, и он, не посмотрев под ноги, сделал несколько шагов в том направлении. Эта была критическая ошибка. Иван ступил на топь и стал в ней вязнуть. Испуг пришел не сразу. Лишь погрузившись по пояс, Ваня осознал, что спасения ждать неоткуда, и попытался ухватиться за ближайший чахлый кустик. Не помогла и попытка опереться на кочку, которая островком торчала из вязкой жижи. «Странно это всё», – подумал Ванька. Память высветила картинку у костра с Ягой и его пророчеством, затем ледяные глаза фигурок Кощея. Он уже увяз по грудь, когда появилась гаденькая жалость к самому себе, и тогда Иван понял, что бороться за жизнь нужно до самого конца, до последней секунды и до последнего вздоха. Он стал подтягивать ноги к груди. Было ощущение, что ноги тянут тело вниз, да так оно и было. Результатом этой манипуляции стало его резкое погружение почти до подбородка, но зато он принял форму шара, а шар утопить сложнее. «Теперь надо плыть. Это не вода, но и не песок, а просто грязь», – подумал Иван. Он стал разгребать мерзкую субстанцию, стараясь не опускать ноги. Сначала казалось, что стоит на месте, но с каждым гребком он продвигался вперед. С неимоверным усилием проплыв полметра, Ванька кончиком ноги почувствовал твердь и попытался на неё опереться. Попытка была успешной, и он ощутил под ногой край топи. Теперь дело осталось за малым, хотя юноша и не знал мудрое изречение про точку опоры, но поступил в полном соответствии с ним. Он перевернул мир… и проснулся.