Леонид Резников - Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Возьмите хотя бы треть! Половину?.. Три четверти?

– Ай-яй, – покачал головой стражник, убирая сапог со спины мужчины. – Жадность – большой грех, очень большой. Но ты прощен. Убирайся, пока по твоей спине не прошлись палками!

– А… как же я? На что мне жить?

– Э, еще накопишь, – презрительно бросил стражник, пряча кошель за пазуху и убирая меч. – Свободен!

– О, я несчастный! Я унижен, обесчещен, огра… лишен средств к существованию! За что мне все это? – Мужчина дождался, пока начальник стражи отойдет подальше и повернулся к своему слуге. – Быстро коня. Ну же! – прошипел он, вскочив на ноги и отвесив пинка нерадивому слуге.

– Жалко мужика, – покачал головой Максим, до того молча наблюдавший за сценой из ворот.

– Вы чего, шеф? – удивленно покосился на него Ахмед. – Да у этого барыги еще три кошеля с золотом припрятано!

– Откуда ты знаешь? – обернулся Максим.

– Ну-у, – застенчиво протянул Ахмед.

– Так это ты спер кошелек?

– Э-э, не обеднеет! – махнул рукой Ахмед. – Нам они нужнее. К тому же в Коране сказано, что нужно делиться с ближним.

– Ох, Ахмед! А если бы ты попался?

– Но не попался же! – довольно оскалился Ахмед, отходя от ворот, в которые вошли стражники.

– А вам чего здесь надо? – зло бросил начальник стражи Ахмеду.

– О доблестный страж ворот, – почтительно склонился перед стражником Ахмед, рукой придерживая кошель за пазухой, чтобы тот ненароком не звякнул или, хуже того, не вывалился, – скажи мне, кто тот жадный крикливый человек?

– Жадный? – задумался стражник и кивнул, расплывшись в щербатой улыбке. – Пожалуй. Его зовут Мансур аль-Васик – богатей, сватавшийся к нашей прекрасной принцессе Будур и оскорбивший нашего великого султана, за что получил двадцать палок и был выброшен из города!

– Старый кривоногий шакал сватался к нашей прекрасной принцессе? – не поверил ушам Ахмед.

– Вот именно, что шакал! – загоготал стражник, и его подчиненные тоже тихонько захихикали. – А теперь пр-роваливайте отсюда, оборванцы, пока я вас тоже не вышвырнул обратно за ворота.

– Благодарю вас за доброту, сострадание и щедрость, о славный страж! – Ахмед, непрестанно кланяясь, попятился задом, потом развернулся и заспешил прочь. Максим нагнал его и пошел рядом.

– За какую щедрость ты его благодарил? – спросил он у спешащего неизвестно куда Ахмеда.

– А вот сейчас узнаете.

– Э, а где мой кошелек? – донеслось недовольное сзади.

Максим обернулся через плечо, не останавливаясь. Начальник стражи хлопал себя по животу и бокам, крутя головой.

– Где деньги, я спрашиваю?

– Господин, может ты обронил их, когда шел назад?

– Быстро откройте ворота и поищите! – приказал тот.

– А может их спер тот наглый проходимец, что так непочтительно обошелся с вами? Мансур или как его там, – предположил другой, ковыряя пальцем в носу.

– Догнать! Быстро! То-то я гляжу, он так быстро собрался. Ух, я ему! – погрозил он кулаком вслед двум всадникам, которые давно растворились в ночи. – Впрочем, шайтан с ними! Где их сейчас отыщешь.

– Опять твои фокусы? – спросил Максим у Ахмеда, когда они свернули за угол одного из домов.

– Что? – состряпал невинную физиономию Ахмед.

– Деньги у стражника спер.

– Я. Ведь нам они нужнее.

– Дурак ты, Ахмед, – только и вздохнул Максим. – И не лечишься.

– А что такого?

– Как ты считаешь, что дороже: кошелек или жизнь?

– Жизнь или кошелек! – Из темной подворотни выскочил какой-то мужичонка в дырявых штанах, рваном халате, из прорех которого торчала грязная вата, и мятой пыльной тюбетейке. В руке он сжимал небольшой, но очень острый нож.

Все бы, возможно, у него и вышло как надо, но он допустил один промах: слишком приблизился к Максиму. Порядком поднаторевший в подобных делах Максим, не разбираясь, в чем, собственно дело, с размаху засветил незадачливому грабителю в правое ухо и пошел дальше. Отвлекаться на него более не было никакого смысла. Мужичонка, растеряв тапки, прилег отдохнуть прямо на мощеной булыжником улочке. Нож подобрал Ахмед, повертел в руке, хмыкнул и засунул за пояс.

– Так я жду ответа на поставленный мной вопрос, – напомнил Максим, засовывая руки в карманы.

– Кошелек, конечно! – недолго думая, ляпнул Ахмед. – Жизнь ничего не стоит.

– Так чего же ты за нее так цепляешься? Бегаешь, словно заяц, из города в город, к колдуну прибился?

– Я… – растерянно похлопал глазами Ахмед.

– Вот именно.

– Знаете, я два года чужого в руки не брал. Но ведь нам сейчас нужны деньги!

– Тогда их нужно заработать.

– Шеф, а это точно вы? – настороженно присмотрелся к Максиму Ахмед.

– Я уже и сам не понимаю, я это или кто другой, – вздохнул Максим. – Ладно, проехали. Пошли поищем, где приткнуться, и ты мне расскажешь о султане, принцессе, лампах и колдуне… напомни, как его там звали?

– Абаназар, – подсказал Ахмед.

– Во-во, о нем самом. А то меня начинают терзать смутные сомнения.

– Правда?

– Истинная.

– Побожитесь!

– Ахмед, я же просил: завязывай с феней.

– Но у вас такое странное лицо, шеф, – поежился Ахмед в предчувствии недоброго. – Не иначе ваш знаменитый третий глаз опять открывается!

– Нет, пятая чакра!

– Пя-атая? – уважительно протянул Ахмед.

– Ох, Ахмед, кончай уже тупить.

Ночью Максиму снился кошмар: Абаназар, почему-то в облике огромной тряпичной жабы в чалме, уговаривал его пойти за волшебной лампой и грозился хорошенько прожевать Максима, если тот откажется. Максим рад бы был идти за колдуном, но ноги его словно налились свинцом или приросли к полу, и он никак не мог сдвинуться с места. А жаба все разевала и разевала пасть, примериваясь, с какой стороны лучше начать есть Максима. И еще она хохотала голосом Ахмеда, словно умалишенная. А рядом крутился тот араб, что взял у Ахмеда лампу и все подзадоривал жабу. Максим узнал его – это был как раз тот парень, что устроил истерику в кинотеатре, сбежал куда-то из автобуса и странным образом пропал из самолета. Теперь Максим был уверен почти на все сто: мальчишку зовут Аладдин…

И тут жаба прыгнула, распахивая бездонную пасть, а Аладдин схватил за плечи вырывающегося, что есть мочи кричащего Максима и… Максим проснулся.

За плечи его тряс вовсе не Аладдин, а Ахмед.

– Проснитесь, шеф! – напряженно шептал Ахмед. – Что с вами? Вы стонали и извивались как безголовая змея.

– Спасибо за сравнение, Ахмед. – Максим сел на топчане и помассировал ладонями заспанное, отекшее лицо. – Между прочим, змеи не стонут, тем более без головы.

– Вы уверены? – почему-то усомнился Ахмед.

– Точно тебе говорю. – Максим спустил ноги с топчана, нащупал пальцами туфли и сунул в них ступни.